Утром Злат решил задержаться и не отправился в путь вместе с сотником еще до рассвета. Сначала просто не хотелось вылезать в темноте из-под теплого войлока. Потом в свежую голову стали лезть новые мысли. Ночевать пошли в комнату Илгизара, невзирая на протесты Бурангула, приготовившего для почетного гостя отдельные покои. Тот все-таки велел перетаскать на новое место весь ворох подушек, ковров и порывал. Итлар, непривычный к такой неге, чуть не проспал. Вот и наибу не захотелось вставать. Однако и уснуть больше не удалось. Так и лежал в сумерках. Думал.
Не зря говорится: «Утро вечера мудренее». Сначала Злат решил позавтракать у водовозов. Потом подумалось, что неплохо будет самому поприсутствовать при описи и осмотреть дом убитого. Да и опечатать дверь надежнее своей печатью. Уж ее тронуть вряд ли осмелится даже самый дерзкий злоумышленник. Всем известно – власть ни на что не отзывается так болезненно, как на пренебрежение.
Во дворе было подозрительно тихо. Видно, Бурангул строго-настрого запретил тревожить покой важного гостя, и бедные водовозы, которые еще по темноте отправлялись запрягать лошадей, наверное, ходили на цыпочках. В пронзительной тишине весеннего утра долетали крики рыбаков с реки, призыв азанчи из булгарского квартала и перебранка стражников у заставы неподалеку.
Сытный завтрак придал благодушия.
В домике убитого, как и предполагали, не осталось даже молитвенного коврика. Теперь, когда здесь не было никого, комнатка не казалась такой маленькой. Злат вспомнил, как заходил сюда в прошлом году с хозяином. Тогда было уютно, пахло какими-то благовониями, на столе теснились баночки с чернилами, каламами. Сейчас во владение домом вступали пустота и пыль.
Массивный сундук оказался незаперт. Незачем. В нем не завалялось даже дохлой мыши. Злат внимательно осмотрел замок. Дорогая работа. Не какой-нибудь навесной – врезной. Явно булгарский. Булгаре – лучшие мастера по замкам. Да и сам сундук непростой. Дубовый с железными оковами. В таком подштанники не хранят. Сразу видно – предназначался для чего-то дорогого. Очень дорогого.
– Ты, Бурангул, сундук этот прибери к себе. От греха. А так здесь и опечатывать нечего. Принеси воск и веревочку. Я печать на дверь приложу.
Пока возились во дворе, Злат посмотрел на ворота дома с другой стороны улицы. В нем в прошлом году убили вдову, после которой, вроде, наследников не осталось.
– Кто там сейчас? – обратился Злат к Бурангулу.
– В доме Шамсинур? Его франки купили.
Вот и до Черной улицы добрались эти незаметные с виду проныры.
– Монахи?
– По виду – да.
– Интересно, чего им у себя в миссии не живется?
– Спрашивал. Они специально здесь поселились, чтобы говорить на кипчакском быстрее выучиться. И письму. Учит их битакчи, который здесь живет.
– Уйгур?
Водовоз кивнул.
«Ай как скверно, – подумалось наибу. – Это же писец из дворцовой канцелярии. Вся переписка в его руках. И он, выходит, тесно общается с какими-то франками. А мы потом удивляемся, что они в курсе всех дел в Улусе».
– Давно поселились?
– Зимой. Сначала эконом из миссии дом покупал…
– Адельхарт который?
– Про то не ведаю, я с ним не общался. Он с покойным дела вел – тот же старостой был.
– Теперь ты староста. Так что проверь у них бумаги. Кто такие? Когда приехали, откуда и зачем? Народ это ушлый, сквозь землю видит. А дом убитого в двух шагах. Не может быть, чтобы эти прохиндеи хоть чего не заметили.
Злат так объелся с утра молочной каши, что от сытости стал клевать носом. Хоть снова спать ложись. Да и сама дремотная тишина Черной улицы к этому располагала. Нужно было поскорее выбираться отсюда.
Первым делом наиб решил навестить менялу Касриэля. Этот жизнерадостный, раздобревший с годами, разговорчивый человек держал контору на Красной пристани. Место там злачное. Каждое лето туда приходили корабли из-за Бакинского моря. Степные, а тем более горные пути часто таят опасности, границы постоянно закрываются из-за неладов правителей. А кораблю везде дорога, где волны плещут и ветер дует. Да и перевозит одно хорошее судно добра не меньше, чем большой караван.
За Бакинским морем лежат богатые страны. Туда ведут караванные тропы из краев еще более богатых. Большими деньгами ворочают купцы с Красной пристани. Называется она так, потому что южная. У монголов юг – красное, запад – белое, восток – синее. Многие еще называют красным красивое.