Мысли кружились в голове, как танцоры на ярмарке Хоппингс.
Мама ничего не станет делать, чтобы себя спасти. Как будто ей жить надоело. Я придумал только одно: убить Каллума. Но как? Отравить? Проблема в том, что я не умею готовить. Он бы сразу понял, что я что-то задумал, если бы вдруг получил от меня тарелку с подозрительным хавчиком. Толкнуть его под поезд? Но он ездит на работу на машине. Пырнуть ножом? Но он выхватил бы у меня нож своими быстрыми пальцами прежде, чем я дотянулся бы до его жирного пуза.
Я понятия не имел, что мне делать, и поэтому решил поговорить с Барри. Он кучу всего знает.
– Слушай, а у тебя родители ссорятся?
– Да постоянно, чувак, – ответил он. – У них вечная битва за пульт от телика. – И Барри заговорил на разные голоса, подражая своим родителям. Грубым голосом: «Я буду смотреть футбол». Высоким голосом: «Да ты всегда смотришь футбол». Грубым голосом: «А ты всегда смотришь кулинарные программы». Высоким голосом: «Они хотя бы пользу приносят. А футбольный мяч разве можно съесть?» Грубым голосом: «В смысле? Тот твой йоркширский пудинг на вкус был чисто резиновый».
Я заржал.
– Ну а они когда-нибудь по-настоящему ссорятся? Чтобы прям до рукоприкладства доходило? – спросил я и поднял оба кулака.
Барри покачал головой.
– Не-а. Я один раз видел, как они дерутся. Папа наполнил водный пистолет и обрызгал маму, когда она загорала на заднем дворе. И вот они как давай отнимать друг у друга этот пистолет. Так оба в бассейн и рухнули.
На этих словах мне аж поплохело.
– А твой папа когда-нибудь напивается? – спросил я.
– Ага. Каждую пятницу.
– И что он тогда делает?
– Спать заваливается. – Барри громко всхрапнул, как свинья с микрофоном. – Падает на диван. Он такой тяжелый, что наверх нам его не затащить, ну, мы так его и оставляем. Иногда он там до самого утра спит.
Мне в голову пришел еще один вопрос.
– А что бы ты сделал, если бы твою маму ударил какой-нибудь урод?
Барри почесал подбородок, на котором едва начали появляться волоски.
– Сказал бы папе, он бы отделал его так, что мало бы не показалось. – Барри с подозрением посмотрел на меня. – А к чему эти расспросы?
– Я просто рассказ пишу, домашка по английскому, там про мужика, который творит такие вот вещи.
Я хотел спросить у Эми, но она только завалила бы меня вопросами, на которые мне пришлось бы отвечать. Не хотелось бы, чтобы она знала, что происходит у нас дома. Я вспомнил, что есть Андреа Уотсон, и вместо Эми обратился к ней. Она самая умная девчонка в нашей параллели. Мы все на ее фоне немного слабоумные. Я собрался с духом и подошел к ней на перемене.
– Андреа?
– Да, Дэнни.
– У меня чисто гигиенический вопрос.
– Ты, наверное, имеешь в виду «гипотетический»?
– Да, наверное. – Я уже чувствовал, как краснею. – Что бы ты сделала, если бы кто-то, не твой папа, я имею в виду, обидел и ударил твою маму?
Андреа перевела лицо в задумчивый режим.
– Я бы позвонила в полицию.
– А кроме полиции?
Андреа закатила глаза.
– Мои родители не живут вместе, но я, скорее всего, позвонила бы папе.
– А.
– А почему ты спрашиваешь? – сказала Андреа, внезапно став серьезной. – С твоей мамой все хорошо?
– Все отлично, – сказал я и пошел.
– Точно, Дэнни? – крикнула она вслед.
– Ага. Спасибо, Андреа.
Я спросил еще нескольких ребят.
– Что бы я сделал, если бы какой-то козлина ударил мою маму? – переспросил Карл и почесал голову. – Позвонил бы папе. Он бы начистил ему клюв.
– А.
– Если бы кто-то ударил маму? – сказал Бен. – Я папу бы позвал. Он бы сел в танк и подорвал его. А сверху бы еще огнеметом прошелся. А потом бы застрелил его.
У Бена очень развитое воображение.
Кроме Гэвина, который предложил мне отвалить, и Тони, который сказал, что его мама умерла, все ответили одно и то же: что обратились бы к отцу.
Если я хотел избавиться от Каллума, нужно было попросить о помощи папу. Оставалась одна-единственная проблема. Я понятия не имел, кем был мой папа.