Очнувшись, я поняла, что нахожусь в той же камере.
Тело не слушалось, каждое движение отдавало дикой болью.
Я лежала на каменном полу. Всё, что я слышала – это капли воды, моё булькающее дыхание и шёпот. Соня сидела рядом и гладила меня по волосам.
– Мама, мамочка, – всхлипывала она. – Просыпайся.
Я слабая и не могу защитить дочь. Что нас ждёт дальше? Я не могла даже ровно дышать, осознавая наше бедственное положение.
Веки отекли и заплыли, глаза едва видели в этой полутьме. Я попыталась опереться на предплечья и приподняться, но сил не хватило, и я рухнула обратно на пол.
Сквозь покрытые засохшей кровью губы вырвался тихий стон.
Собрав все свои силы, я попыталась сесть. Кое-как доползла до стены и облокотилась на неё. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота.
Меня никогда не били. Я впервые испытывала такую сильную боль и такое унижение.
За что всё это? Что я им сделала? Я ничего не понимала…
Соня молча смотрела на меня, словно боялась, что я рассыплюсь прямо здесь.
Сколько же времени я пробыла без сознания?
Я нарисовала на своём опухшем лице какое-то подобие улыбки, чтобы успокоить дочь. Но понимала, что это не особо поможет.
Грудная клетка наполнилась болью, стоило только вдохнуть.
Что они хотят от нас, от меня? Я зацепилась мысленно за их слова. Неужели они считали меня способной навредить, быть может, с кем-то перепутали, приняли не за ту?? Или они чего-то ждали от меня?
Но я не могла никак вспомнить, слышала ли я какие-то объяснения. Нет, только одни недомолвки.
Дверь в пыточную снова открылась, впуская князя и его верных псов. На этот раз Невзора с ними не было.
– Так-так, я смотрю, кто-то уже отдохнул после тёплого приёма и ожидает продолжения?
Я постаралась незаметно указать на матрас, который валялся в углу, и дочь тихо переместилась на него, став чуть менее заметной.
– Как тебе наши украшения, гостья? – с издёвкой князь смотрел на меня, оценивая старания своих псов. – А ты, девка, недурна собой, и даже наша работа не способна этого скрыть. Но я не удивлён, всё лучшее достаётся нашему Ясному Соколу.
Я не понимала смысла сказанных слов, но видела всю злость и ненависть, которые он в них вложил. Он словно выплёвывал эти слова вместе с ядом. Казалось, что если его слюна попадёт на кожу, то останется ожог. Князь ненавидел своего главнокомандующего. А заодно и меня.
– Должен же я проверить тебя, понять, кто ты такая? Не рисковать же своим верным воином, – он улыбнулся мерзкой змеиной улыбкой.
Князь снова щёлкнул пальцами, и перед ним возник стул. Он величественно сел на него и обратился к Теням Мрака. – Мои преданные псы, я вас даже не наградил за проделанную работу.
В глазах псов мелькнул опасный блеск.
– Ну что ж, продолжим нашу игру. Готова ли ты? – князь расставил ноги, наклонился вперёд, опираясь локтями на колени. Затем, словно вспомнив о чём-то, опять щёлкнул пальцами, и на потолке над моей головой появился железный крюк.
– Начинайте, – бросил он псам, в то время как сам с огненными глазами ожидал следующего акта представления.
Один из псов, с хищной улыбкой на лице, резко дёрнул меня за руки и начал связывать запястья верёвкой, создавая крепкую петлю. Он натянул её на крюк под потолком, подвесив меня.
Князь удовлетворённо ухмыльнулся и откинулся на спинку своего стула.
В руках пса блеснул нож. Он приблизился ко мне, проводя лезвием по моему лицу, а другую руку положил мне на талию.
Меня обдало зловонным дыханием. Я испытывала смесь отвращения, страха и боли.
Он обвёл ножом шею и опустился ниже. Оторвав руку от моей талии, одним рывком разрезал футболку и скинул остатки ткани.
Страх сковал меня. Я не могла даже мыслить.
Пёс схватил моё лицо и повернул на себя. Ухмыляясь, он приблизился вплотную.
Его влажный язык скользнул по моей коже и начал слизывать слёзы, текущие по моим щекам.
– Пожалуйста, – взмолилась я.
– О, дорогая, ты уже решила нас умолять? – в глазах князя заиграл огонь, он наслаждался моим страхом.
Я насколько смогла, повернула голову в сторону дочери и прошептала:
– Не смотри, не смотри, отвернись.
Она закрыла лицо руками и затряслась в плаче.
– О-ой, какая заботливая мамочка! – с иронией протянул князь. – Как же это мило!
На лицах мужчин растянулись гадкие улыбки.
Князь махнул рукой, давая разрешение на продолжение.
Пёс резко дёрнул меня, и острая боль пронзила тело, руки натянулись на верёвках.
Все присутствующие ухмылялись, почти облизываясь. Я отвернулась. Я не могла вынести его прикосновения и дыхание на своём лице…
Пёс водил ножом по моему телу, вырисовывая лёгким нажимом какие-то орнаменты и узоры.
Неожиданно, с громким стуком, дверь камеры открылась, и в неё влетели Сокол и Вольг.
На их лицах я видела обещание кромешного ада всем присутствующим.
Сокол с ловкостью выхватил нож из-за пояса и метнул в пса, который стоял возле меня.
Лезвие попало точно в глаз, пёс мгновенно обмяк и рухнул на пол. Двое оставшихся переметнулись ближе к князю, встав на его защиту.
Мои глаза округлились, а сердце бешено колотилось, готовясь выпрыгнуть из тела.
Князь поднялся со своего стула.
– Сокол, друг мой, – вкрадчивым голосом произнёс князь. – Мы всего лишь общались с пленницей, так, как и подобает общаться с врагом.
– Тебе врагом стала беспомощная девица, и ты мучаешь её на глазах у ребёнка? – с ненавистью бросил ему Вольг.
– Где уважение к твоему князю?! – рявкнул он.
– К такому князю не может быть уважения, – злобно ответил Вольг.
– Если бы мог, то я вас двоих давно убрал, стёр бы с лица земли, – с ненавистью прошипел он.
Сокол не реагировал на слова князя. Его не задевали издёвки. Он пристально смотрел на него, не двигаясь. Вольг метнулся в угол камеры, где сидела на полу Соня, и поднял её на руки. Дочь зарылась в него лицом, чтобы не смотреть на происходящее.
В дверях я увидела Нину, которая от ужаса прикрыла рот рукой. Вольг передал ей Соню, и она спешно ушла.
Сокол не сводил глаз с князя. Его глаза стали тёмно-зелёными и сверкали, словно два изумруда. Костяшки пальцев побелели, от того, как сильно он сжимал нож.
В камеру вошел Фёдор и положил руку на плечо Сокола. Казалось, что он немного притушил его гнев.
– Драган, мой князь, тобой повелевает желание защитить свои земли и всех твоих подданных, – произнёс Фёдор спокойным и уверенным голосом, осторожничая, словно перед ним не князь, а бомба замедленного действия. – Северину проверял твой верный слуга, Невзор. Так же и я, по велению главнокомандующего. Никто из нас не увидел в ней зла.
Все молчали. Никто не произносил ни слова и не двигался.
– Возможно, ты не знал, что именно увидел Невзор.
Конечно, он знал, и они тоже это понимали.
Это читалось на их лицах. Но о чём шла речь, кажется, не понимала только я.
Фёдор повернулся к Соколу с негромкой просьбой:
– Освободи её.
Вольг смотрел на своего главнокомандующего, на своего товарища, будто был готов броситься на его защиту в любой момент.
Сокол подошёл вплотную ко мне. Одним махом срезал верёвки и подхватил меня.
Наши глаза встретились, и меня пронзил яркий свет, он проникал в каждый уголок моего тела, уменьшаясь и превращаясь в тонкую нить, которая кружила вокруг нас. Я ощущала, что вся боль, все ссадины и синяки исчезают с моего тела, запёкшаяся кровь растворялась с лица. В меня словно вдохнули силы. Крепкая, золотая нить тянулась от сердца Сокола к моему по нашим плечам и рукам и, озарив всю камеру своим светом в последний раз, она исчезла внутри наших тел.
Сокол, продолжая смотреть мне в глаза, произнёс ту же фразу, что и при первой встрече:
– СПАТЬ.
Я начала медленно погружаться в темноту, чувствуя, как силы покидают моё тело.
Слова Сокола, сказанные князю уверенным и властным тоном, звучали как предостережение:
– Никто, даже ты, Драган, не вправе посягать на жизнь и честь моей родственной души. И любая угроза ей расценивается мной как объявление войны.
О чем он говорит… я не понимала. Мы родственные души? Моё сознание проваливалось в забытье…
– Друг мой, Невзор не сообщил мне о вашей связи. Я бы никогда не позволил своим псам сотворить такое с твоей родственной душой, с твоей истинной парой, – начал наигранно оправдываться князь.
Родственная душа… Эти слова звучали в моей голове как эхо, пока я окончательно не пропала.