Иду под портиками, блестящими от дождя, и смотрю на свое отражение в стеклянных витринах магазинов. Пальто такое просторное, что живота почти не видно.
Альма права – беременные женщины неуязвимы, и этой зимой я ни разу не простудилась. В первое время мне всегда хотелось спать, а сейчас я чувствую прилив сил и готова хоть немедленно ехать в Феррару. Что взять с собой? Двое черных брюк, два самых широких свитера из тех, что у меня есть, ноутбук, iPad, ночную сорочку. Пожалуй, захвачу еще зонтик, мне кажется, в Ферраре нет портиков, как у нас.
Неплохо бы пожить несколько дней в гостинице одной, изучить город. Во всех моих детективах действие происходит в Эмилии, но Феррару я совсем не знаю, а ведь там родилась мама, там похоронены бабушка и дедушка. Я никогда не ощущала связи с этим городом, скорее, он был для меня чем-то смутным, далеким. Немногие знакомые феррарцы хвастались красотой своего города так, будто это их личная заслуга, что меня немного коробило. Мы, в Болонье, относимся к нашему городу более критично.
Отец попрощался со мной, цитируя “Энеиду” Вергилия. Он сравнил маму с Ютурной, нимфой источников и сестрой Турна, царя рутулов. Ютурна пыталась защитить брата в поединке с Энеем, но по приказу Юпитера была вынуждена предоставить судьбе исход битвы.
– Она чувствует свою вину за то, что осталась жить. Ютурна проклинала себя за то, что бессмертна. Вечную жизнь для чего ты мне дал? Почему у несчастной отнят смерти удел?[6] – в отчаянии спрашивала Юпитера бедная Ютурна. В тот момент, когда она поняла, что не может предотвратить смерть брата, божественный дар превратился для нее в приговор, – вот что сказал отец, целуя меня в висок, и сел в автобус, увозящий его к послеобеденному чтению в любимом кресле.
В кармане пальто звонит телефон, это Лео.
– Что сказал твой отец? – спрашивает он, без приветствия.
– Что очень надеется на меня. И что нужно прочесть двенадцатую книгу “Энеиды”.
– Я-то думал, он тебя отговорит… А что в двенадцатой книге “Энеиды”?
– Потом объясню, дома. Когда тебя ждать? Звонил коллеге из Феррары?
– Приду в шесть. Коллегу зовут Луиджи Д’Авалос, дам тебе номер телефона.
– Луиджи как?
– Д’Авалос. Обещал поискать дело в архиве и выяснить, кто занимался этой историей, если тот человек еще жив. Кстати, он неаполитанец.
– Кто неаполитанец?
– Мой коллега.
– И что?
– То, что он очень любезен. Хотел прислать за тобой на вокзал машину. Но я сказал, что не знаю, в котором часу ты приедешь, и что ты сама позвонишь ему, когда устроишься.
– Жаль, я-то мечтала подкатить к гостинице с воем сирен.
– Хулиганка!
– Любовь моя! До скорого.
– Тони?
– Да.
– Я не решился сказать ему, что ты беременна.
– Сделаем ему подарок. Киндер-сюрприз.
– Он подумает, что мы сумасшедшие.
– Мы и есть сумасшедшие.
– Смейся, смейся! Когда я вернусь, будь, пожалуйста, дома.
– А куда я денусь?
– Я хотел сказать… будь дома. Ну, ты меня поняла.
Ничего я не поняла, но буду дома, конечно.
Я так ничего и не спросила у папы. И он, как обычно, ничего мне не рассказал. Ни про то, как они с мамой познакомились, ни про то, что он знает о ее брате. Не подсказал мне, кого искать в Ферраре, куда идти. Никакой информации, кроме “Энеиды”.