Расправившись со всеми маленькими проблемами, я с ногами забралась на широкий подоконник и начала думать о том, что стоит сделать до начала учебного года. Появляться на торжественной линейке я не захотела. Еще с утра попросила епископа связаться с директором учебного заведения и предупредить о том, что я плохо себя чувствую и дорогу могу перенести не очень хорошо. Причин для моего поиска сегодня вечером у них не было. Входная дверь общей гостиной хлопнула, но выходить я не торопилась. Воспоминания о соседке были смутными и путанными. Так что я не спешила повторно с ней знакомиться. Пока не до того.
Подтянув колени к груди, я поудобнее устроила на них голову и тяжело вздохнула. Вот почему все так непросто в этом мире? Я же не хотела никому зла. Тогда зачем они сами ко мне цепляются? Алексис и слова-то такого не знала. Самый светлый и милый человек из всех, каких мне доводилось встречать на жизненном пути. Так почему же от нее пытались требовать чего-то невообразимого и непонятного для меня? В голове эти мысли особо не хотели укладываться, и я пыталась о таком не думать.
Все записи покойной леди Гвенс не имели к дочери никакого отношения. Все, что я смогла из них узнать, так или иначе касалось странной вакцины, которую всему населению страны делали ежегодно или в случае резкого ухудшения психологического состояния. Я слишком мало понимала в символьном обозначении местной химии, так что до конца выяснить не могла. Надеюсь, занятия в академии смогут укрупнить багаж знаний и помогут разобраться в этом. Также я узнала, уже, правда, от отца, что всей верхушке теократического строя данная вакцина не вкалывается. Ну и мне, как послушной кукле, созданной руками Гвенсалид Ватикас.
Я мысленно вздрогнула от нелестного прозвища, но все же решила пока не заострять на этом внимания. Сейчас моя основная проблема заключалась в том, что девицы, возомнившие о себе невесть что, пытаются усложнить мою и без того нелегкую жизнь. Не смогу дать им достойный отпор – и все, пиши пропало, моя счастливая жизнь в академии рухнет в бездну к самому дьяволу. Да эту Камаллису, или как там белобрысую моль величать правильно, можно было к нему отправлять послом для переговоров. Тот бы любые деньги отдал и все что угодно подписал бы, лишь бы ее забрали туда, откуда прислали. До такой степени эта девица была невыносима.
Проучить зазнавшуюся выскочку, считающую себя выше других, хотелось до дрожи в кончиках пальцев, но я пока сдерживалась. Нельзя бросаться на врага, не узнав, в чем его слабость. Точнее, в чем ее проблема, я и так знала, но вот лично с ней пока не была знакома. Алексис версия один ему призналась в любви, а Алексис версия два пока не была готова признавать такую глупость прежней. Для этого стоило бы использовать заинтересованность самого объекта в моем присутствии. Если судить по разговору, он меня искал. Следовательно, хочет со мной что-то обсудить. А раз так, пробудим в нем инстинкт древнее самой древности.
Что мужчины любят больше всего? Штурм неприступной крепости. Правда, моя старая личность немного подпортила мне в этом плане впечатления. Хотя всегда можно ему лапши на уши навешать и сказать: что я, вообще-то, пошутила, как можно было влюбиться. О, тут одним выстрелом не только двух, а, наверное, десятка три зайцев убью. Сыночек верховного правителя вряд ли в своей жизни слышал такое по отношению к себе. А если это еще и прилюдно сделать? Нет… Могут и прибить, все же я тут ниже по статусу получаюсь и призналась первая. Так что рвать нужно аккуратно и с минимальными повреждениями для себя.
Репутация и самолюбие богатеньких мальчиков, не знающих отказа – вещь весьма деликатная, с ней нужно обращаться как с самой великой драгоценностью на земле. Иначе, столкнувшись с таким типом, рискую и вовсе остаться без собственной головушки. Для начала надо просчитать все возможные варианты, хотя бы самые реальные из них. Пока я прячусь в женском общежитии, ему до меня не добраться, а подходить первой не стану. У меня есть в запасе неделя, пока жизнь учебного заведения войдет в привычное русло и наследник архиепископа наконец-то откроет сезон охоты на мелкую дичь в моем миленьком и очаровательном лице.
Единственное, что я успела узнать о Филе за время пребывания в теле Алексис, это то, что он на три года старше меня и сейчас идет учиться на пятый курс. Значит, вместе мы еще будем два года. Прекрасно, год буду трепать ему нервы и не даваться в руки, а ближе к собственному совершеннолетию, которое в этом мире считается с семнадцати лет, так уж и быть, оттаю и позволю за собой ухаживать. Это будет самой правильной тактикой. Пока мне шестнадцать, по правилам общества, на людях он даже разговаривать со мной первым не может, этим я и собираюсь пользоваться. Мой возраст – мой главный щит.
Но, увы, через восемь месяцев Алексис официально станет семнадцатилетней девушкой, за которой можно начинать ухаживания. Дурацкая система. В шестнадцать дебютируешь, к тебе год присматриваются. И только потом на следующий день рождения потенциальные женихи начинают слать семье заявки на сватовство. Когда я это услышала, меня смех разобрал. Кто же знал, что тут все так сложно. С какой стороны ни посмотри, головная боль, которая точно не привела это общество к идеальному развитию. Ну серьезно, какие дебюты, какие ухаживания. В двадцать пять – тридцать у многих еще ветер в голове гуляет.
Но в то же время академия стирала некоторые границы в этом правовом поле. Многие дети знатных родов к моменту выпуска уже играли свадьбы и создавали законные семьи. Так что это было еще одной причиной, почему все аристократы так активно пытались сбагрить своих девиц именно сюда. В женскую часть парням ходу не было, а вот в противоположную сторону система почему-то не работала. Так что на их месте я бы ввела понятие в уголовное право: надругательство над мужской честью и достоинством. А то несправедливо! Ну ладно, это меня особо не касается, ничем таким заниматься не собираюсь. Я просто хочу поиграть в кошки-мышки!