Заканчивался священный месяц Рамадан. Это особое время для мусульман. Считается, что именно в этом месяце пророк Мухаммед в пещере Хира, что недалеко от Мекки, получил от ангела Джабраила первые стихи Священного Корана. Именно поэтому Рамадан считается благословенным месяцем, когда каждый мусульманин должен прийти к смирению своих земных чувств, посвятив себя служению Аллаху. И основным условием смирения и очищения считается особый, присущий только этому времени пост.
И вот в такое время Марат позвонил Талгату:
– Слушай, сегодня ночь предопределения. Давай пойдём в мечеть. Придут молодые ребята, которые интересуются верой, но пока не читают намаз. Пообщаемся, дуа сделаешь.
Талгат с радостью согласился, предварительно договорившись с другом о месте встречи.
Они пришли в мечеть уже к девяти часам вечера. Талгат любил ходить в эту мечеть, что находится в старой части города, в ней сохранился дух прежних времён. Эту мечеть начали строить еще в начале XX века. Талгат где-то прочитал, что вопрос о строительстве мечети в Актюбинске возник ещё в конце XIX века при начальнике уезда Сунгурове. На этот счёт было даже дано разрешение генерал-губернатора, но из-за малочисленности мусульманского населения и отсутствия денег в казне тема была закрыта до лучших времён. Да и сами мусульмане, проживавшие тогда в городе, ещё чётко не определились в выборе своего постоянного места жительства. Это были, главным образом, купцы-татары, селившиеся на восточном склоне Большого холма, названного потом Верхним посёлком или Татарской слободкой, которые в случае каких-либо нестандартных ситуаций могли в любое время покинуть укрепление. Ещё раз вопрос о строительстве мечети прозвучал во время присуждения Актобе статуса города, и поднял этот вопрос мусульманин, уездный начальник Султан Сейдалин. В третий раз инициативу проявили сами мусульмане, которых уже в начале XX века было более пятисот человек, не считая жителей ближайших поселений, в которых тоже проживали мусульмане. Администрация всегда была за открытие мечети, видя в этом способ закрепления казахов в городе, что, несомненно, способствовало бы его развитию. Уездный начальник Сухин, свободно владевший казахским языком и демонстративно не бравший переводчика в свои поездки по степи, искренне приветствовал решение мусульманских старейшин и даже сделал по этому поводу ряд несколько поспешных заявлений. Внешне всё шло благополучно, вопрос решался, и казалось, на небе нет ни облачка, но, когда он «посоветовал» поставить мечеть на вершине Большого холма, пусть даже в ущерб строившейся там каланче, положение резко изменилось, несмотря на его убедительные доводы.
– Мечеть должна стать украшением города и быть его главной достопримечательностью, – заявил он.
У старейшин по этому поводу были свои, тоже веские доводы. Зная своеобразный характер начальника и его крутой нрав, никто ему особо не возражал, но никто и не поддержал идею Сухина, тем более, что все уже были осведомлены, что казна вряд ли будет принимать участие в строительстве. Дело целый месяц топталось на месте, хотя Татарская слободка уже объявила «кружечный» сбор средств. Выход из создавшегося тупика был найден более чем оригинальный.
Кто-то из уездных чиновников, естественно, по подсказке заинтересованной стороны, посоветовал начальнику вопрос о местонахождении будущей мечети предоставить решить самим татарам, так как православный человек, являясь представителем другой веры, может только навредить хорошему делу, даже если у него будут самые благие намерения. Тем более, что казна всё равно не участвует в этом строительстве.
Сухин намёк понял, однако, решил всё же встретиться со старейшинами и попытаться уговорить их, чтобы те поддержали идею о месте строительства будущей «достопримечательности». Но старики, не вступая в долгие споры, ответили: «Место, где должна стоять мечеть, укажет сам Аллах. Это Его дом». Затем Сухину официально объявили о решении Малого Курултая, которое гласило: «Строительство мечети – дело самих мусульман, и где она будет стоять, кто её будет строить и из какого материала, решают сами мусульмане, так как казна в этом участия не принимает». Сухин оставил мечеть в покое и больше этого вопроса не поднимал.
Он был прагматиком в полном смысле слова и умел, если возникала необходимость, спрятать поглубже свои амбиции и эмоции. Как и прежде, каждого купца он звал по имени-отчеству и первым протягивал обе руки, приветствуя «друга и брата». И это неудивительно: ведь более половины статей доходов городского бюджета покрывала Татарская слободка.
После встречи начальника уезда со старейшинами, когда, как говорится, были расставлены все точки над «i» и прояснилось, кто же в городе настоящий хозяин, дела со строительством мечети резко пошли в гору.
Среди мусульманского населения города, да и не только мусульманского, давно ходила притча о некоем богатом оренбургском купце Махмутбае Ибрагимове, который по пути в Ташкент заехал по делам к своему знакомому, тоже купцу, Шахбулатбаю Джабарову, жителю Татарской слободки. Поговорив о текущих делах, гость и хозяин коснулись темы строительства мечети в Актюбинске. Как раз в это время по городу ходили слухи о более или менее крупных благотворительных взносах, назывались фамилии известных и уважаемых в городе людей, пожертвовавших определённые суммы на благое начинание. В соседнем Оренбурге в это время уже действовало восемь мечетей. Участники разговора сетовали на трудные времена, ведь 1901 год был голодным, неурожайным, но никто из них не сомневался, что мечеть обязательно будет построена.
Гость в разговоре почти не участвовал, но в конце беседы достал пачку денег и вручил её хозяину, добавив при этом:
«Я тоже хочу сделать свой взнос на благое дело».
Этот случай не так давно стал достоянием городской общественности, благодаря старожилу города, уважаемому аксакалу Арыстану-ата, который со слов родителей и старших современников поведал о тех далёких временах, о людях той эпохи, об их благовидных делах.
Взнос купца Ибрагимова попал на уже подготовленную актюбинскими мусульманами почву и очень скоро принёс свои плоды.
Летом 1901 года был заложен фундамент под двухэтажное здание главного корпуса мечети. Однако всё происходило не так легко и просто, как нам сегодня кажется. Рабочие чертежи проекта будущего здания составлялись по памяти и рассказам бывалых людей, повидавших свет и имевших жизненный опыт.
По их рассказам выходило, что надо строить целый комплекс, и всё, что в этом списке числилось – всё было необходимо, начиная с привязи и заканчивая гостиницей и колодцем.
Возникали проблемы, связанные с недостатком профессиональных строителей, которых среди мусульман пока было мало. Но, как говорится, желание, упорство и труд всё перетрут. Терпели. Учились. Ошибались. Но дело понемногу продвигалось.
Как единодушно решили старейшины города, место для строительства мечети было определено у подножия восточной стороны Большого холма ниже слободки и в сорока шагах выше родникового озерца, из которого круглый год бежал ручей. Замерзало озерцо только в очень холодные зимы. Ходили даже слухи, что вода в нём едва ли не лечебная. Но это были только разговоры, хотя… Когда кто-то направлялся за водой на Барбет, это могло означать, что в доме кто-то болен. Но вода, действительно, была очень вкусной. Кстати, слободку часто называли Барбетом по фамилии одного из старост этого района – Г. Барбетова.
Благодаря пожертвованиям мусульман не только города, но и всего уезда, летом 1901 года удалось заложить фундамент главного корпуса и сделать общую планировку всего комплекса, способного принять сразу несколько десятков человек. Однако во второй половине лета из-за отсутствия средств строительство приостановилось. Давал о себе знать неурожайный год. Нещадно палило солнце, и все прекрасно понимали, что ждёт горожан зимой. Однако находились энтузиасты, которые не успокаивались и мечтали побыстрее осуществить постройку мечети, несмотря ни на что.
Один из таких неравнодушных людей, татарин Ибрагим, жалуясь своему родственнику из Хобдинской волости, как-то сказал: «Душа моя плачет оттого, что строительство мечети прекратилось». Использовав все свои родственные, дружеские и прочие связи и возможности, он бросил клич о помощи среди состоятельных мусульман рода Табын, и люди откликнулись. В короткое время было собрано большое стадо бычков, не считая денежных взносов, и строительство продолжилось. Совершенно неожиданно для организаторов работы возведение мечети превратилось в своеобразную народную стройку, в которой приняли участие сотни мусульман. Все понимали, что уездному центру мечеть необходима в качестве центра объединения и духовного сближения как городских, так и проживающих в сельской местности мусульман. И чем быстрее такой центр будет создан, тем лучше.
По негласному призыву и с согласия всего населения каждый, кто приезжал по делам в город, был обязан доставить к месту строительства стеновой материал. Надо сказать, что официальная стоимость доставки в город одного куба строительного камня составляла тогда 20—25 рублей (пуд проса стоил 30 копеек), что естественно, было не каждому по плечу, да и по карману тоже. Однако приток строительного камня превзошёл все ожидания. В предбазарные и предъярмарочные дни перед стройплощадкой часто скапливалась очередь на разгрузку стройматериала.
Таким образом, благодаря всеобщим усилиям, летом 1903 года сооружение главного корпуса было закончено и начались отделочные работы. Впервые на актюбинской земле был апробирован и получил подтверждение метод народной стройки, цементирующим звеном которого стала солидарность мусульман всех социальных слоёв.
В построенный комплекс вошли: само помещение мечети, гостиница для приезжих из сельской местности, колодец, обложенный камнем, навесы, жилой дом для служителей мечети, дом для муэдзина, привязи для скота и летняя площадка для совершения намаза. Доставленного камня с избытком хватило и для сооружения каменной изгороди, огораживающей двор, высотой четыре и толщиной один аршин с четырьмя угловыми башенками. Спустя годы, в начале Великой Отечественной войны, в связи с появлением в городе эвакуированных с запада страны предприятий, эта стена и некоторые другие сооружения были разобраны и использованы для строительства цехов «Рентгензавода» и «Сельмаша».
Во время строительства мечети нашлись добрые люди, которые обложили камнем родниковое озерцо, превратив его в своеобразную достопримечательность города, возле которого можно было посидеть, подумать о вечности, полюбоваться красотой зелёного пейзажа, опоясывавшего тогда всё подножие обоих холмов. Выше, в районе элеватора (гортопа), было озеро побольше, в котором ещё в середине 20-х годов мальчишки ловили карасей. В летние жаркие дни из озерца, что возле мечети, ребята брали воду и продавали (по одной копейке «от пуза») на ярмарке (базаре), которая находилась рядом, между нынешним акиматом и поликлиникой.
Чистая и прозрачная барбетовская вода в особой рекламе не нуждалась. Но в годы гражданской войны и белые, и красные, и другие вояки, проезжавшие через город, превратили озерцо в массовый водопой, что полностью уничтожило зелёный пояс вокруг него, разрушило экологию чудесного прежде места.
Летом 1921 года вода из-подхолмов «ушла» полностью, чему способствовала и небывалая жара, случившаяся в тот год. Исчез родник и под кручей. А потом исчез и весь родниковый пояс от гортопа-элеватора до самого Илека. В радиусе нескольких километров вокруг мечети сменилось несколько поколений жителей, появились новые постройки и дома, а на вершине Большого холма, вокруг которого в начале столетия так кипели страсти, соорудили чудо ХХ-го века – телевышку. Но, как и столетие назад, гордо подняв купол с полумесяцем на вершине, стоит рукотворная святыня, продолжая служить людям.
Очнувшись от воспоминаний, Талгат оглянулся, заметив, что мечеть сегодня переполнена верующими. Ранее в мечети официально объявили, что ночь предопределения (по-казахски «қадыр түнi») будет 27-го числа месяца Рамадан, согласно сообщениям некоторых сподвижников Пророка (Мир Ему!), видевших сны, указывающие на 27-ую ночь. Согласно единодушному мнению ученых-богословов, в теологии сон простого человека не является доводом. Указаний точной даты не было ни в Коране, ни сам Пророк (Мир Ему!) никогда и нигде не указывал её. Но люди хотят знать, когда именно можно прийти за всепрощением и милостью. Действительно, Аллах пообещал прощать людей в эту могущественную ночь. В суре «Али-Имран» Он сказал: «Воистину, милость находится в Руке Аллаха. Он дарует её кому пожелает. Воистину, Аллах – милосердный, знающий. Он избирает для своей милости кого пожелает, Аллах обладает великой милостью».
Марат подвел Талгата к группе молодых парней, сидевших на ковре полукругом. Это были внешне вполне современные ребята, студенты, учившиеся на последних курсах вузов города.
– Познакомься, это Ануар и Самат.
– Очень приятно. Я не ожидал здесь увидеть столько людей, – смущенно улыбаясь, сказал Талгат.
– Нас Марат пригласил, обещал познакомить с братьями по вере. Мы с Саматом интересуемся исламом, вот хотели сегодня посидеть в мечети, пообщаться, – ответил Ануар.
– Нам сказали, что если загадать сегодня желание, то оно обязательно сбудется. Это правда? – продолжил разговор Самат.
– А если оно не сбудется, вы не придёте сюда больше? – спросил Талгат, наблюдая за ответной реакцией новых знакомых.
Но тут Талгата перебил Ануар:
– Я хочу читать намаз, но только опасаюсь ходить с бородой. Даже не могу себе этого представить. Во-первых, наверняка, мой отец будет категорически против этого. А во-вторых, борода мне вообще не идёт. Мне кажется, что с ней я буду выглядеть как старик. А родственники меня вообще не поймут.
– Если бы ты был уверен, что тебе всё это совсем не нужно, то вообще не задавал бы таких вопросов. Те проблемные моменты, которые ты для себя уже выделил – решаемы. Аллах может так повернуть всё в одночасье, что проблемы просто исчезнут, словно их и не было. Главное – это твоё личное желание, твоё собственное решение. И в этом никто тебе не может навязать своего мнения, но и запретить никто не имеет права, – ответил ему Талгат.
– Когда я сюда шёл, то был уверен, что мне что-то будут навязывать. В таком случае я бы немедленно ушёл, – признался Ануар.
– Я понимаю ход твоих мыслей. Может, где-то такое и происходит, но невозможно заставить человека полюбить Бога.
Ануару было интересно беседовать с Талгатом. У него было ещё много вопросов, но Самат очень хотел вернуться домой и попросил Ануара:
– У меня уже глаза закрываются, поехали домой.
– Как в клубах ночами время проводить, так у тебя глаза не закрываются. А тут в первый раз в жизни пришли в мечеть, да ещё в особую ночь, и ты не можешь посидеть. Подожди немного, – жестко ответил другу Ануар. Ему хотелось побыть подольше рядом с новым знакомым, узнать побольше нового для себя в столь интересной, но малоизвестной ему прежде области.
– А почему Афганистан такой отсталый? Почему там такая бедность и всегда идёт война, – неожиданно спросил он.
– Знаешь, с тех пор, как стал читать намаз, я заметил, что отовсюду слышится только критика в адрес ислама и мусульман. А как можно критиковать религию? Кто взял на себя такое право? И знаешь, чем больше я слышал критику ислама, тем сильнее становилось желание изучать его. Сейчас мы не знаем ответов на многие политические вопросы. У нас просто нет знаний об этом. Мы даже не знаем, что на самом деле происходит там, где идет война. Своей пропагандой против ислама они оскорбляют мои чувства. Я молюсь своему Господу, а кто они – те, кто смеет критиковать нашу веру? – с жаром говорил Талгат.
– Я стану молиться и, как правоверный мусульманин, приведу свои мысли и чувства в порядок. Не знаю, что меня ждёт, но я хочу быть верующим, – твердо ответил Ануар, за разговором не заметив, как пролетело время и уже наступил рассвет.
– До встречи! – прощаясь с ребятами, сказал Талгат. На улице было уже светло.