Глава 2 Укус на ужин
На бледном лице Бориса был написан шок. Бальтазар даже не собирался скрывать свое недовольство, а его фальшивая улыбка и не должна была выглядеть дружелюбно. Он видел, как вампир с темным макияжем сглотнул, неподвижно стоя перед ним, дверь, которую он сжимал одной рукой, слегка дрогнула, а потом уголки рта Бориса поползли вверх.
– Бальтазар, привет! – пискнул он высоким голосом, после чего сделал шаг назад. – К-как здорово! – Затем он тут же обернулся и почти в панике крикнул вглубь коридора: – Мона?
Очень похожий на виллу дом одиноко стоял неподалеку от маленького озера, и добраться до него можно было лишь по ухабистой гравийной дорожке. Бальтазар недовольно смотрел на пыль и брызги грязи на своей блестящей черной машине. Дождливая осень превратилась в слякотную зиму, и выбоины на проселочной дороге заполнились жидкой грязью. Вампиры любили селиться в глуши, вдали от городов, обычно в древних строениях, что вызывало еще большее удивление при виде дома Гоненцоллернов: чрезвычайно современное здание сияло белизной и могло похвастаться идеально круглыми самшитами на подъездной дорожке. Так что Бальтазара даже не смутил розовый фламинго около мусорных баков, пока птица не повернула голову и не подмигнула ему.
Судя по быстрым шагам, пришла Мона, которая показалась в коридоре верхнего этажа, а потом перепрыгнула сразу через несколько ступеней. Заметив Бальтазара, она замерла на последней ступеньке и уставилась на него. Он ей улыбнулся, и после короткого обмена взглядами Мона медленно двинулась вперед. Осторожно приблизившись, она присоединилась к Борису. Позади нее семенил большой пушистый волк, который теперь с любопытством просунул морду между вампиром и ведьмой и, радостно виляя хвостом, смотрел на Бальтазара.
– Гав! – подал голос Бен и быстро задышал, высунув язык.
– Да, и ты здравствуй, – прорычал демон, но не удержался от ухмылки. Мона нервно раскачивалась с пятки на мысок и произнесла лишь едва слышное «Привет». Больше ничего не говоря, Бальтазар наклонился к своей жене и поцеловал ее в щеку.
Борис тут же исчез из поля его зрения, отогнав оборотня от Моны энергичными толчками в бок. Раздалось тихое поскуливание. Бальтазар не знал, как толковать кисловатое выражение лица Бориса. Возможно, это действительно конкуренция. А кто бы рано или поздно не поддался обаянию Моны, особенно если вы проводите столько времени вместе? У него опять что-то кольнуло под ложечкой, и это что-то подозрительно напоминало зависть.
– Т-ты очень быстро доехал, – отметила Мона.
– Как будто я мог пропустить твои макароны с соусом. – Он двусмысленно усмехнулся, наблюдая, как на щеках его жены проступил легкий румянец. Она смущенно опустила взгляд в пол. – Могу я войти? – хриплым голосом поинтересовался Бальтазар.
Мона вздрогнула и резко вскинула голову. После чего с расширившимися глазами пробормотала:
– Эм, само собой, конечно. Скорее! Заходи! В смысле, пожалуйста! Ну, если ты, ну, обувь можешь туда и… давай мне свое пальто.
Он так и сделал, и вскоре Мона повела его по коридору в просторную современную кухню с обеденным столом. Бальтазара удивило, как в одной комнате помещалось столько нержавеющей стали. Тут можно устроить пожар, а мебель максимум расплавится. На столе уже стояли приготовленные кастрюльки, миски и тарелки. Учитывая огромное количество болоньезе, Бальтазар засомневался, что белоснежная древесина останется чистой. Надо было заранее спросить, кого еще они ждали на ужин. Влад развалился на стуле в углу и небрежно кивнул ему, а молодая розовая эльфийка рядом с ним, округлив глаза, разглядывала архидемона с головы до ног. Затем она взволнованно захлопала крыльями, рассыпав в воздухе щедрое количество розовых блесток. Влад тут же чихнул.
– В-вы же еще не знакомы, – пролепетала Мона и засуетилась вокруг него. – Эм… это Бальтазар, а это Влад и Бенико. Бенико – девушка Бена, по-моему, я тебе об этом уже говорила. – Не говорила, однако он благосклонно кивнул двум сверхъестественным существам, которых, по крайней мере, знал в лицо.
В помещении не только аппетитно пахло помидорами, паприкой и специями, к этим ароматам примешивались еще слабые запахи травки, сахара и корицы. А когда Бен, поскуливая, поднял морду над краем стола, Бальтазар почувствовал и едва ощутимый запах мокрой собаки.
– Гав!
– Сейчас, Шмузибузи, я дам тебе тарелочку, да? – произнесла сахарная эльфийка и встала. За ней последовали облако розовой пыльцы и виляющий хвостом Бен. Он подтолкнул девушку носом и залаял, когда та взяла в руки миску.
Бальтазару редко доводилось видеть, чтобы окружающие так спокойно общались с оборотнем. Так непривычно, что этим проклятым созданиям позволялось свободно проявлять свою природу. Обычно ведьмы, вампиры, эльфы и оборотни не собирались за одним столом, тем более с архидемоном. Он постепенно начал понимать, почему Моне так нравился этот круг друзей, и сам чувствовал, что расслабляется. Никто здесь его не боялся. Ему не приходилось скрывать свою истинную сущность, и, казалось, так и надо.
Без лишних слов Бальтазар сел, и жена сразу налила что-то в его стакан. Судя по всему, у них сегодня был фруктовый чай, это его устраивало. Графин с гораздо более густой красной жидкостью стоял на другом конце стола перед Владом, который потягивал ее из стакана, не отрывая глаз от смартфона.
– Вот все и собрались! – раздался звонкий голос, и порог кухни переступила привлекательная женщина. Это явно была мать Бориса – поразительное сходство. От тонкого носа до изогнутых губ, даже скулы… лишь морщинки вокруг глаз указывали на то, что она обращенная, а не рожденная вампирша. Светлые волосы до талии словно развевались в воздухе, и эта сияющая внешность практически скрывала мужчину, который вошел следом за ней.
– Ох, ничего себе! – воскликнул тот, увидев Бальтазара. Грива каштановых кудрей торчала во все стороны, а его разные зеленые глаза демон узнал бы где угодно.
– Лаврентий, давно не виделись, – Он улыбнулся вампиру, и удивленная фраза Бориса «Вы знакомы?» вызвала у демона довольный низкий смех. Лучший друг Моны с любопытством вытянул шею, переводя взгляд с Бальтазара на своего отца.
– Сядь, сынок. Не ерзай, – одернула его женщина, Ирма, как вспомнил Бальтазар, когда понял, кем были родители Бориса. И только сейчас заметил, что Мона уставилась на него с открытым ртом.
– О, однажды в Риме произошел инцидент – восстание магов. А когда дело касалось волшебников, Лаврентий долгое время был нашим консультантом, – объяснил Бальтазар.
В ее выражении лица ничего не изменилось. Мона взяла миску с салатом из фасоли, чтобы наложить себе порцию. Все расселись, и тарелки с кастрюльками стали перемещаться по столу.
– Ты так можешь? – Голос Бориса дрогнул, и Бальтазару стало почти неловко из-за того, что половина стола внимательно посмотрела на него.
– Это был просто храм. Раньше от таких сект тоже избавлялись, а область заранее эвакуировали, – тихо пояснил он и спрятался за стаканом свежего фруктового чая.
– Но заставить целый район города провалиться под землю из-за землетрясения? – по лицу Бориса было видно, насколько живо он представлял себе это зрелище.
Бальтазар нервно скосил глаза на Мону, однако та, как загипнотизированная, не сводила взгляда с тарелки, на которой выводила круги вилкой, вместо того чтобы есть. Она не пошевелилась, даже когда демон откашлялся. Он снова стал ей неприятен? Не надо было ему поддаваться искушению заговорить, но, с другой стороны, его жутко тревожила тишина за столом – обычно именно Мона умело находила темы, когда наступал неудобный момент, однако фасолевый салат, похоже, оказался интересней, чем Бальтазар.
Большинство присутствующих за столом слушали и Бальтазара, и отца Бориса, который знатно приукрашивал свою встречу с архидемоном. Бальтазар не помнил озвученных подробностей, особенно великана, которого якобы усмирил Лаврентий. Единственное, что сохранилось у него в памяти, – это что секта, с которой ему пришлось иметь дело, поклонялась ему, а распад их маленькой группы фанатиков привел к заполнению уймы документов.
– Оч круто, – задумчиво выдал Влад. Но поскольку тот постоянно пялился в мобильник, посасывая свой кровавый напиток, Бальтазар не знал, насколько серьезно можно воспринимать его «круто».
Бен-Бен во время еды тоже не сводили глаз друг с друга. Во всяком случае, теперь он понял, откуда взялось это прозвище, и вспомнил, что Мона действительно ему о них рассказывала.
– М-да, я был просто богом, который занимался своими сектами, – задумчиво пробормотал Бальтазар. В этом смысле ему больше нравилась его нынешняя жизнь, по крайней мере, на данный момент. Осталось избавиться от плохой демонической репутации.
Когда все закончили есть, Бен-Бен сразу попрощались и отправились на прогулку. Борис встал и потянулся за пустыми тарелками. Его мать, тоже поднимаясь, благодарно чмокнула сына в щеку.
– Мам, – буркнул тот и немного отодвинул ее в сторону.
– Не забудь сразу все замочить, ладно, воробушек? – пропела она мягким голосом, и парень закатил глаза, заработав от отца громкое «Так, так, так».
– Да, конечно, я же всегда так и делаю, поэтому можешь перестать меня упрекать.
Очевидно, даже две тысячи лет нежизни ничего не меняли в вечном образе маленького сыночка. Родители-вампиры особенно сильно привязывались к своим отпрыскам, ведь рожденные кровопийцы росли намного медленнее обыкновенных людей. Так что Борис не мог сопротивляться объятиям матери, но тонкая улыбка на его губах выдавала истинные мысли на этот счет. Проклятие… Бальтазару срочно пора прекращать думать об этом вампире. Он даже у него самого вызывал симпатию, и, если демон не хотел уступать, ему следовало поработать над собственным имиджем, или скоро он потеряет Мону из-за этого светловолосого паразита. Впрочем, та, в отличие от него, неподвижно сидела на стуле и совершенно не обращала внимания на кровососов. Она чувствовала себя некомфортно, нервное постукивание ногой под столом выдавало ее, а Бальтазар уже достаточно хорошо знал Мону, чтобы это понять.
Что-то он опять сделал не так… Бальтазар лихорадочно проматывал в голове их последние разговоры. Если бы только Лаврентий так жутко не преувеличивал! Наверняка звучало так, будто Бальтазар был страшным и ужасным архидемоном, который землетрясениями ровнял с землей целые города.
Гоненцоллерны попрощались с легким поклоном. Они собирались еще немного выпить в гостиной. Бальтазар ясно себе представлял, что под этим подразумевалось, и не имел ни малейшего желания наблюдать, как супружеская пара вампиров кусает друг друга. Судя по гримасе Бориса, тот придерживался того же мнения.
Одна Мона осталась сидеть перед тарелкой с наполовину съеденной порцией и явно без настроения ковырялась в остатках макарон. Вид у нее был какой-то вялый.
– Наелась? – спросил он, но в ответ получил только усталое «М-м-м».
Затем и Влад поднялся со своего плетеного стула.
– Шикарная паста, Мони, – одобрительно сказал он, на ходу похлопав ее по плечу. Она с улыбкой посмотрела ему вслед, однако потом уголки ее губ снова опустились.
– Макароны… они у тебя правда отлично получаются, – предпринял еще одну попытку Бальтазар, и новая улыбка показалась ему уже чуть более искренней.
– Научилась в Италии во время учебы.
– Я так и думал.
Из коридора донесся громкий лай, и они услышали смех Бенико. Эти двое, видимо, собирались уходить, но Бальтазару не хотелось идти прощаться. С его ведьмой, похоже, что-то было не так, и он лишь ждал, когда Борис закончит мыть посуду, чтобы наконец остаться с ней наедине.
Вампир тоже то и дело оглядывался через плечо, причем смотрел, без сомнений, на Мону. Однако прежде, чем неуверенность Бальтазара вновь переросла в ревность, его выбил из колеи жалобный стон. Мона опустила голову на стол и вздохнула.
– Милая?
– Живот болит, – пробормотала она, шумно выдохнув.
– Зеленый фасолевый салат мог ударить по желудку.
– Э-это не он, э-это…
Она медленно подняла голову и скосила глаза на Бориса. Они пересеклись взглядами, и Мона приподняла брови. Завязалась небольшая жестовая дуэль, целью которой, судя по всему, было сообщить что-то на невербальном уровне. Впрочем, оба, кажется, толькозапутывали друг друга покачиванием головой и пожатием плечами. Многозначительный кивок в сторону Бальтазара заставил Бориса застонать. Очевидно, лишь сейчас вампир сообразил. Он тут же развернулся и схватил несколько уже вымытых тарелок, чтобы безо всякой надобности отнести их в соседнюю комнату, где, вероятно, стоял кухонный шкаф. Бальтазар придвинулся ближе к своей ведьме и вопросительно посмотрел на нее. Мона немного вытянула шею, и в итоге оказалась так близко к его уху, что он кожей ощутил ее дыхание.
– По-моему, у меня начались эти дни.
