Глава 4 Взлет Носдорфов
– Нет, так нельзя, это противоречит договорам между раем и адом, – голос Филлипа дрожал, а из-за свитера звук казался глуше. Запыхавшийся демон-акефал бежал за Бальтазаром, который стремительно шагал по туннелю сектора обреченных. – Носдорф находится на середине цикла очистки, его память сливается с душой. Это деликатный процесс!
– Нет, никакой он не деликатный! Это всего лишь означает, что придется начинать сначала, если сейчас мы его прервем. У меня нет больше времени, Филлип, – Бальтазар резко остановился, отчего друг врезался ему в спину.
– И какой план? – проворчал тот, потирая лампочку, которую носил вместо головы. Сегодня она светилась ядовито-зеленым цветом, но его почти полностью поглощало красное свечение вулканического туннеля.
– Нам нужен отвлекающий маневр и… – Приглушенный зеленый свет вдруг ярко замерцал. Бальтазар понимающе ухмыльнулся. – Похоже, у тебя есть идея?
– Что? У меня? – пискнул Филлип. Он проворно закрыл лампу руками и втянул «голову» в плечи, как будто приготовился отбиваться.
– Выкладывай! – прорычал Бальтазар, едва сдерживая гнев.
Сегодняшний вечер мог закончиться катастрофой или даже апокалипсисом. И только он мог отправиться в ад и пойти по следам виновных, если эти следы вообще существовали. Все из-за того, что ведомство упорно молчало обо всем, что касалось демонов, а органам власти в своем собственном подземном мире он больше доверять не мог. Слово «гнев» и близко не описывало того, что полыхало в груди у Бальтазара. К тому же, на него давил тысячетонный груз. Не так тяжело, как удерживать на плечах всю тяжесть неба. Он вдруг вспомнил о бедняге Атланте. Надо навестить его после всего этого хаоса – титан стал мануальным терапевтом, а из-за стресса последних нескольких недель Бальтазару казалось, что затылочные мышцы у него просто окаменели. – Филлип, – предостерегающим тоном сказал он притихшему коллеге, – я не буду повторять свой вопрос.
Акефал вздрогнул, явно испугавшись резкости в голосе Бальтазара. Лампочка мигнула. Взгляд Филлипа уклончиво скользнул по черным каменным стенам туннеля.
– Если нас поймают…
– Да, ясно. Я скажу, что заставил тебя.
– Ты точно уверен, что это единственный способ? Да, души некромантов исчезли, кто-то собирался провести оживление, а профессора Древнекакаха ограбили… – Копролита.
– Суть-то одна и та же. Какие документы у него похитили?
– Мифоисторический музей собирает все магические документальные материалы в регионе. Проклятия, чудеса, заклинания. Нам известно, что Носдорфы ищут чудеса.
– Пфф, анонс чуда на плакатах выставки – это чистая удача. По-твоему, они просто где-то валяются или торчат среди музейных папок?
– Детекторы, Филлип. Улавливаешь мысль? – Еще один яркий всполох лампочки, и ослепленный князь ада заморгал. – Твою мать, сколько раз мне повторять, чтобы ты больше так не делал?
– Детекторы. Конечно. Есть же детекторы. Все так просто. Ими можно найти чудо. – Голос Филлипа выписывал виражи, то и дело меняя высоту.
– Если есть приблизительный след, да. Вот зачем нужна кража документов. Я уверен, у них есть хотя бы один. Мое чудо получила Мона, и у Носдорфов никогда не возникало проблем с ее поиском. Даже когда мы уезжали в Гарц. Носдорфы угрожали открыто, не скрывая желания заполучить власть.
– Но все это лишь предположения. Естественно, если так все сопоставить, звучит логично, но… – Итак, Филлип желал знать наверняка.
Бальтазар со стоном потер лоб, затем покачал головой.
– Вот почему мне необходимо допросить Носдорфа! Немедленно! Неужели ты не видишь?
Он услышал, как друг заскрежетал зубами.
Как любопытно. Обычно у Филлипа не возникало никаких проблем по части нарушения правил или даже законов. И тем не менее этот шалопай прикидывался чистюлей-ангелочком, хотя Бальтазар прекрасно знал о нелегальном портале в его кабинете за шкафом. Тот вел прямо в подвал одного берлинского паба.
Восставшие из гроба, такие как Филлип, все еще обладали телами и душами, их было не так-то легко отличить от других магических существ… если бы, конечно, не отсутствие головы. Впрочем, это не мешало светскому льву Филлипу периодически участвовать в пьяных оргиях, и он значительно преуспел, пользуясь головами манекенов. Все как с остальной нечистью: люди замечали в них ровно то, во что были готовы поверить.
– Ладно, – выдавил из себя акефал и явно с неохотой прочистил горло. Очевидно, Бальтазар выиграл соревнование мрачных взглядов. – Но ты не можешь просто зайти туда во время очищения и освободить его.
Повисла короткая пауза.
– Если мне придется вытасивать из тебя информацию клещами… – Архидемон вытянул палец в сторону выпуклости посередине рубашки Филлипа.
– Оставь его освобождение мне, идет?
– Что? – удивленно выпалил Бальтазар.
– Ты князь ада. Можешь навести здесь адской суеты из-за какой-нибудь ерунды, а я пока быстро проскочу в камеру и поймаю душу. – Лампочка Филлипа приподнялась. – Я не позволю тебе попасться на краже души. Слишком большой риск.
Прозвучало бы чуть ли не героически, если бы не этот заметный стук зубов.
Бальтазар лишь кивнул. Он не ожидал получить от Филлипа такую поддержку.
– Я тебе благодарен. Искренне.
На миг лампочка, заменяющая демону голову, мигнула розовым светом, прежде чем он вновь сменился ядовито-зеленым.
– Ну… не за что. Знаешь ведь, что я… как бы то ни было… – Филлип прокашлялся. – Отвлеки охрану, а потом маякни мне. – Он указал на тавматургический пейджер у себя на поясе. – Тогда я тебя заберу.
– Это я могу. Пожалуйста, будь осторожен.
– Разумеется, мой лорд, – коридор озарила нахальная вспышка.
Бальтазар смотрел вслед Филлипу, пока тот не скрылся в ответвлении туннеля. Когда они разберутся со всем этим хаосом, он, наконец, начнет больше заботиться о друзьях, как это делала Мона. Акефал заслуживал лучшего отношения.
Однако всему свое время. Сейчас надо хорошенько отчихвостить сотрудников, чтобы добраться до этой проклятой души. Всего одна мысль о Носдорфе – и теплые чувства внутри него превратились в жгучую ярость.
Бальтазару даже не пришлось готовиться к предстоящей взбучке, он и так был на грани взрыва. Сильнее всего хотелось покинуть тесное человеческое тело, чтобы в своей первозданной форме сразиться с метеоритным дождем или сразу со звездой. Прошла целая вечность с тех пор, как Бальтазару дозволялось быть самим собой. Ради Моны он собирался отказаться от демонического, но, если быть откровенны, это еще больше отдаляло его от собственной сути.
Хватало щелчка пальцев: целые солнечные системы плясали под его дудку. Он вдохновлял и создавал миры… а теперь его поставит на колени какой-то вампир? Смешно. Что ж, очень скоро по крайней мере парочка служащих будет прыгать и скакать, как ему заблагорассудится.
Коридоры в секторе обреченных сильно напоминали больничные, разве что в черном цвете. Здесь так же резко пахло дезинфицирующими средствами – их магической версией. Грязные души оставляли после себя всевозможные отходы. В конце прохода находились комнаты для сотрудников. Бальтазар рассчитывал застать охранников, может быть, кого-то из администрации и обслуживающего персонала. В этом секторе ад содержал только души древних вампиров. На их очистку зачастую уходили столетия, и никогда не происходило ничего неожиданного, поэтому здесь было довольно тихо.
М-да, сейчас это изменится. Горящие глаза, пылающая аура, парочка острых зубов… Сколько он уже не носил рога? Бальтазар расправил спину. Для таких моментов он надевал самые дорогие костюмы. Черная ткань пиджака, брюк и рубашки сливалась с темнотой коридора, а его сущность в этой одежде становилась по-настоящему архидемонической. Воздух вокруг него потрескивал от жара. Удивленный Бальтазар глубоко вздохнул: он забыл, насколько же приятно ощущать чуть больше власти.
Стремительно преодолев коридор, князь ада буквально ворвался в двойную дверь комнаты для персонала. Низший повелитель мух, стоявший перед кофейным автоматом, издал пронзительный вопль и тут же уронил стаканчик с кофе.
Оранжевое сияние ауры Бальтазара само заполнило тускло освещенное помещение, отражаясь в остатках кофе. Все взгляды обратились к нему.
– Ваше сиятельство, – взвизгнул охранник – адская гончая на двух ногах и в доспехах, вокруг которой вдруг начала образовываться подозрительно желтоватая лужица.
Высокого худощавого полуденного беса рядом с ней охватила крупная дрожь. Полная женщина спряталась за стойкой регистрации, так что из-за стола торчали только ее изогнутые рога. А забившийся в угол проклятый… начал креститься?
Бальтазар изумленно уставился на сбитых с толку сотрудников. Они прилежно выполняли свою работу, а он что наделал? Перепугал их до нежизни. Архидемон с трудом выдавил из себя рык. Из-за ужаса на их лицах он потерял весь запал. Черт… На стене, рядом с поразительно здоровой спаржей, даже висел милый календарь с котятами.
Отвлечь демонов ему, безусловно, удалось. Никто не обращал внимания на проекции системы наблюдения за столом у окна. Вот пусть так и остается. Чего они ожидали от него дальше? О том, чтобы наорать на них, можно сразу забыть… Как насчет придумать пару-тройку невыполнимых задач, расспросить их, прощупать почву? Просто вести себя как начальник, которого все ненавидят и которому перемывают кости. Все любят поливать грязью злых боссов. Как же его это бесило. Злословие неизбежно вело к сплетням, а…
Даже без лампочки Филлипа Бальтазар внезапно понял, что его осенило. Все же так просто. Он быстро откашлялся и как можно дружелюбнее протянул:
– Добрый вечер!
– Ва-ваше си-си-си-сиятельство, это о-о-огромная честь для нас.
Полуденный демон трясся на каждом слоге, пояс его штанов совсем промок, так как до него дошла лужа адской гончей. Та стояла с поджатым хвостом посреди своего недоразумения и как будто оцепенела.
– Я тут мимо проходил… во время… во время очистки, – медленно произнес Бальтазар, лихорадочно соображая, с чего лучше начать. – И подумал, что здесь тоже кое-что проверю.
Кошмар, прозвучало так неестественно, как у робота. Льстить – это Бальтазар умел, использовать свою харизму – вообще без проблем. Но, князь ада он или не князь, ему не хватало нарциссической жилки, необходимой для плетения коварных сплетен.
– Ну, вы ведь знаете, реструктуризация.
На их лицах застыли вопросительные выражения. Ничего они не знали. Он видел, как они обменивались недоверчивыми взглядами, словно ожидали, что у него сейчас случится инсульт.
– У вас тоже наверняка много дел, да?
Полуденный бес открыл рот, как будто хотел ответить, однако оттуда вырвался лишь низкий хрип. Они все еще боялись. Бальтазар напряженно вспоминал свою последнюю встречу с соседкой Моны. Каждый раз, стоило ему сделать шаг на лестничную клетку, он попадал в паутину ее лицемерного радушия и лжи, которыми она опутывала его и подтягивала к себе. И время от времени он ловил себя на том, что слушает эту женщину, когда она начинает на все жаловаться. Проклятое любопытство.
Но ведь это оно и есть, не так ли? То, что делает сплетни абсолютно уникальными. «Другие. Посторонние. Женщина из-за угла. Ее проблемы. Не мои». Это настолько же просто, насколько банально.
Бальтазар сбросил свою грозную ауру, и вокруг сразу стало чуть темнее. После чего небрежной походкой направился дальше в комнату, как будто пришел навестить старых друзей. Улыбка давалась ему с трудом, поэтому он вызвал в памяти образ спящей у него на коленях Тиффи. Эффект последовал незамедлительно: испуганные взгляды персонала сменились озадаченным размышлением, во всяком случае, у демонов с достаточным количеством бровей, чтобы показать такие эмоции.
– Чем только нас ни загружает Люцифер. Это такой стресс, правда? Ужас. А что ждет нас впереди! Причем сразу после той жуткой инвентаризации. Скверно, очень скверно, – с тоской пробормотал Бальтазар. Над тоном еще нужно поработать… и тем не менее: две тысячи фасеточных глаз низшего повелителя мух повернулись в его сторону. Волосатый череп человека-насекомого задумчиво наклонился. Хороший знак. Теперь главное – не сбавлять обороты. Бальтазар прочистил горло. – Не знаю, как вам, но мне нужна передышка. Вся эта беготня из отдела в отдел. Еще и в такую сухую погоду, как сегодня.
К сожалению, он не мог контролировать циничный тон своего голоса. Повезло, что после его слов все оглянулись на кратерный ландшафт за окном и не обратили внимания на его запинку.
– Сухая погода, – повторил серый демон-валунник, которого Бальтазар до этого момента считал декоративным камнем.
– Да, скверно это все. У меня уже руки и ноги болят. – Болтовня не обязана иметь смысл, она просто должна открыть перед ним дверь, верно?
– Определенно, сир. Скверно, скверно, – ответил полуденный бес. В его словах слышалась явная растерянность, и демоны обменялись соответствующими взглядами.
– Мхм, мхм, – поспешно добавил Бальтазар, стараясь говорить как можно естественней. – Возможно, подагра. У Эгона из отдела промывки то же самое. Причем во всех двадцати конечностях. Я ему говорю: «Эгон, расслабься разок в лавовом джакузи…». Ох, он впал в такую депрессию, после того как его бросила Стефани из приемной.
– Ничего себе, так они расстались? – полуденный бес с любопытством поднял острый нос.
– О да, уже несколько недель назад.
Ни Эгона, ни Стефани не существовало, однако демонов это не интересовало. Сплетня уже захватила их, а болтовня посеяла любопытство в мозгах… или в метафизической материи, как в случае с подозрительно лязгающими, но, прежде всего, пустыми рыцарскими доспехами прямо возле двери.
Адская гончая залаяла.
– Говорят, они очень сильно поссорились, – встрял стражник.
– Да неужели? Это плохо. Любовь теперь не длится долго. А раньше вы оставались связаны до конца ваших дней, – предался воспоминаниям демон-валунник. Из одной из его трещин посыпался песок.
Проще простого. Бальтазару оставалось только кивать и улыбаться. Он не был на сто процентов уверен насчет последствий, но план работал. К тому моменту, когда он расслабленно прислонился к стойке в маленьком офисном уголке и будто случайно отвернул в сторону монитор с крадущимся Филлипом, всех занимала лишь накатывающая, как волна, бессмысленная болтовня.
– О, вот ты где, – воскликнул акефал, широко распахнув дверь в комнату. Его лампочка ярко сверкнула в темноте, и все, у кого были зубы, оскалились. – Прошу прощения, – Филлип кашлянул. – Баал? Ты тут закончил? Нам пора двигаться дальше. У тебя… у тебя встреча.
– Да, конечно-конечно! – Бальтазар удовлетворенно потер руки.
Прощание ограничилось дружелюбным кивком, потому что персонал до сих пор находился в плену сплетен. Эта Стефани, очевидно, редкостная мерзавка (по словам адской гончей), и они как раз раскручивали череду ее мелких обманов.
Когда у него за спиной закрылась дверь, Бальтазар с облегчением выдохнул.
– Он у тебя?
– Само собой, – откликнулся Филлип, и крошечный череп в его лампе засмеялся. – Носдорф надежно спрятан. Хорошо, что я всегда ношу с собой банку.
– Что?
– Чтобы быстро менять голову. Обычно я храню в ней свой огурчик.
– Что? Подожди… нет! Кажется, я не хочу знать.
Филлип просто пожал плечами, хотел еще что-то сказать, но промолчал, так как мимо них пролетел тощий демон, словно состоящий из одной только рваной ткани. Они вежливо кивнули друг другу.
– Добрый вечер, Стефани! Как прошел рабочий день?
Опустим описание своеобразного зрелища, в котором демон-акефал, чье лицо находилось на животе, надувал до обычных размеров душу древнего вампира. Во всяком случае, никакие огурчики задействованы не были.
Теперь полупрозрачный Каспер Эрвин Винсент Иван ван Носдорф, чья природа уже слилась с его предыдущими жизнями, сидел на диване в кабинете Бальтазара, сгорбившись и напоминая кучку эктоплазматической слизи, и стойко сверлил взглядом потолок.
– Я не люблю повторять, – с трудом сдерживаясь, прорычал Бальтазар.
Больше всего ему хотелось вытрясти сущность из поблекшего тела, но сильные эмоции вроде страха заставят душу Носдорфа распасться быстрее. Это их единственный шанс, а потом вампира нужно вернуть в процесс очистки. Иначе он падет, а павшие не делятся секретами. Или еще хуже – исчезнет где-нибудь в междумирье. Так что Бальтазар был вынужден сохранять спокойствие и, вопреки всем своим намерениям, закурил сигару, которая с каждой затяжкой укорачивалась слишком быстро.
– Каспер, это в твоих же интересах.
– Я уже мертв, какой мне толк с вами разговаривать? – голос Носдорфа звучал вяло, он продолжал изучать структурные обои перед собой.
– Существует много видов очищения. Ты не мог не заметить, что от твоего трясет и дергает каждую ниточку души, причем без остановки. Весьма некомфортно.
– О да, и без особого терапевтического эффекта.
– Мы с тобой заключим сделку.
– Вот как? – тон умершего вампира не изменился.
– Щадящий режим, – скрипнув зубами, предложил ему Бальтазар.
Обычно его не применяли в случае с отъявленными грешниками. Однако даже немного провинившимся душам приходилось пробиваться сквозь подземный мир, прежде чем вознестись в рай или начать новый цикл жизни. Щадящий режим был похож на легкий массаж для измученной души. Носдорфу тогда потребуется целая вечность, чтобы слиться со всеми прошлыми жизнями, но он будет в порядке. Вампир это прекрасно понимал, поэтому подозрительно скосил глаза на архидемона.
– Восторга это у меня не вызывает. С другой стороны, я мог бы обойтись и без этого чудовищного слайд-шоу последствий. – Носдорф презрительно хмыкнул.
Он по-прежнему носил на голове свой растрепанный парик в стиле барокко. Видимо, чувствовал тесную связь с этим предметом, раз он проявился даже в образе его души. Судя по виду этой штуковины, изготовили парик еще до рождения вампира.
– В принципе, мы можем продолжить полоскать тебя в центрифуге… или как насчет стирки с кипячением? – Мхм, значит, мы перешли к угрозам. – Носдорф нагло усмехнулся и покачал головой.
– Для тебя это всего лишь игра, да? – сквозь зубы процедил Бальтазар. У него уже челюсть болела от еле подавляемого гнева.
Носдорф умело проигнорировал этот тревожный звоночек.
– Вот что вы хотите мне предложить? Щадящий режим? А что дальше? Ополаскивание? А в конце по мне пройдутся утюгом? Меня не волнует, останутся на мне складки или нет…
К сожалению, у Носдорфа имелся козырь в рукаве: он и так уже находился в аду. Лишь для Бальтазара на кон было поставлено все, впервые даже его собственная жизнь. Осознание того, что Мона в опасности, вероятность ее потерять… на этом закончится все, что заставляло его чувствовать, и ему придется снова искать смысл жизни. От этой мысли у него ярко полыхнула аура. На последней затяжке сигара рассыпалась пеплом. Раздался отдаленный грохот, за которым последовала легкая вибрация, распространившаяся по по комнате. Филлип нервно огляделся.
– Как ты смеешь? – голос Бальтазара задрожал. – Я князь ада. Это место подчиняется мне. Все здесь подчиняется мне. Пока ты здесь, твоя душа принадлежит мне. Хорошенько подумай, как воспользоваться этим разговором со мной!
Носдорф наконец оторвал взгляд от потолка. Первым делом он покосился в сторону, на мгновение украдкой взглянул на Филлипа и сморщил нос. Потом через силу повернулся к Бальтазару. Божественная аура ощущалась всеми фибрами обнаженной души, из-за чего вампир тут же зажмурился.
– Ща-щадящий режим, говорите?
– Я тебе еще и кондиционера налью, – с сарказмом прошептал архидемон.
Видимо, подчиняясь старому рефлексу, Носдорф выпустил из несуществующих легких воздух, вместо которого выдохнул немного своей субстанции. Спустя пару секунд тишины он все-таки кивнул:
– Что вы желаете знать, князь ада?
– Все. Мне известно, что вы с братьями ищете чудеса и собираете армию. И я хочу знать, почему и… по-прежнему ли вы преследуете мою жену, – нетерпеливо ответил Бальтазар.
Послышался пренебрежительный щелчок языком.
– Откуда же мне знать, какие планы у моих братьев? – Но, когда пол снова задрожал, Носдорф резко выпрямился и поморщился. – Ладно! Верно, м-мы хотели получить чудо, а точнее договор ведьмы, после того как она украла нашу силу. Но вы меня убили. Если они до сих пор за вами охотятся, что я могу сказать? Братья держатся вместе… и мы мстим друг за друга.
– Мстить бывшему богу – фатальная ошибка. По-моему, твой брат гораздо умнее. – Голос Бальтазара был подобен зловещему журчанию ручья. Он с удовлетворением наблюдал, как Носдорф сглотнул.
– Если бы мы ее схватили, вам бы пришлось подчиняться нашим приказам. Ради нее вы бы что угодно сделали.
– Ах, вот как? Ну развлекаюсь я с ведьмой, и что? Она всего лишь человек… Ты всерьез думаешь, что секс с ней для меня так важен?
– Вот почему вы стольким рискуете? Сражаетесь против нас? Даже похищаете меня из очищения. – Носдорф недоверчиво приподнял брови. От него опять отделилась небольшая часть сущности, на этот раз через уши, и он стал еще чуть прозрачнее.
– Вы меня оскорбили! – огрызнулся Бальтазар.
Однако Носдорф на это не клюнул и даже рассмеялся. – Оскорбили бога… А я-то думал, что вы выше таких вещей. Не пытайтесь меня обмануть. Тогда в парке… Вы и ведьма. Мы сразу поняли, что это непростой союз. Всегда рядом, всегда помогаете друг другу. Следить за вами было легко. Ведьма никогда не находилась одна. Вы даже приставили к ней охрану: оборотня, вампира и скелета. Можете не врать, вы любите эту женщину.
Бальтазар скрипнул зубами. Они так много знали о нем и Моне, были так уверены. Носдорфы нашли его самую большую слабость, и это по-настоящему пугало.
– И тогда вы решили, что будет разумно навредить Моне и натравить на нее демонов?
От того, как легкомысленно Носдорф пожал плечами, по телу Бальтазара хлынула новая волна жара. Первородная магия, древняя, как сама Вселенная, медленно, но верно пробивалась из него наружу – комнату вновь затрясло. Нельзя позволять себя провоцировать, хотя бы ради собственной мебели. Как же хотелось просто взять и развеять этого дерзкого ублюдка. Он считал, что братья Носдорфы умнее, о чем только что и сказал. Они столетиями ловко скрывались в тени, копили силы и ни за что не пошли бы на поводу у чего-то настолько ограниченного, как жажда мести.
– Значит, вас все еще волнует договор, – как ни в чем не бывало заключил он. Чтобы заполучить власть над бывшим богом, можно рискнуть и навлечь на себя его гнев, недаром существовало столько легенд с похожими сюжетами.
А из-за любви к Моне они могли управлять Бальтазаром как бессильным олухом. Только ради Моны он соблюдал правила, только ради нее сохранял свою человечность вместе со всеми вытекающими из этого слабостями. Он мог бы просто послать на Землю одну из адских орд, перешагнуть через ведомство, уничтожить Носдорфов… но при этом потерять все, что для него священно. И себя самого. На пределе своих сил Бальтазар сделал шаг назад. Он правда не годится для такого рода допросов.
– Договор с богом лучше любого чуда! – смело рявкнул вампир. – Но, возможно, они просто хотят, чтобы вы не лезли в наши дела.
Удивленный Бальтазар внимательно посмотрел на расплывающуюся кучку, которую представляла собой душа перед ним.
– Дела, так-так-так, – прошипел он. Это определенно соответствовало посланию другого брата Нос-дорфа. – Тогда сразу договаривай до конца. Что вы намеревались делать с чудом?
– Я вас умоляю. Вы наверняка уже это выяснили, разве нет? Нам нужен новый мировой порядок. Церковь контролирует Европу, США, а теперь уже и другие части света. В России вампир даже не может открыто заявить о себе. Мы сыты этим по горло…
– То есть вы хотите перевернуть систему и взять под контроль смертных, ну как же иначе. Ящик злодейских клише, будьте добры.
– Да вы что! – возмущенно ахнул Носдорф. – Я… тоже когда-то был человеком! Многие из нас родились людьми, моя подруга… – Дух закусил губу, помотал головой, отчего его лицо расплылось. – Мы хотим существовать, хотим, чтобы нас видели. Хотим принимать участие в том, что происходит вокруг! Как все остальные. – Глаза, нос и рот вернулись на свои места. Он со страданием во взгляде посмотрел на князя ада. – Все могло быть так легко. Просто украсть одно маленькое чудо, щелкнуть пальцами… и мы бы создали место для себя. Но ведьме обязательно понадобилось истратить чудо на брак с демоном.
Покачав головой, Бальтазар проигнорировал последнюю фразу.
– Будешь утверждать, что вы выступаете за равенство? За единство? Ну да, конечно. – Он не скрывал, о чем думал на самом деле.
Вампир выпучил глаза:
– Да, совершенно верно!
Он казался чуть более прозрачным, чем раньше. Долго его душа не протянет.
– Равенство. Вы собираетесь добиться равенства, убивая и похищая невинных, – отрезал архидемон.
– Э-это не входило в мои планы. Только иногда… У нас нет выбора, как князь ада вы должны это понимать.
Вы, живущий в преисподней. Отверженный. Изгнанный в подземный мир. И вы могли бы… Вы в любой момент могли бы… – Носдорф застонал.
– Захватить мир? Это не так-то просто. Существуют договоренности, глобальный порядок. Да, миру необходимо меняться, развиваться. Но не путем войны! Для вас важно не равенство, а лишь то, кто будет руководить этим новым миропорядком, о котором вы грезите.
Впрочем, Носдорф, похоже, уже не слушал. Взгляд остекленел, он покрутил головой:
– Никто за нас не заступается! А ведь вы могли бы просто… одно лишь маленькое чудо и…
– Носдорф! – прогремел Бальтазар и заметил, что призрак вздрогнул. Он наклонился еще ниже и поймал взгляд вампира. Часть его души уже прошла очищение, и это ее изменило. Нынешний Носдорф отличался от того высокомерного кровососа, с которым они сражались на берегу Майна. Из этого необходимо извлечь пользу. Бальтазар понизил голос до шепота, вложив в свои слова напряжение, которое чувствовал внутри. – Знаете, кого вы чуть не убили, кому мешаете работать? Вы в курсе, что главное, к чему стремится моя жена, – это ваша чертова свобода?
Ничего не ответив, Носдорф сгорбился на диване эктоплазматической кучкой. Казалось, что он обиженно надулся или опять утратил связь с реальностью. У Бальтазара оставалось не так уж много времени, чтобы добиться толковых ответов.
– Мне нужно узнать еще кое-что. Как вы нашли чудо?
На слегка смазанном лице вампира медленно сформировался рот.
– Мои братья… они освободили меня из того дерьмового учреждения. Я был перед ними в долгу, понимаете? Они дали мне задание украсть чудо. Я… я просто улаживаю дела. У меня это хорошо получается, – в сгустке души что-то дернулось, вероятно, плечи. – Этот шар известен шире, чем вы думаете. – Его глаза метнулись в сторону и встретились с ушами.
Бальтазар тоже повернул голову и обменялся нервным взглядом с Филлипом. Если бы он только мог вспомнить, кому рассказывал о нем за минувшие четыре тысячи лет! Из несчастной кончины Сонотепа вышла хорошая байка, а Бальтазар пережил парочку жизненных фаз, когда страдал от излишнего хвастовства.
– И как вам удается всегда выслеживать Мону? – Он снова попытался вывести духа на тему детекторов.
– Целоваться в общественном парке – не самое незаметное занятие.
– Мы не целовались! – прошипел архидемон.
Они действительно этого не делали. Но то, что Носдорфы вели слежку за Моной, имело смысл. Их договор чересчур заманчив, так что Бальтазару придется позаботиться о том, чтобы кража его не стоила.
Несколько магических печатей должны обезопасить как минимум повседневные места пребывания Моны. Возможно, этого окажется достаточно, если они прослужат долго. Музей, их квартиры, бар… в случае крайней необходимости он мог бы устроить ее и в аду, но при мысли о пропавших некромантах у него начинал ныть живот. Это его участок, его зона ответственности. Насколько же безопасно в подземном мире, если даже князь ада сбился со следа?
– Носдорф, – тихо начал Бальтазар, однако призрак закатил глаза. Буквально. Они бестолково плавали в сверхъестественной массе, а вампир, похоже, его больше не слушал.
Филлип подошел к Бальтазару и положил ему руку на плечо.
– Ты же бывший бог. Как ты уже говорил, с тобой неразумно связываться. Да, раньше они охотились на Мону, но собираются ли продолжать? Наверняка их планы изменились после смерти Каспера. У них есть записи профессора, они ищут другие чудеса.
– А что, если нет? Да и кто, кроме нас, им противостоит? Точно не смертные. Плюс исчезнувшие души некромантов, это восстание зомби… Вы все это спланировали? – опять обратился Бальтазар к Носдорфу.
– Простите, что? – остекленевшие глаза по-прежнему бесконтрольно плавали на постепенно тающем лице.
Князь ада застонал. Ну почему ему удалось поймать именно ничего не знающего младшего брата?
– Кража душ некромантов, заколдованные зомби? Вы формируете армию. Мне нужны ваши контактные лица.
– Мой брат, – последовал хриплый ответ.
– Он теряет силы, мы знали, что так будет. – Филлип пихнул Бальтазара в бок и требовательно кивнул. – Поторопись, если он пострадает, надзиратели сообразят, что кто-то прервал его очищение.
– Да, да! – Бальтазар сделал еще один шаг к дивану. Медленно опустился на колени и схватил душу Носдорфа за воротник. Дух буквально распадался у него в руках. – Твои контакты.
– Мой брат, – просипел тот.
– Хочешь сказать, что тебе ничего неизвестно?
– Он предоставлял все, что мне было нужно. И… бугимен нам… свой клуб… мы часто там бывали.
– Это я уже знаю.
– Нам нужно чудо.
– Кто ваши источники?
– Цветочники? Мы не нанимаем цветочников. – Носдорф уже еле ворочал языком.
Филлип грубо выругался. Такой выбор слов даже в аду обычно подвергался цензуре.
– Баал, сущность понемногу рассеивается! Если он разлетится на кусочки, мы обречены.
– Я мертв, – вдруг прошептал Носдорф.
Бальтазар тут же его отпустил.
– Не вздумай отключаться! Что именно вы хотите от чуда? – не сдавался он, однако призрак вампира стремительно бледнел, по его прозрачной оболочке побежали трещины.
– Черт, я мертв, – в панике закричал Носдорф, а потом его контуры совсем размылись.
Филлип в последний момент бросился к дивану, схватил со стола банку и накрыл ею душу, которая мгновенно осела внутри.
– Еле успели!
Уставший Бальтазар сделал несколько шагов назад. Недоверчиво уставился на свои трясущиеся руки. От напряжения ему казалось, что сквозь тело проходит электрический ток.
– Надо было привести сюда Петера, – пробормотал он.
Инспектор Петер Плюмбомбо – один из немногих известных Бальтазару ангелов, а также следователь, разыскивающий пропавшие магические реликвии. Небесам давно необходимо знать больше, и, вероятно, настало время довериться другой силе, раз уж Бальтазар не может добиться никакого прогресса в аду.
– А почему ты этого не сделал? – Филлип тщательно закрутил крышку на банке.
– Потому что не хотел его впутывать!
Ему пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть. Что-то внутри него рвалось наружу. Он ожидал большего от допроса. Бессилие перед парочкой обыкновенных вампиров заставило ощутить совершенно новую форму давления. Загнанный в угол, неспособный действовать… Мона когда-то описывала ему то же самое: она чувствовала беспомощность из-за своих непредсказуемых сил. Наконец он понял, что она имела в виду.
Как загнанный зверь, он метался по кабинету, словно попал в ловушку, причем уже слишком давно. На протяжении нескольких тысячелетий он играл роль демона под контролем правил и самой судьбы.
А рядом с Моной при столкновении с проблемами казался себе смертным. Как же хотелось сорвать с себя эту маску. Кожа слишком натянулась, воздухом в комнате стало невозможно дышать. Он вот-вот задохнется. Бальтазар со стоном потянулся к воротнику рубашки, расстегнул верхние пуговицы. То, что поднималось сейчас по горлу, было чем-то новым, незнакомым. В череп впилась тысяча мелких иголок, в груди росло желание заорать. Сопротивляясь ему, Бальтазар буквально бросился к окну и взглянул на вулканический ландшафт ада, просто чтобы увидеть и ощутить что-то другое, кроме унылого кабинета, полного вопросов без ответов.
– Баал… – Рука Филлипа вновь легла ему на плечо, Бальтазар вздрогнул и обернулся. – Все прошло хорошо, – заявил друг. – Теперь у нас есть то, что нужно. Думаешь, великий Клаус Эмануэль Вольтер Инго ван Носдорф делится со своим младшим братом настолько взрывоопасной информацией, как его контакты? Помнишь, что нам удалось выяснить? Каспера считают безмозглым – собственная семья написала эти слова на его надгробии. Не загоняйся так. Ты должен обеспечивать безопасность Моны. Потому что так у Носдорфа не останется выбора, он сдастся.
– Это запасной план на крайний случай. Они хотят изменить мир, мир Моны и, кстати, мир, который ты тоже любишь, – огрызнулся Бальтазар чуть громче, чем собирался. Он не понимал, почему Филлип так преуменьшает проблему.
С виноватым видом друг приглушил свет лампочки.
– То есть нам придется их уничтожить, да?
– Я знаю, что это не совсем наша специальность. Но если они оставят в покое Мону, то будут искать другие источники силы. Возможно, уже нашли. В мире полно нежити.
– Что за бред? – Пренебрежительное фырканье друга заставило Бальтазара дернуться от ярости. – Никто не может быть настолько далек от реальности, чтобы полагать, будто сумеет управлять апокалипсисом. Они найдут что-то другое, будут просто вынуждены, и я…
Неожиданно Филлип снова ярко мигнул. Ослепляющая вспышка больно ударила по глазам и проникла прямо в мозг.
– Баал, ты говорил что-то о детекторах? – взволнованно выпалил акефал. Лампочка у него над воротником даже слегка подпрыгнула.
– Да?
– Как это пришло тебе в голову?
– Долгая история, – откликнулся Бальтазар и потянулся к лампочке Филлипа, чтобы приглушить свет. – Но я уже попросил Петера перепроверить. Ему не удалось найти никаких записей о пропавших детекторах. Это не редкости, это чудеса. Даже с магическим компасом шанс найти нечто настолько мощное, как хотят Носдорфы, очень мал.
– Можно мне все равно взглянуть на документы? – На самом деле, такой тон больше подошел бы подскакивающему на носочках пятилетнему мальчишке.
Бальтазар зарычал:
– Да делай что хочешь!
– М-может быть, если Носдорфы ищут другие источники силы… у нас получится их опередить?
– О, тебе вдруг стало интересно? Такое тебе нравится, да? – цинично ответил Бальтазар.
Филлип ссутулился, и его лампочка скрылась за воротником.
– Прости, ладно? Все эти… смертные штучки для меня в новинку. Обычно в таких ситуациях ты просто ждал, когда все уладится само собой. Ведь с земной фигней разбирается Бог.
– О, да когда он в последний раз это делал?
Из-за воротника Филлипа полился розоватый свет, он кашлянул.
– Ну… мы же должны рассматривать все варианты, разве нет? И лучше всего… лучше всего, если Мона уволится и останется у тебя. Мм? А со всем остальным мы разберемся. Ты же бог, ты можешь поговорить с другими божествами, перед тобой открыты двери Олимпа. Уверен, они расскажут тебе, какие еще их чудеса дремлют на земле. Все будет хорошо.
– Может быть. Возможно. Я об этом позабочусь, но Мона не может просто уволиться. Работа для нее все. – Бальтазар хрустнул шеей. Это напряжение в мышцах не снимет никакой титан. От окаменевшей спины и пульсирующей головной боли он избавится только после того, как они победят Носдорфов. – Я просто напичкаю защитными чарами весь музей, ее квартиру, каждое чертово место, в которое ей захочется пойти.
– Но ведь в твоих руках ей была бы гарантирована безопасность? У нее впереди еще сотни лет на исполнение любой мечты. – Филлип фальшиво рассмеялся. Казалось, он нервничал не меньше Бальтазара.
– Она молода и не может мыслить в таких масштабах… и я тоже больше не могу. Мона хочет жить совершенно нормальной жизнью. Я это принимаю.
Ответом ему стал пристальный взгляд – по крайней мере, именно это мог означать заметно более колкий свет лампочки Филлипа.
– Она хочет отказаться от шанса быть чем-то бо́льшим? Она могла бы стать богиней! – практически рявкнул акефал.
– Это ее решение.
– А если однажды Мона умрет? Что тогда будет с тобой? Ты же сам говорил, что она уже сейчас довольно могущественна! И что насчет ее печатей?
Князь ада открыл рот, чтобы ответить прямо, однако передумал. Основы ведьминского дара Моны слишком интимны, он не имел права их обсуждать. Поэтому просто пожал плечами.
– Ее силы стабильны. Наша связь тоже. Не бери в голову.
– Но ты правда хочешь на ней… жениться? На смертной?
На это Бальтазару тоже не пришлось отвечать: он почувствовал теплую улыбку на своих губах.
Филлип шумно вздохнул, но потом из области его живота вырвался приглушенный смех.
– Что ж, звучит неплохо. Надеюсь, став мужем, ты будешь чаще брать выходные.
– Ха! Свободное время! – Теперь настала очередь Бальтазара застонать.
– Знаешь, – начал Филлип, и в его голосе зазвучали заговорщические нотки, – эти пропавшие души трех некромантов, я лично ими займусь. Улажу этот вопрос. Тут, внизу, нет никого, кроме нас самих, так что я просто обязан прикрыть тебе спину. Положись на меня! А сам разбирайся с чудесами. В конце концов, следить за каталогизацией – это моя работа, и если кому-то удалось стащить у меня душу… клянусь своей честью…
– А, для тебя это как удар под лицо?
– Разве в этом смысле люди говорят не «под дых»?.. О, ага, очень смешно – Послышался хрюкающий смех. – Если хочешь знать: да, это не дает мне покоя! Данные о душах просто стерли из системы. Из моей системы! Если бы не инвентаризация и этот дотошный кобольд, который записывал все от руки, мы бы вообще ничего не узнали. Я распорядился, чтобы все его записи принесли мне в кабинет.
– Если это системная ошибка, может, в деле замешан хакер? Это объяснило бы, как у них так долго получалось уводить у нас столько демонов-слизней. Но, Филлип…
Акефал расправил плечи, лампочка слегка потускнела. – Я знаю, что это моя работа. Я не должен был это пропустить.
– Переработал?
– Ты себе даже не представляешь насколько.
– После всего этого уйдем в отпуск, – пообещал Бальтазар не только ему, но и себе.
Он отчаянно нуждался в свободном времени. Все напряжение сегодняшнего дня словно сгустилось где-то внутри, за глазами, и теперь болезненно давило на голову. Адская мигрень из-за ада.
– Отпуск для меня и медовый месяц для тебя? – хохотнув, поддразнил его Филлип.
– Звучит заманчиво. Но я серьезно. Мы заслужили отдых. Я оплачу тебе путешествие, куда пожелаешь, как тебе такая идея? Например, в одну из развлекательных вселенных? Или у тебя есть какое-нибудь конкретное желание?
– Чего я желаю? – пробормотал Филлип, и в его тоне вдруг послышалась задумчивость. – Баал, знаешь… честно говоря…
– Хрю!
Бальтазар и акефал резко развернулись. В корзинке на письменном столе как ни в чем не бывало стояла Тиффи с розовой соской во рту и с любопытством смотрела на двух демонов. Мгновение спустя у Бальтазара зазвонил телефон.
– Дааа?
– Она же у тебя, да? – захрипел в динамике взволнованный голос Моны.
– Да, все хорошо, милая.
– О, черт побери. Эти телепортации начинают меня напрягать. Я всего на секунду отвернулась, и – вжик – она исчезла… Нашла ее потом у Бориса.
– Бобо! – весело взвизгнула свинка и покрутила толстой попой, после чего опять с легким хлопком растворилась в воздухе.
– Милая?
– Даааа?
– Боюсь, тебе придется снова искать ее у Бобо.
– Вот черт!
– Бобо.
– Знаю… пожалуйста… он очень гордится тем, что она его так называет. Не смейся над ним из-за этого, о’кей?
– Бобо.
– Бальтазар!
– Бобо, – в последний раз повторил тот, не в силах сдерживать смех.
Ему было слышно, как Мона на другом конце связи глубоко вздохнула. – Ладно, я кладу трубку. И-и ты еще немного задержишься?
– К сожалению, да… Но я принесу пиццу.
– Понятно. Люблю тебя!
– А я люблю тебя сильнее, – пробормотал демон и завершил звонок.
В том, что он любил ее сильнее, Бальтазар и сам сомневался. Возможно, соревнование по чувствам закончилось бы вничью, однако он всегда будет стараться любить ее больше. Каждый день чуть больше, чем в предыдущий, и никто у него этого не отнимет.
– Филлип, если ты займешься некромантами, позаботишься заодно и о проблеме с немертвыми? Восставший мертвец, которого создали Носдорфы… Мне показалось, что это неудачная попытка воскрешения.
– Да, конечно. Ты же знаешь, восставшие мертвецы – это моя специальность, и в неудавшихся воскрешениях я отлично разбираюсь. – Филлип указал на свою отсутствующую голову.
– Хорошо. Хорошо. Мне нужно нанести визит парочке божественных коллег. Так что, если ты…
– Возьму тут все на себя.
– Спасибо, спасибо тебе от всего сердца.
Лампочка акефала снова загорелась красноватым светом.
– Да ладно тебе… Но кое в чем мне все-таки понадобится твоя помощь. – Он поднял чуть выше стеклянную банку. – Его необходимо вернуть, причем незаметно, так что, если ты еще раз…
– Вот дерьмо!
