Я уже говорила, что уволилась из банка. Но только увольнение вышло не окончательным. Меня уговорили вернуться. Нет, зарплату при этом не увеличили. Звучали другие аргументы, которые вызвали отклик в моей душе. То есть меня смогли зацепить за мои собственные страхи, которые мешали выйти на другую тропу. Будда сказала мне, что обрывать свой трудовой путь рано, поскольку я еще не сформировала внутри себя четких и обоснованных выводов о том, чем мне не подходит банк. Доводы про маленькую зарплату, по ее мнению, не в счет, потому что всех денег мира не заработать. Она предупредила меня, что если я уйду, не разобравшись до конца, аналогичные ситуации будут повторяться вновь и вновь. Мне на любой работе будет некомфортно и тоскливо, даже если зарплата будет повыше.
Обдумав ее слова, я решила согласиться. В них был какой-то потаенный смысл. Я знала наверняка, что любая сфера занятости очень быстро надоест мне до тошноты, ведь мои устремления имеют четкий вектор в сторону полицейского ведомства. Но туда меня не берут. Тем более, сейчас, когда я слишком погружена в осмысление наших отношений с Князем, сил на поиск новой работы у меня просто нет.
Все рабочее время дня, следующего после вечера открытий, я провела в банке будто во сне. Меня никто не злил. Конечно, возникали ситуации, в которых я могла бы испытать эту эмоцию. Но злость во мне не рождалась. Я была увлечена воспоминаниями о том, чем мы с Князевым занимались накануне. Поэтому случай с пакетом сахара вошел в мою память в качестве анекдота, а не очередной обиды.
Накануне я организовала рекламную акцию, как обычно, слегка карикатурную, чтобы привлечь внимание к оказываемой банком услуге – денежным переводам. Они и так популярны среди трудовых мигрантов из стран ближнего зарубежья, но мне дали задание провести мероприятие, повышающее уровень доверия к банку. Естественно, бюджет был минимальным. Из всех предложенных мной вариантов Будде приглянулась раздача конфет и чая в офисах – акция «Горячая среда». Не знаю, с чем связано, но именно в среду обычно меньше всего таких операций. И почему-то Будде захотелось эффективно залатать этот пробел. То есть приходит уставший труженик в банк, чтобы перевести семье деньги, а кассир улыбается и говорит: «Мы рады вам помочь, и в благодарность за ваш выбор дарим вам хорошее настроение в этот ненастный день». После проведения операции кассир вручает конфету, одноразовый стаканчик, пакетик чая и стик с сахаром, вежливо указывая на кулер.
− Майя, где ты собираешься купить конфеты? – спросила Будда.
− В ближайшем супермаркете, чтобы было недалеко их тащить.
− Нет, так не пойдет. Нужно купить максимально дешево, узнать, сколько конфет будет в килограмме. Ты посчитала, сколько конфет нам нужно всего?
− Офисов у нас десять. Ждем приблизительно по пятьдесят клиентов. Значит, пятьсот конфет.
− Сколько килограммов нужно купить?
− Я не знаю.
− Вот уже первое упущение, − недовольно сказала она. – Надо просчитывать все до мелочей, если мы хотим положительный результат.
Наученная Князевым быть покорной, я спокойно сказала:
− Так, самые дешевые конфеты продаются на кондитерской базе. Адрес я знаю. Говорите, что мне нужно сделать.
− Видишь, как хорошо в тебя входят все мои наставления, ты становишься гораздо более ориентированной на наш общий результат. Сейчас мы по пунктам пропишем все твои действия.
Будда была очень довольна моей реакцией. Знала бы она, что именно «хорошо» в меня входило и изменило характер моего восприятия многих явлений. В общем, мне пришлось поехать на эту базу и купить по одной штуке разных конфет. Требования к ним были такие: яркая обертка, максимально большой размер, и чтоб в килограмме их было побольше. Все принесенные мной конфеты Будда внимательно осмотрела отдельно, потом около пустого одноразового стаканчика, затем налила чай, положила салфетку, а на нее – конфету.
− Вот, смотри, как это красиво выглядит. Пропиши инструкцию для кассиров: нужно при выдаче акционного угощения поставить стаканчик на салфетку, не в центр, а чуть к краю, на свободную часть салфетки положить конфету. Купи вот эти, в них много цветов, они особенно радуют глаз. Пакетик чая и стик сахара нужно положить рядом с конфетой, вот в такой последовательности. Сколько этих конфет в килограмме?
Я открыла свои подробные записи. Сегодня работникам кондитерской базы выпала возможность насладиться незаурядным чудачеством: им пришлось посчитать, сколько конфет в килограмме. Двенадцать видов конфет, то есть пришлось взвесить двенадцать килограммов и пересчитать. При том, что в тот момент еще было не ясно, куплю ли я у них что-нибудь в приличном объеме, кроме тех двенадцати разных конфет.
Итак, акцию провели, на бесплатное угощение слетелись клиенты, польстившиеся на бесплатное чаепитие. Стаканчики, чай и конфеты закончились. А сахарные стики остались. Мне было поручено вместе с водителем объехать все офисы, забрать их, пересчитать, оформить опись и передать семнадцать стиков на хранение в отдел хозяйственного обеспечения. Я все сделала без возмущений и обсуждений. Потому что энергия моих мыслей находилась в другом месте.
Вечером меня забрал Князев. Уже стемнело, засияли огни большого города.
− Ты давно каталась на колесе обозрения? – спросил он, нежно поцеловав меня в шею.
− Ну точную дату я не помню.
− Поехали.
Когда мы выходили из машины, чтобы направиться к колесу, я подумала, что кабинки хоть и закрытые, но в них, наверное, будет немного зябко. Поэтому хорошо бы во время покатушек попивать что-нибудь горяченькое и ароматное. Только я успела сформулировать это пожелание, как заметила, что Князев достал из-под заднего сидения большой бумажный пакет. Точно, в салоне чувствовался запах кофе. Вот он, несомненный плюс отношений с взрослым и обеспеченным мужчиной – он умеет ухаживать за девушкой и у него есть для этого деньги.
В кабинке Князев накрыл стол: два стакана кофе и эклеры с начинкой из сливочного сыра, кусочков нежного лосося и красной икры. Мне захотелось его обнять. Но я смутилась от этого желания, мысленно упрекнув себя, что меня легко подкупить вкусной и дорогой едой. Хотя, ну что за чушь рождается в моей голове?!? У нас же отношения, вот он и ухаживает за мной.
− Я хочу поблагодарить тебя, − тихо сказала я, держа стакан обеими руками и разглядывая пенку. – Меня не трогают больше никакие переживания и трудности. Я постоянно думаю только о тебе.
− Что именно думаешь? – Князев откусил кусочек эклера и аппетитно прожевывал его с довольным выражением лица. Было видно, что ему очень приятны мои слова.
− Я очень хочу измениться настолько, чтобы… чтобы… − я запнулась, глядя на его красивые губы. Стоит ли вообще что-то говорить, может, лучше просто поддаваться ему, и он лучше всех моих слов все поймет? − Князь, я не знаю, как это правильно выразить словами. Мне нравится быть с тобой. Я хочу, чтобы это продолжалось. И хочу измениться настолько, чтобы уметь наслаждаться твоим обществом.
− Ешь, пей, любуйся городом. И молись, чтобы я менял тебя постепенно и ласково, а не чересчур радикально, − Князев чуть наклонил голову и внимательно посмотрел своими синими глазами в мои. Я невольно вздохнула, потому что по моим плечам пробежали мурашки.
Потом мы оба молчали в кабинке, и домой ехали тоже молча. Без напряжения в воздухе. Это было молчание для того, чтобы сохранить для чего-то силы – у меня было такое предчувствие.