Память услужливо подсказывала мне направление движения к намеченной цели. В голове блуждали какие-то отдаленные мысли, едва касающиеся настоящего. Словно я провалилась куда-то вглубь ледяной студеной пропасти и теперь не понимала, как избежать смерти. Наверное, это последствия того, что Алексис столько лет жила без отрицательных эмоций, ее тело просто в шоке. Ну ничего, стоит привыкать к такому положению дел. Все же творящееся вокруг у меня в голове укладывалось со скрипом и пока что не до конца сформировалось.
Переход в общую часть жилого пространства был выполнен немного в стиле модерн. По крайней мере, именно так его могла охарактеризовать я. Что мне понравилось в постройке, так это огромные окна и море света, который заливал пространство и позволял любоваться зелеными просторами. Настроение у меня поднялось, и я еще шустрее засеменила в столовую. Часы показывали начало седьмого, так что в запасе у меня полтора часа полной тишины для приема пищи и размышлений. Хотя от последних уже кружилась голова.
Переступив порог трапезной, я приложила монотос к специальной стойке и дождалась меню. Так, теперь оставалось выбрать все, что я хочу на ранний ужин, и, расплатившись, забрать еду. Вот единственный минус этого места, так как девяносто девять процентов детей тут из знатных семей, то за все, что не прибито к полу, приходится платить самим студентам и их семьям. Но, как сказал мне епископ перед моим отъездом, на счету Алексис лежит около ста миллионов. По моим меркам – огромные деньги, по местным – для аристократки не так уж и много.
Разбрасываться ими направо и налево я не собиралась, но, посмотрев цену на еду, поняла, что, кажется, Алексис вела очень скромное существование в академии. Ладно, отец разрешил тратить столько, сколько я посчитаю нужным, не думая о деньгах. Как оказалось, ювелирная отрасль принадлежит нашей семье уже не одно поколение, из-за чего обучение тут не сильно накладно для банковского счета. Забрав поднос с едой, я тяжело вздохнула и поспешила к столику. Стоит покушать и спрятаться обратно в общежитие, пока мегеры или Фил меня не сцапали.
– Прекрасная леди, позвольте узнать, почему вы не на торжественной линейке по случаю первого учебного дня? – из-за столика в дальнем углу раздался голос мужчины.
– Профессор Годо, – подойдя к нему, я втиснулась на стул, – я себя плохо чувствовала после дороги, так что отец связался с директором и попросил для меня разрешение не посещать ее.
– Такая молодая, а уже страдаете недугами в столь нежном возрасте, – с сожалением протянул профессор алхимии.
– Что вы, простые женские недомогания, – мило улыбнулась я и потянулась за мороженым.
– Тогда чего же вы не в лазарете, а в столовой? – вскинул бровь старичок.
– Так всем известно, что лучшее лекарство от депрессии – вкусная еда, – и я с неописуемым восторгом съела первую ложечку мороженого.
– Вот тут вы совершенно правы, мисс Ватикас, – рассмеялся мой собеседник. – Не боитесь ходить по коридорам одна?
– Да будет вам, кому я тут нужна, – отмахнулась я от него. – Мозгов матушки я не имею, влияния батюшки тем более. О чем можно говорить? Рядом с блистательной Камаллией тоже не стою. Потому беспокоиться мне попросту не о чем. Так что куда хочу, туда иду.
– Должен признать, вы действительно повзрослели за время летних каникул, – хмыкнул собеседник. – Просто я удивлен тем, как спокойно вы реагируете на мое присутствие. Раньше вы стеснялись из-за того, что я был учителем еще вашей великой матери.
– Вы сейчас весьма невежливо себя повели, – тихим упреком отозвалась я. – Знаете ли, в приличном обществе не принято напоминать о таком. Как вы считаете?
– О, не думал, что вы так грубо ответите, – на лице мужчины читалось удивление.
– Вы первый повели себе невоспитанно по отношению ко мне, —вскинув голову, я посмотрела ему прямо в глаза. – Тот факт, что вы преподаете мне, а до этого учили моих отца и мать, не дает вам никакого права издеваться надо мной и насмехаться над всей семьей Ватикас так откровенно. Простите, но, кажется, аппетит у меня пропал окончательно. Всего вам наилучшего, профессор Годо, и приятного аппетита.
– Милочка, – окликнул меня мужчина, когда я уже практически покинула комнату. – Хотя бы вы не теряйте рассудок и не бегайте за этим смазливым юнцом. Вашего ума хватит на то, чтобы затмить и мать, и отца. Будет весьма прискорбно, если вы похороните свой божественный дар в угоду пеленкам и сопливчикам. Вы будете замечательной аббатисой. Не слушайте вы этих сплетен и возвращайтесь к научной деятельности. Тот факт, что вы утерли нос зарвавшемуся мальчишке уже о многом говорит. Не расстраивайте старика.
– Профессор, вы, наверное, не так поняли мой посыл, – замерев у двери, я повернулась вполоборота. – Я не собираюсь менять прелести материнства на свою карьеру. Слишком долго моя семья оставалась у истоков власти, и я не вправе изменять это. Если мне суждено стать епископом, то так тому и быть. У родителей не появилось больше детей, а я должна идеально исполнять роль преемника. Так что понятия не имею, о каком юнце идет речь. Вступать в брачные узы в ближайшее десятилетие не входит в мои планы на счастливую жизнь.
– Приятно это слышать из ваших уст, – наконец-то расплылся в улыбке алхимик. – Надеюсь увидеть вас в своих лабораториях после начала дополнительных практикумов.
– Конечно, профессор, – едва не подпрыгнула я от такой удачи.
– Тогда буду с нетерпением вас ждать, – махнул мне головой профессор.
– Всего вам наилучшего, – еще раз попрощалась я со стариком.
– И вам удачного дня, – раздалось едва слышно за моей спиной.
Почему-то после неожиданного разговора в голове немного прояснилось. Я даже подумать не могла, что в академии есть люди, которые на самом деле поддерживали Алексис и переживали за нее. А это немного согревало мою душеньку. Теперь я могла спокойно прятаться не только в общежитии, но и под крылом профессора, при этом занимаясь своим любимым делом. Ладно, надо будет только местную таблицу химических элементов подучить и можно будет попробовать на самом деле пойти по стопам леди Гвенсалид. Улыбнувшись всему новому и прекрасному, я отправилась отдыхать. Кажется, сегодня я смогу спать спокойно.