Кому-то из девиц хватило мозгов позвать преподавателей. Прибежавшие на подмогу Камаллии сотрудники академии сперва тоже в шоке уставились на развернувшееся побоище. Я, же не обращая на них никакого внимания, продолжала прореживать шевелюру выскочки. Посмотрим, кто теперь будет позориться перед всеми студентами разом. Голой она меня хотела оставить! Сейчас, держи карман шире! Я тебе за все верну в тройном размере, так еще и с процентами по перевыполненному плану. Все же я злопамятная и просто так ей с рук не спущу все издевательства.
– Что здесь происходит? – наш куратор едва не пищал от паники. – Девушки, немедленно прекратите! Вы что себе позволяете? Вы же леди из благородных семей.
– Помогите! – верещала бьющаяся головой об пол блондинка.
– Надо было думать, прежде чем творить все это, – продолжала свое занятие я.
– Ненормальная психопатка! – на каждое мое движение отзывалась Камаллия.
– Ага, – мерзко улыбнулась я, – у меня даже справка есть.
– Бог заступник, разнимите же их, – а это кто-то из подпевал стервы.
– Джоносон, помогай, – приказал появившийся в комнате директор.
– Ээээ, – протянул кто-то из профессоров, – я герцогиню трогать не буду. Дочку Залика подержу, а леди, простите, мне еще семью кормить, трое деток, жена близнецами беременная. Директор, не могу я, меня же герцог линчует без суда и следствия, все равно он на них влияние имеет. Давайте кто-нибудь другой, а я не могу, мне жизнь дорога.
– Леди Алексис, немедленно прекратите, иначе я позвоню вашему отцу и приглашу его сюда разбираться с вашим поведением, – строго приказал мне директор.
– Звоните, – азартно ответила я, – ему будет очень любопытно узнать причину всего этого? Как считаете, бездействие директора и издевательство над его дочерью он простит? Или массовую травлю, устроенную жалкой баронессой из зависти и ревности? Которую, между прочим, вы все покрывали?
– Как вы можете такое говорить? – с ужасом и паникой в голосе промолвил куратор и позорно крякнул в конце неубедительной фразы.
Я едва воздухом не подавилась от столь откровенной наглости со стороны этих лицемеров. Им же было выгодно иметь глупую и безотказную Алексис. За нее любящий отец доплачивал неплохие деньги всем преподавателям. А тут их дармовая кормушка взяла и взбунтовалась. Непорядок… Отпустив визжащую девицу, подавила в себе желание хорошенько пнуть ее по ребрам. Повернулась к ошарашенной публике. Сейчас я была единственной, кто мог здесь злиться и плеваться ядом в этих крыс.
– Значит, когда я просила переселить меня на другой этаж, вам это казалось глупостью и причудами избалованной девицы? Когда ночью мне в постель подкинули ядовитые ягоды харосо, вы закрыли на это глаза и списали на детскую шутку? Когда мне на голову вылили ведро с неудачным зельем, это оказалось чистой случайностью? Когда на балу мне разорвали юбку, вы написали, что сбрендившая девица погналась за кроликом и вся изранилась в кустах? Вам целый год было наплевать на то, как живет будущая аббатиса и наследница одной из самых влиятельных фамилий в стране. Мой отец стоит следом за архиепископом, но почему-то вы об этом не вспомнили! Я даже смею предположить, что вас стоит проверить на профессиональную пригодность и связь с несовершеннолетними студентками, которые могли заплатить за молчание только своим телом? Я же все верно пока излагаю? Что скажете, директор? Мне стоит позвонить отцу? Или вы сами это сделаете?
– Это наглая клевета! – завопил обиженный моими громкими словами директор.
– Ой, а кому поверят: мне или вам? – вскинула я бровь и сложила руки на груди. – Все прекрасно знают, что я не умею врать и лукавить.
– В прививочную ее, – резко заявил директор, тыча в меня пальцем.
– Но запрещено же, – как-то неуверенно отозвался куратор.
– Мне плевать, – завопил разъяренный старикашка, – если она откроет рот, мы все тут лишимся не только должностей, но и головы. А мне неплохо платят, прощаться с должностью я не желаю. Прошу двойную дозу вакцины, на нее должно подействовать. Даже с покалеченной головой она обязана подчиняться тому, кто старше.
– Прекратите произвол, – заступился за меня тот самый мужчина, отказавшийся держать из-за семьи. – Она несовершеннолетняя, к тому же девочка больна, вы не посмеете!
– Только посмейте меня тронуть, – сузила я глаза.
– Тот, кто поймает, получит премию, не дайте ей заговорить, – проорал директор.
В комнате начался настоящий кошмар. Крики и шум усилились многократно. Теперь кричала не только Камаллия, но и я. Немножко забывшись, я стала крыть их на чем свет стоит, и, кажется, кто-то даже проникся пожеланием совершить пешее эротическое путешествие к дьяволу в ладошки. Правда, как бы я ни старалась, но хрупкое тело не позволяло мне отбиваться ото всех и сразу. Даже с учетом того, что в ход я пускала все, что только знала вне зависимости от того, какой дискомфорт это приносило нечаянной жертве.
Буйство постепенно набирало обороты, и мои охотники вошли в раж, для них делом чести стало скрутить девицу, которая на поверку оказалась упертой особой. Тем более, неожиданно оказалось, что пяткой в ухо очень больно. Я, правда, не целилась, просто брыкнулась, когда курчавый блондин дернул меня за хвост и решил подтащить к себе. Но сдаваться я не собиралась. Продолжая лягаться, кусаться и всеми силами вырываться из их рук, я добилась только того, что мне по голове заехали чем-то тяжелым.
Неожиданно перед глазами все потемнело на мгновение, и я пошатнулась. Воспользовавшись моим замешательством, трое из нападавших скрутили меня по ногам и рукам, прижимая лицом к полу. Пока я пыталась сообразить, как снова начать дышать и нет ли у меня сотрясения мозга, ситуация приняла совсем уж скверный оборот. Перед моим носом остановились черные туфли директора, и сильный удар в челюсть заставил пискнуть от боли. Хорошо хоть язык не прикусила.
– Замечательная работа, Камаллия, – пробормотал он. – Тащите ее в третью вакционную, а вы никому ни слова. Сегодня с утра ничего не произошло, ясно вам! Чтобы сидели тут и звука от вас не было слышно, пошли вон отсюда. А с тобой я еще пообщаюсь по душам. Смелая стала, ну ничего, твою мать я тоже на место поставил бы, если бы не вмешался Бандариан. Увели!