– Классные у тебя ребята, – сказал Даня.
Он уже оделся и ожидал меня. Я надевала сапоги.
– Самые лучшие.
– Не сомневаюсь.
Даня улыбнулся. Я знала, что ему, как и мне, сложно сдерживать улыбку. Мы не виделись два года, и сейчас совершенно все, каждая мелочь казалась чем-то приятным.
– Нет, они правда самые лучшие, – продолжала я. – Когда группа только открылась, пришла целая толпа народу. Но многие занимались на тренировках спустя рукава – им не нужны были танцы. Я таких отсеивала. Не представляешь, какого труда стоило объяснить их родителям, что они зря тратят время и деньги.
– Мне бы таких родителей, – буркнул Даня и развернул передо мной мою короткую бежевую дубленку.
Я повернулась к нему спиной и дала накинуть ее себе на плечи.
– Расскажи лучше, как ты поживаешь, – попросила я, когда мы пошли к выходу из Дома культуры. – Вряд ли тебе интересно слушать про любительский танцевальный кружок в провинциальном городке. Ты же теперь москвич.
– Это не так, – ответил Даня, открывая дверь на улицу и пропуская меня вперед. – Мне интересно все, что здесь происходит. Это ведь мой родной город. Да и ты мне не чужая.
Я улыбнулась.
– У тебя есть время? – спросил он. – Давай посидим где-нибудь, поболтаем, ведь мы так давно не виделись.
– Конечно. Идем.
Даня галантно предложил мне взять его под руку.
– Подумать только, какие манеры! – рассмеялась я, оплетая его руку своей. – Видимо, сильно ты по мне соскучился!
– А ты как думала?
Шел снег. Пушистые хлопья медленно опускались с неба, каждый раз словно замирая в воздухе на несколько мгновений.
Дом культуры, где я вела кружок танцев, находился недалеко от центра. Жила я рядом, поэтому на работу ходила пешком. Но чтобы найти кафе, пришлось идти, наоборот, к центру, где сосредоточилась вся городская жизнь.
– Ну, рассказывай! – выдохнула я. – Как ты? Как чемпионаты? Как жизнь в Москве? Боже, у меня столько вопросов, что я даже не знаю, какой задать первым.
Даня хохотнул, подняв голову к темно-синему небу. Его рука в перчатке сжала мою ладонь.
– Да все у меня хорошо, – ответил он. – Все благополучно.
– Нет, так не пойдет, – возразила я. – Этого слишком мало. Не верю, что жизнь мирового чемпиона можно описать словами «все благополучно».
– Именно так и можно.
– Ну, Дань!
Он снова засмеялся.
– Ну что, что тебе рассказать? – спросил он. – Как я себя ощущаю после чемпионата? – и пожал плечами. – Как обычный человек. Крылья не выросли, хвост тоже. Иногда узнают на улицах, здороваются, но это скорее оттого, что я иногда свечусь в рекламе. А так, кому вообще, кроме самих спортсменов, интересно, кто там стал чемпионом мира по бальным танцам в этом году?
– Все равно, – не унималась я. – Ты вон в скольких странах побывал на турнирах. Четыре раза только на чемпионаты мира летал!
– Да, а мог бы не летать. В итоге толк ведь оказался только от последнего.
– Ну почему же? До этого ты третье место занял. Тоже неплохо.
– Ага. А еще раньше – двенадцатое и двадцать пятое.
– Примечательно, что ты каждый раз ездил на чемпионаты с разными партнершами.
– Ага… Я ни с кем не смог станцеваться так, как с тобой. С Кристиной еще более-менее. Поэтому и взяли золото. А с другими только зря время тратили.
Когда мы с Даней активно общались, он писал, что с партнершами у него была просто беда. Словно венец безбрачия… только в профессиональном плане. И это несмотря на то что он с ранней юности умел найти подход к любой девушке.
Спортсменку, с которой он танцевал последний год, звали Кристина Ладо. Сам Даня мне ничего о ней не рассказывал, потому что мы к этому времени толком и не переписывались, так, поздравляли время от времени друг друга с праздниками. Из новостей я знала, что она очень сильная спортсменка, дважды чемпионка России и один раз Европы. У нее так же не заладилось с прошлым партнером, и они с Даней сошлись – в профессиональном смысле.
Наконец мы набрели на ближайшее кафе и, несмотря на то что свободные столики в такое время – редкость, один у окна будто бы ждал именно нас.
– Все уже такое новогоднее, – заметила я, кивнув на огромное стекло, украшенное разноцветной гирляндой огней.
– Как-никак неделя осталась, – ответил Даниил, вешая куртку на спинку стула. – Ты уже придумала, что попросишь у Деда Мороза?
– Разве что новую ногу.
Я села на диванчик, Даня – в кресло напротив. Взгляд его стал серьезным.
– А врачи что говорят? – спросил он, даже не прикасаясь к меню. – Есть какие-нибудь изменения? Улучшения, ухудшения – хоть что-нибудь?
Я помотала головой.
– Без операции ничего не изменится.
– А ты, конечно же, не хочешь ее делать?
– Конечно же.
Даня задумчиво закусил губу, а я, чтобы не видеть его взгляда, взяла меню.
– Дело только в деньгах? – спросил он.
– Не только, но в них, разумеется, тоже.
– И сколько надо?
Я пожала плечами, разглядывая несколько фотографий салатов и не понимая разницу между ними. Я вообще не улавливала, что в этом дурацком меню написано.
– Только не говори, что даже не узнавала, – упорствовал Даня.
Я вздохнула.
– Не запоминаю цифры, в которых больше семи нулей.
– Лайм, – начал Даня другим, более мягким и доверительным тоном.
Я тут же тряхнула головой и отложила меню в сторону.
– Давай не сейчас, Дань. Столько не виделись, можно и о хорошем поговорить.
Даня не успел ничего возразить. К нам подошел официант и принял мой заказ: кофе и пирожные.
– Ты не наешься, – предупредил Даня.
– На ночь вредно много есть.
Даня закатил глаза и заказал себе кофе, суп и салат.
– И девушке тоже принесите салат, – добавил он официанту. – А то она весь мой склюет.
Я засмеялась и, потянувшись через стол, хлопнула его ладонью по руке.
Официант ушел, и мы какое-то время сидели молча, разглядывая друг друга.
Данька стал очень красивым. Понятно, почему его приглашали сниматься в рекламе. Он выглядел как уверенный в себе, успешный мужчина. И не просто выглядел – он таким и был. Но я до сих пор видела все того же озорного мальчишку, за которым нужен глаз да глаз. И мне захотелось приблизить к Дане лицо и найти над его левой бровью маленький белый шрамик. Уже не вспомнить, где и когда он его получил, но рубец был с ним всегда. Как наши танцы и дружба.
Даня тоже рассматривал меня, и так пристально, что мне вдруг стало неловко.
– Изменилась? – спросила я.
Он кивнул.
– Надеюсь, в лучшую сторону?
Он улыбнулся.
– Ну конечно, Лаймыш.
И все равно под его взглядом я прямее села на диванчике. Даня повернул голову и принялся рассматривать зал.
– На чемпионате была девушка, очень похожая на тебя, – сказал он. – Такие же рост, сложение, почти те же волосы – как карамель. Только глаза не твои, какие-то светлые, невзрачные. И лицо. Но когда я видел ее со спины, мне казалось, что это ты пришла со мной танцевать.
– Спортсменка из Болгарии, – произнесла я, улыбнувшись. – Божана Тодорова.
Даня часто закивал головой.
– Ты видела чемпионат?
– Не могла пропустить твое выступление. Смотрела прямую трансляцию.
– И как тебе?
– Бесподобно. – Я заметила, как Даня облегченно выдохнул, словно это сказал судья или тренер, а не бывшая партнерша. – По мне, вы потрясающе станцевались с Ладо. На ваши вальс и ча-ча-ча я могла бы смотреть часами.
Даня, расслабившись, откинулся на спинку кресла.
– А со мной ты могла часами танцевать.
Могла. И танцевала.
Официант принес заказ.
– Ну, – приподняв чашку кофе, произнес Даня. – За встречу!
– За встречу.
Мы чокнулись. На белый стол упало несколько капель капучино. Отпив из чашки, я стала вытирать их салфеткой. Даня принялся за суп.
Теплый салат с говядиной и правда выглядел так аппетитно, что я сразу забыла о своем пирожном и взяла в руки вилку.
– А чего ты приехал-то? – спросила я. – По дому соскучился?
– По дому тоже, – ответил он. – Вообще, у меня пока небольшой новогодний отпуск. А тут еще Слониха предложила прийти на Новогодний бал. Вы же тоже к нему готовитесь.
Слонихой – естественно, за глаза – мы звали нашего тренера. До сих пор, хотя я теперь была ее коллегой.
– На бал? – усомнилась я.
– Ага. – Даня торопливо, будто боялся, что отнимут, ел суп.
Новогодний бал, конечно, событие значимое в танцевальной жизни нашего провинциального Улинска, но явно не повод переться сюда из Москвы.
– А танцевать ты тоже будешь? – спросила я.
– Про танцы разговора не было, – ответил Даня. – Да и Крис не собирается сюда ехать.
– Тогда зачем тебя позвали?
– Буду почетным членом жюри, прикинь? А еще в самом начале толкну речь.
– О чем же?
Даня пожал плечами.
– О танцах, о жизни, о мечтах. И о том, что они должны сбываться. Хотя бы под Новый год.
– Звучит как тост.
Даня тут же поднял свою чашку с кофе. Я потянулась за своей, но увидела новое сообщение на экране телефона: «Ты где?».
– Черт, – прошептала я, открывая чаты. – Забыла предупредить, что не приеду.
– Тебя сегодня ждали? – спросил Даня, оставив в покое суп.
– Да, – ответила я, торопливо набирая: «Сегодня никак. Прости. Все расскажу завтра».
– Свидание?
– Вроде того.
– Ого! И кто этот счастливчик?
– Да так. – Я отложила телефон. – Познакомились недавно. Пришел в наш Дом культуры преподавать шахматы. Но у нас пока так, ничего серьезного.
– Шахматы? – Даня с серьезным видом покачал головой, как будто само это слово было необыкновенно тяжелым. – Значит, он умный? Как раз то, чего мне всегда не хватало.
Я засмеялась.
– Данька! Ты самый умный из всех парней, которых я знаю! А еще самый хитрый. – Позже, когда он уже улыбнулся, я спросила: – А у тебя что на личном?
Даня взял салфетку, промокнул губы и, посмотрев на меня взглядом, с каким обычно сообщают очень серьезные новости, ответил:
– А я скоро женюсь.
Вилка выпала у меня из рук и звонко ударилась о блюдце.
– Врешь… – произнесла я вполголоса.
Даня мотнул головой.
– Нет, Лайм, не вру. Мы уже подали документы в загс.
Сначала я не поняла своих эмоций по поводу этой новости. Потребовалось полминуты, чтобы прийти в себя. Наконец я улыбнулась.
– Дань, это же просто потрясающе! Я так рада за тебя, честное слово. Немного неожиданно… Но я правда очень рада. Кто она?
– Ее зовут Аня. Она сестра Кристины.
– Твоей партнерши?
– Ага.
Я знала истории, когда спортсмены женились на своих партнершах. Но чтобы на сестрах партнерш – это Даня постарался.
– Прекрасная новость, – проговорила я и уткнулась носом в чашку.
– Она была бы еще прекраснее, – произнес Даня, сосредоточенно размешивая сахар в кофе, – если бы Аня не хотела познакомиться с моим отцом.
А это добило окончательно. Я подавилась кофе и чуть не забрызгала им и скатерть, и белый свитер Дани, и все вокруг.
Даня дернулся мне помогать, но я махнула рукой.
Сказать, что у него плохие отношения с отцом – это вежливо приукрасить. Они отвратительные.
– Когда ты его видел в последний раз? – спросила я.
– Когда тут жил. Даже не помню. Я после тренировки пришел домой, мы, как обычно, поссорились, и он забрал ключи. Больше я туда не возвращался.
Даня отвел взгляд к окну. За ним по вечерней, но светлой от фонарей и подсвеченного ими белого снега улице торопливо шагали прохожие. Кто-то смеялся, кто-то прятал лицо за шарфом, все спешили – за неделю до Нового года нужно многое успеть. Никому не хочется тащить с собой в наступающий год груз нерешенных задач. Все мечтают обновить свою историю, и начать следующую главу жизни с первой страницы.
Дане для этого нужно вернуться в детство, из которого он так рано сбежал с полупустым рюкзаком за спиной.
Я протянула руку через стол и накрыла его ладонь.
– Все будет хорошо, Дань. Ты справишься.
Он повернул ко мне голову, мельком улыбнулся, и я поняла, что у него ко мне есть какая-то просьба.
– А ты можешь сходить к отцу со мной? – спросил Литвинов. – А то боюсь, что возвращение блудного сына в отчий дом закончится дракой.
– Чисто теоретически – да, – замялась я. – Если твою невесту не смутит, что я буду с вами.
Даниил мотнул головой и лихорадочно засуетился.
– Аня приезжает только послезавтра, и знакомить ее с отцом я буду в ресторане. Домой не поведу ни за что на свете. Место должно быть многолюдным и не удобным для убийства. Я и сам думал встретиться с ним где-нибудь вне дома, но отец и его жена уже давно не берут трубку, когда я звоню. Так что мне придется пойти к ним…
– Если хочешь, я могу одолжить тебе телефон, – предложила я скорее в шутку.
Но Даня принял ее всерьез и отказался.
– Не хватало, чтобы отец при Ане начал вытворять какую-нибудь дичь, психовать и орать. Надо встретиться с ним лично и хотя бы примерно оценить масштабы будущей катастрофы. Чтобы знать, к чему готовить себя и Аню.
Меня тронуло то, как Даня беспокоится о своей невесте. Видимо, он действительно по-настоящему полюбил.
– Без проблем, Дань, – сказала я, улыбнувшись. – Я пойду с тобой.