– Он медовухи перепил? – спросила я у Сокола, но по одобрительным возгласам поняла, что идея Вольга пришлась по вкусу толпе.
Песнотворец Боян поманил меня к себе и объяснил, что он видит и слышит музыку, которую я могу воспроизвести в своих воспоминаниях. Ему нужно лишь коснуться меня.
Выбор был не из лёгких. В моём плейлисте была сборная солянка. Я вспомнила песню, которая играла по радио, когда мы ехали на пруд…
Все празднующие замерли в ожидании. И тут заиграла музыка, ритм нарастал, Боян бодро запел, идеально услышав мои воспоминания:
Ты так красива, хочу тебя целовать
…В твоих глазах моё небо, мне захочется летать…
Этот город засыпает, а мы не будем спать
А мы не будем спать…
…Я искал тебя давно, и поверь мне, лучше тебя не будет…3
Песня, которая звучала дома, ворвалась в этот волшебный и необычный мир, и в тот же миг все затанцевали, подстраиваясь под новую для себя музыку.
Это было волшебно! Я не удержалась и поддалась желанию. Я танцевала с Соней, с Веселиной, и даже три девчонки, которые считали меня ведьмой, осмелились подойти поближе ко мне.
Сокол стоял чуть поодаль, подпирал дерево плечом и улыбался. От этой улыбки стало тепло, и я, не выдержав, улыбнулась в ответ.
Хитрый план Вольга сработал: все девушки решили, что он звезда вечеринки, и забыли про злую северную ведьму. Купаясь в женском внимании, он подмигнул, когда поймал мой взгляд.
Видимо, лёд начал таять и тут.
Соня пыталась затащить Александра в центр всеобщего веселья, вцепившись в руку, она тянула его в толпу.
Он так упирался, что я рассмеялась: неужели этот бесстрашный здоровяк боится танцевать?
Соня, устав с ним бороться, бросила эту затею и убежала в самую гущу событий.
Я подошла к Соколу и взяла его за руку.
– Бравый воин стесняется?
На лице Александра растянулась хитрая улыбка.
– Бравый воин никогда в этом не признается.
Мы мысленно посмеялись и продолжили стоять лицом к лицу.
Его глаза захватили в плен. Я рассматривала эти буйства зелёных оттенков и переливов. Никогда я не видела таких глаз.
Они удивительные. Он удивительный.
Мягкий звон нити и вибрация словно подталкивали нас, привычный шёпот «ближе, ближе, ближе» раздался в голове.
Вокруг веселились люди, кружились в танце под песню из другого мира. Они забыли о проблемах и страхах. Я тоже позволила себе забыть.
Я улыбнулась Александру, не переставая смотреть в его завораживающие глаза, и он поцеловал меня.
Мир словно вздрогнул и покачнулся.
Его губы мягко накрыли мои, будто так он спрашивал разрешения.
Я неуверенно подалась к нему, и, как только он почувствовал это, с жадностью притянул к себе и повторил поцелуй.
Наши губы разъединились, и я услышала в голове его голос:
– Я так долго ждал тебя.
ЛЕСНОЙ ДОМ
Тебе уготован тернистый путь.
Будь храбрым и смелым, мой милый сынок.
И нет мне покоя, и глаз не сомкнуть…
Молюсь день и ночь о том, чтобы смог
Пройти все дороги, достойно и честно,
Принять свои силы без страха и гнева.
Что ждёт нас, увы, пока неизвестно…
Молюсь день и ночь, услышь меня, Древо!4
Правая нога болела всё сильнее, скрывать хромоту я уже не мог. Сегодня особенно ощущалось то, насколько я стар и потрёпан бесчисленными сражениями и бурями.
Пора поддаться на уговоры Нины и позволить вылечить застарелую травму.
Много лет я отказывался, говоря себе, что это напоминание о собственной слабости.
Его дар не может навредить мне, но физическая сила – может.
Тьма овладевала им, заслоняла взор покрывалом, сотканным из гнева и разочарований, ужаса и боли. Он смотрел на меня, но не видел.
Я коснулся его ладони, пытаясь проскочить в самую глубь разума и вывести на свет.
Ему потребовалось всего одно мгновение, чтобы оттолкнуть меня, отмахнуться, как от назойливого насекомого, мешающего сосредоточиться. Но сила была так велика, что этот взмах руки отбросил меня на приличное расстояние.
Колено противно заныло, щиколотка вспухла и отекла.
Страх взял надо мной верх, разливаясь по телу, неся по нему гадкий шёпот: «Ты не справился, ты не справился.»
Я видел, как Деян и Вольг пытаются остановить его и терпят неудачу за неудачей. На лбу выступил пот, скользкий и холодный, тогда я поверил, что мы его потеряли.
Слишком много силы, тьмы и гнева. Гроза, смерч, ураган – всем этим стал Александр.
Нечисть жалобно выла, трусливо убегала в чужие земли – лишь бы спастись от того, кто стал в разы страшнее их самих.
Поглощённый этими воспоминаниями, я дошёл до лесного дома.
Дверь была приоткрыта. Я задержался перед ней и постучал: один длинный, два коротких.
Александр сидел, поставив локти на стол и уперев кулаки в лицо. Вид у него был отстранённый, он погрузился в размышления.
Заметил ли он моё постукивание? А шаги?
– Не смотри на меня так, – сказал он. – Я услышал тебя, как только ты прошёл во двор.
– Они могли сделать вид, что это я, подражая.
– Могли, – ответил Александр. – Но пройти не получилось бы. Защита, Фёдор!
Я подавил улыбку и сел напротив.
Сокол пододвинул ко мне один из сложенных листов бумаги:
– Я храню их здесь. Когда перечитываю её письма, стихи, кажется, что того дня не было, и она вот-вот передаст очередное послание. Бумага всё ещё хранит её запах.
Я развернул лист и сразу узнал этот почерк.
Она каждый день писала сыну. Старалась таким образом извиниться за его вынужденное заточение на краю земель, вдали от дома и семьи. Пыталась через лист бумаги передать свою любовь и тоску.
Нахождение в этом доме, воспоминания о матери – он переживал больше, чем показывал.
– Почему ты здесь?
Александр молчал, собирая письма в стопку.
– Мне нужно подумать. В тишине.
Я молча кивнул, боясь сбить его с мысли.
– Да и дома я не могу находиться, всё с ума сводит! Это так странно, я столько ждал и надеялся, что проявятся связующие нити… Но чтобы так! Я прямо ощущаю, как она пытается оборвать, испепелить, уничтожить! Неужели они так её тяготят?!
– Ей чуждо это, – успокаивающе ответил я. – Страшно. У неё в разуме словно барьер стоит и не пропускает чувства и ощущения, пробуждающие нити. Дай ей время.
– А если это снова повторится?… В темнице… Я думал, что всё, потерял, так и не успев обрести. Упустил! Снова!
– Не начинай! Никто не ожидал, что Драган так себя поведёт!
Мой наставнический тон заставил его поднять глаза. В них сверкали опасение и тревога. Но он быстро унял чувства, вернув жёсткость и уверенность своему взгляду.
– Изучи книги ещё раз, вдруг мы что-то упустили? Ищи упоминания о разрыве связи.
– Ты с ума сошёл?! Знаешь же, что это невозможно!
– Я ей пообещал!
– Ну и дурак! Нет таких способов. Связь даёт единение духа, поэтому по отдельности жить нельзя. Только смерть разрывает нити.
– Знаю…
– Ну а ей к чему лживые обещания?!
– Да чего ты прицепился-то! Ты сам сказал дать ей время. Вот, пожалуйста.
Повисла тишина.
– Фёдор, – более спокойным тоном продолжил он. – Когда она рядом, я ощущаю такой поток силы… И когда моя сила соединится с той, что сокрыта в Северине, что тогда произойдёт?
Я думал над ответом.
– Учитывая дары, которыми наградило тебя мироздание… Сложно представить. Но сила станет огромной. Поэтому спешить не нужно, иначе она не справится. Нужно учить, постепенно.
– Как только связь проявилась, на меня как из ведра вылили все чувства. А она – ничего?
– Похоже, что нет. Но и эту плотину прорвёт, как бы потом не захлебнулась.
Сокол прыснул.
– Я помогу, как смогу. Но не давай ей надежд на возвращение. И не будь говнюком, – я старался разрядить обстановку, отвлечь его. – Вольга подальше держи, а то часто он ей зубы показывает.
– Пусть привыкают, – хитро улыбнулся он. – Возвращение же невозможно.
Озорной огонёк мелькал в зелёных глазах.
Я всегда радовался, видя его таким. Живым.
Александр усмехнулся:
– Драгана аж передёрнуло, когда между глаз его пса красовался мой нож. Надо было всех убить, теперь придётся отлавливать.
– Всех… и его тоже?
– Я про псов, – пояснил он. – С Драганом всё иначе…
– Не думал, что для раздумий ты отправишься в это место.
– Это всего лишь дом. Воспоминания всегда со мной, от них не скрыться ни здесь, ни где-либо ещё.
Я пожал плечами, соглашаясь.
Входная дверь с шумом распахнулась, и внутрь влетел Вольг, отряхиваясь и фыркая.
– А я-то думаю, что так псиной несёт, – поприветствовал его Александр. – Что, шерсти нализался?
– Умнее ничего не придумал? – ехидничал в ответ Вольг, окидывая дом взглядом. – И ты здесь, Фёдор. Строите планы по приручению девки?
– У неё имя есть! – рявкнул Сокол. – Не забывай об этом!
– О-о-о, как пробрало-то тебя! – засмеялся он. – Ты у нас теперь котик домашний? За ушком не почесать?
Вольг шутливо махал пятернёй за ухом, не сводя глаз с друга.
Сокол моментально перенёсся вплотную к Вольгу.
Они стояли так близко, что между ними не осталось свободного места.
Почуяв волной силу Сокола, что высвобождалась от гнева, глаза Вольга заливались краснотой.
Я тихо выдохнул:
– Снова детские разборки…
Между ними всегда была особая связь. Все проделки они совершали вместе.
Это не просто главнокомандующий и его заместитель. Два друга, два брата.
Много раз доходило до драки, где-то один одерживал победу, где-то второй. Но после пробуждения всех даров Александра, Вольг старался меньше донимать его – сила стала несоизмерима.
Гордость и упорство бурлили в обоих, и отступать они не собирались. Напряжение нарастало, звеня в тишине лесного дома.
– Давай, котик, покажи, на что способен, – сквозь зубы говорил Вольг, провоцируя Сокола. – Или настроения нет?
– Когда надо начистить тебе зад, любое настроение подойдёт, – цедил он в ответ. – Не сомневайся, волчок, достанется тебе по полной.
Я поудобнее уселся за столом, наблюдая за ними.
– Ну наконец-то, – с удовольствием пробасил Вольг и выбросил тяжёлый кулак вперёд.
Сокол попытался увернуться, но удар пришёлся прямо по левой скуле.
Ответные выпады Сокола были резки и сильны. Вольг блокировал их, уходя в защиту, с ухмылкой на лице.
Очередной удар прилетел в лицо Вольга, раскроив губу.
По его лицу растянулась блаженная улыбка:
– Чувствуешь? Как кровь закипает, а?
Сокол повалил его на пол и упёрся коленом в грудь:
– Тебе что надо-то?!
– Чтобы ты мозги прочистил от своей Севери-и-и-ны!
Сокол пнул его в левый бок и отошёл. Вольг с довольной ухмылкой поднялся на ноги, прикладывая палец к губе.
– Быстро вы в этот раз, – засмеялся я.
ГЛАВА 6
– Почему мы оказались в темнице? – спросила я Вольга за завтраком.
Утром в кухне появились только мы. Остальные еще не выходили из комнат.
Вид у него был жуткий: лохматые волосы, мятая и криво застёгнутая рубашка. На лице – маска раскаяния за излишне выпитое вчера.
– А где вы должны были оказаться? – он лениво зевнул и поморщился.
– Почему надо было связывать и бросать в камеру, даже не разобравшись?
– Вы первые на наших землях, кто перешёл грань миров. Никто не знает, что нужно делать! – ответил он. – Решение князя – до выяснения обстоятельств в камеру. А то, что потом произошло – мы сами не поняли. Возможно, ваше появление напугало Драгана. В последнее время он изменился, что у него на уме – не известно. Всегда было так: главнокомандующий – правая рука князя. Но постепенно эту роль перетянул на себя Невзор. А ты знаешь, кто он? – Вольг с презрением и насмешкой продолжил: Тёмный колдун, трус и обманщик. Сокол случайно оказался в лесу в тот вечер, он решил неожиданно заявиться к нему и разузнать, что творится за закрытыми дверями. И в этот момент нашли вас. Он хоть успел твою дочь отправить наверх, а не в камеру.
Болтливость Вольга меня удивила. А учитывая его состояние после праздника – я была поражена.
– Ты мне, кстати, не ответил. Тебя зовут Святослав? Вольг – не твоё имя?
– А ты слишком любопытна, – он засмеялся. – И чувство сострадания тебе не знакомо. Дай поесть, а? Видишь же, как мне плохо?
Со смешками он пододвинул к себе блюдо, которое Нина заботливо оставила на столе.
От еды шёл пар. Она позаботилась, чтобы та оставалась горячей. Невозможно перестать удивляться и восхищаться этим местом.
Я ждала, пока Вольг уминал свой завтрак.
– Я понял, ты не отстанешь, – беззлобно сказал он. – Да, меня зовут Святослав, а фамилия – Вольгов. Но прозвище так приклеилось, что даже за пределами лагеря все забыли про моё имя.
Он залпом осушил целый чайник и удовлетворённо откинулся на стуле.
– Так домой ты уже не хочешь?
Вопрос был без злобы, чистое любопытство. Ну и немного сарказма, конечно.
– Сложно хотеть того, что невозможно.
– У тебя остались родные в твоём мире?
Я не ответила. Меня поглотили размышления.
Я перестала думать о возможности вернуться домой. Можно свалить всё на магию, на связующие нити.
Но что, если это не так? Что, если вина целиком на мне? Что я сделала, чтобы разобраться с этим? Ничего. Смирилась и покорилась.
У меня пересохло во рту.
– Не отвечай, – тихо сказал он. – Не моё это дело.
Вольг делал вид, что ему очень интересно рассматривать окно в кухне.
Я не выдержала и нарушила тишину, мой голос дрогнул:
– Даже думать об этом мне тяжело, я ведь никогда не увижу родных. Я предала их, – я укоризненно мотнула головой. – Тошно от этого. И как относиться ко всему? Как относиться к себе?
Вольг внимательно выслушал меня.
– В твоём мире вы слушаете только разум и сердце. А в нашем ещё есть магия. Она направляет туда, куда ей нужно. Противиться ей невозможно, проще поддаться, – отвечал он. – Но, могу тебе сказать, она никогда не ошибается. И ваша связь, пока такая хрупкая, она не просто так. И хочется верить…
Я раздражённо перебила его:
– Верить в великую цель, чтобы перестать называть себя предателем?
Хорошее настроение испарилось. Не попрощавшись, я вышла во двор.
Я бродила по улице и размышляла.
За время, что мы пробыли тут, я ощущала изменения. Словно во мне появился стержень.
Сила, не волшебная, а внутренняя.
Дома я погрязла в бытовых делах, в работе. Не замечая себя. Но здесь меня не покидала мысль, что я чего-то стою, что я должна стать частью этого мира. Опасного, злого, но в то же время удивительного, волшебного и яркого.
Рассматривая всё, что окружало меня, я не переставала удивляться, насколько настоящим всё было здесь. Словно я нашла недостающие детали головоломки. Всё здесь казалось цельным. И я в том числе.
Во мне шла борьба. Предательницы с мечтательницей.
Я шла по дороге, думая о вчерашнем вечере.
Когда Александр поцеловал меня, я в один миг отрезвела. Внутри зашевелилась та часть меня, которая ещё цеплялась за прошлую жизнь, за возвращение домой. Я пыталась заглушить тихий звон нитей, не обращая внимания на их натяжение. Я просто ушла.
После праздника мы не виделись. Я не знала, что он думал обо всём. Может, разозлился и усердно искал способы, как избавиться от меня.
Погружённая в свои мысли, я и не заметила, как дошла до леса.
Деревня осталась позади на приличном расстоянии, а передо мной ровной стеной стоял густой лес. Оттуда не было слышно ни звука. Деревья стояли неподвижно. Сокол говорил, что одной тут лучше не гулять…
Я заметила, как слева, за деревьями мелькнула тень. Покачнулись ветки.
В нос ударил едкий гнилостный запах.
Кусты, что росли у края леса плотным рядом, зашевелились, и оттуда раздалось шипение:
– М-м-м… Как же ты вкусно пахнешь, – существо, которое пряталось в кустах, втянуло в себя воздух, словно пытаясь вобрать в себя весь мой запах. – Я давно не встречал таких. Кто ты?
– А кто ты? – задала я вопрос, осторожно шагая назад. Мне было интересно увидеть обладателя этого шипящего голоса, но я не знала, чем всё это может обернуться.
– Разве он не предостерегал тебя об опасностях этого леса? Разве тебе не страшно так далеко заходить? – оно медленно продвигалось вдоль кустов. – Там, откуда ты, есть ещё такие? – он вдохнул воздух и застонал от наслаждения.
– Какие такие?
Оно продолжало двигаться за кустами и подходило ближе.
– Я Лесовик. А ты – глупая девчонка. Очень глупая.
Ветви раздвинулись, и я увидела его.
Я боялась пошевелиться, в ушах стучало. Волна ледяного страха прошла сквозь моё тело.
Он выглядел как фавн: козлиные ноги, покрытые шерстью, длинные руки с изогнутыми пальцами и толстыми когтями. На человеческом туловище висели какие-то лохмотья. Я присмотрелась, и моё лицо вытянулось – то, что я приняла за лохмотья, было кожей, которая кусками слезала с него.
Лицо отдалённо напоминало человеческое. Местами виднелись кости черепа.
На голове – большие изогнутые рога, покрытые чем-то липким и вязким.
Я оцепенела. Тревога сжимала моё горло, дыхание стало рваным.
Успею ли я убежать от него? Но стоять на месте и принимать свою смерть я не собиралась.
Раздув ноздри, смакуя каждое слово, он медленно продолжил:
– Я тот, кто разломит пополам эту миленькую головку. Я тот, кто заберёт твою силу, о которой ты даже не знаешь. А из костей я сделаю себе на память украшения. Я буду снимать твою кожу, свежевать тебя медленно, чтобы растянуть наслаждение.
Если побегу обратно через поле, то поймать меня будет легко. Нужно рискнуть, и для этого придётся войти в лес.
– Тебе нравится звук собственного голоса? – я пыталась тянуть время.
– Глупая, но отчаянная девица. Такая же дерзкая, как он.
И я побежала. Прямо в лес, чем удивила Лесовика. Раздался оглушительный рёв, и он бросился за мной.
Как только я переступила за границу, стало темнее, глаза тяжело привыкали. Лес был чистый, но бежать было нелегко, деревья словно двигались, вставая плотнее.
Я слышала за собой тяжёлое дыхание и сопение.
– Глупая девчонка, – заревел Лесовик. – Я разорву тебя на части! И ни одной не найдёт твой Птенчик!
Он издал истошный вопль и прыгнул на меня. Острые когти вонзились в плечо, и я взвыла от боли.
Лесовик толкнул меня в дерево и развернул лицом к себе.
– Никто не убежит от меня, маленькая глупая девочка, – острые мелкие зубы выглядывали из его рта.
Я нащупала рукой ветку и пыталась отломить её, пока Лесовик обнюхивал меня. В его глазах отражался голод. Он сам был голодом и тьмой.
– Медленно… я убью тебя медленно.
Он замахнулся своей изогнутой рукой. Ветка, наконец, оторвалась. Я вложила всю силу в удар и вонзила её в его ладонь.
Лесовик завопил и брызнул слюной мне в лицо.
Я заорала и бросилась бежать. Он опустился на четыре конечности и нагонял меня. Всё ближе я слышала хруст веток под его копытами.
Я еле дышала, пыталась на бегу стереть с лица его слюни и споткнулась. От удара в глазах засверкали искры.
Он вонзил когти в мою щиколотку и потянул на себя. Ногу обожгла жуткая боль.
Теперь мне было не просто страшно. Ужас парализовал меня.
– Ты мне надоела, глупая девчонка. Твою кожу я вывешу на входе в лес, чтобы Птенчик знал, что с тобой стало, – прошипел он.
Я пыталась вырваться и дёргала ногой, боль только усиливалась.
В нашу возню кто-то вмешался.
Лесовик отлетел в ствол дерева, глухо ударившись об него. Его кости хрустнули от удара.
Моя рана на ноге пылала, кровь заливала траву.
Сквозь туман, застилающий глаза, я увидела блеск зелёных глаз.
Сокол. Он не спеша вытащил нож. Один из тех, что точил ранее.
Лесовик успел встать и вытянуться во весь свой рост.
– Может, твою шкуру пора повесить в лесу, чтобы все знали, что я с тобой сделал?
– Птенчик пришёл, – растягивало слова существо. – Спаситель. Тогда я убью вас обоих.
Он кинулся на Сокола. Я зажмурилась и завопила от ужаса.
Сокол метнул один нож в его глаз, а вторым перерезал ему горло.
Лесовик тяжело опустился на свои козлиные ноги. Из раны на шее вытекала чёрная густая кровь. Зловонный запах витал в воздухе. Внутренности скрутило, и меня вырвало на землю.
Сокол вытащил нож, вытер его об траву и убрал за пояс.
Я пыталась сесть, но пульсирующая боль в ноге возрастала с каждым движением.
Сокол опустился на корточки возле меня и с насмешкой произнёс:
– Не женщина, а мечта!
Я закатила глаза. Очень хотелось стукнуть его по голове.
– И что ты тут искала? Дай угадаю, приключения на свою пятую точку?
– Надо же, а ты угадал! Какой молодец! – съязвила я, снова вскрикнув от боли.
– От тебя ещё неделю будет пахнуть, – Сокол поморщился и протянул руку, помогая мне встать.
– Как ты меня нашёл?
– Это было не сложно, ты орала так, что даже в далёких землях было слышно.
– Очень смешно.
– На самом деле, ты молодец. Побежала бы в поле, я бы не успел, – сказал он, всё ещё не отпуская мою ладонь. – Я почувствовал твой страх. Нить привела меня к тебе.