Яркое, почти белое солнце освещало ржавые остовы экскаваторов и грузовиков, колючую проволоку и останки бараков лесозаготовительной базы, на углу которой красовалась яркая палатка типа «Пик». Шатер волновался и гудел.
Народ, а потеплело! – объявил, вылезая из палатки и глядя на висящий у входа градусник, Андраш, – уже минус 27!
Сверившись с градусником, Граф оглядел окрестности.
– Немного они вырубили.
– Да выросло все уже. Ты посмотри на машины. Им сто лет в обед.
– Куршаве-ель! – пробасила, вылезая из тубуса, Надежда.
Вопреки обыкновению, Андраш вышел первым. Он и Граф по очереди шли впереди и тропили так, что никто не мог их догнать. Не только согревшаяся, но и порядком взмокшая, плотно сбитая группа добралась до них только под конец перехода, когда они зависли под правым берегом Тихой, изучая карту. Здесь река делала резкий поворот налево, вымывая себе проход в высоченной каменной скале.
− Бля! – изрек Андраш, – я троплю, а мне все лучше и лучше!
– Бля, что это? – вторил ему подошедший Виталик, указывая на серую каменную стену.
– Ух ты! – обрадовался Граф. – Так это и есть те самые петроглифы. Агзу, иди сюда!
Отвесный правый берег возвышался над рекой, как стена исполинской крепости. Наверху, над внушительным снежным карнизом, который, казалось, не таял даже зимой, продолжал расти покатый низенький лесок. Подошли остальные, встали под скалой и, не обращая внимания на опасно нависающий карниз, принялись разглядывать диковинные наскальные рисунки. Они были видны хорошо, отчетливо: кто-то регулярно очищал их от снега и грязи. Тоненькие олени, примитивные человечки, полосатый тигр с большой головой и нелепо маленьким телом. Как будто ребенок нарисовал.
Бережно водя варежкой по рисунку, Валька тихо сказал:
– У тигра два имени – Куты-Мафа и Амба. Амба – это злой демон, карающий охотника за вторжение в свои владения. Куты-Мафа – добрый тигр-отец, дух предка, который, наоборот, помогает и хранит охотника.
Валькина лекция могла быть длиннее, если бы сверху не посыпался снег.
– Оп-оп-оп! – сказал Андраш.
– Назад! – закричал Граф.
Как были – в лыжах и с рюкзаками – они отскочили от стены. В ту же секунду на то место, где они стояли, упала, как будто с неба, небольшая лавина. Снег был мягкий и рассыпчатый.
– Кто-то нас предупреждает, – сказал Агзу.
– Да, – согласился Граф, – то ли кабан, то ли олень…
Осмотрелись. Левый берег реки, наоборот, был низок и заболочен. Непонятно было, где кончается река и начинается болото. Заводь поросла редким кустарником. Кое-где виднелись низенькие скрюченные деревца. Слева и сзади, там, где к болоту подходил густой непролазный лес, они увидели непривычный треугольный силуэт. Это была острая крыша покосившейся избушки. Домик был чуть больше дачного сортира. Внутри валялся матрас, покрытый плешивой шкурой, напротив него в углу примостилась маленькая печка, труба уходила в дырку в стене. Рядом размещалась пара наскоро сколоченных стеллажей. На них были аккуратно расставлены баночки с жидкостями и травами, лежали огромные рыжие перья, сморщенные корешки, расшитый бисером кисет, плетеные феньки, китайские браслеты и разноцветные пластиковые карточки.
– Неплохо, – заметил Граф. – Кто-то здесь жил долго и автономно.
– Перья рыжего петуха, – задумчиво проговорил Валька, – это вещь летающего шамана.
– А где же он сейчас? – поинтересовался Виталик. – Улетел?
Лика разглядывала баночки. В одной была голова змеи. В другой – как будто заспиртованный глаз.
– Где-то неподалеку должно быть капище, – не обращая внимания на остроты, все так же задумчиво продолжал Агзу.
– Что?
– Жертвенник. Место, где шаман совершает обряды. Наверное, он туда и ушел. Бубна нет на месте.
– Хочешь поискать? – усмехнулся в усы Капец, и его холодные глаза блеснули.
– Не уверен.
– Так может, это деда твоего капище! – ткнул его локтем Виталик.
– Может, – Агзу снял тюрбан и почесал в затылке. – Но духи не любят посторонних.
Он серьезно посмотрел на Виталика, потом на Капца, надел шапку обратно и вышел из избы.
– Интересно все-таки, куда делся этот шаман? – задумчиво произнес Граф и последовал за ним.
Снаружи Агзу принялся распаковывать рюкзак.
– Не одевайся, – сказал ему Граф, – пошли дальше.
Не обращая внимания на его слова, Агзу продолжал выкладывать на санки содержимое рюкзака и в конце концов достал черный полиэтиленовый сверток довольно внушительных размеров. Развернув его, он аккуратно извлек нечто довольно странное, а именно – старинный шаманский бубен. На деревянный обод была туго натянута упругая коричневая кожа, а с обратной стороны – диаметральные проволоки, на которых позвякивали друг о друга нанизанные железные звездочки.
– Вот это вещица… – Граф аккуратно погладил кожу бубна.
Агзу отпустил бубен, Граф взял его и легонько потряс. Размножился, разлетелся по округе легкий, мягкий звон. Граф ударил ладонью в натянутую кожу. Раздался гулкий, протяжный бой. Время будто остановилось. Участники зачарованно замерли.
– И это ты тащил с собой?! – оборвал тишину Виталик.
– Ты умеешь на нем играть? – спросил Граф, возвращая бубен Вальке.
– Нет, я не имею права, – тихо ответил Агзу, взял бубен и пошел с ним в избу. Остальные последовали за ним.
– Не знаю, вернется ли шаман, но пусть Он останется здесь, – с этими словами Валька бережно положил бубен на полку. – Хоть Он и не совсем настоящий, но я хочу, чтобы Он вернулся к моим предкам. Как и моя душа.
– Что значит не настоящий? – не понял Граф.
– Это уменьшенная копия. Бубен никогда не использовался в камлании. Мой дед сделал его для матери, когда она уезжала в Москву. Он знал, что дочь никогда не вернется, и ему хотелось, чтобы частичка Родины осталась с ней.
Агзу вышел из избы, надел лыжи, рюкзак и пошел, почти не проваливаясь, обратно к скале.
– Стой! – крикнул ему Граф.
Агзу прошел на автомате еще несколько шагов, покачивая рюкзаком, и остановился, развернувшись к Графу в пол-оборота.
– Не туда!
Агзу вернулся.
– Здесь река уходит вправо, чтобы потом резко повернуть налево. Там могут быть проталины и прижимы, давайте лучше по болоту срежем, – предложил Граф.
Все согласились и, неглубоко тропя, пошли пересекать болото. Со скрюченных деревьев, окруживших путников со всех сторон, свисали тонкие нити мхов. Яркое солнце рисовало на снегу причудливые узоры тенями. Граф шел по азимуту на север-северо-запад. Тропить приходилось все глубже. Болото как будто засасывало. Через пару бодрых переходов джи-пи-эс[15] внезапно показал, что группа находится южнее точки ночевки, а затем и вовсе перестал ловить спутники. Граф пропустил вперед всех, кроме Андраша.
– Погляди, что творится, – он ткнул пальцем в незрячий джи-пи-эс.
– Ну и ладно, – махнул рукой Андраш. – Пойдем по компасу. Сто раз обходились.
– Компас врет, – Граф внимательно посмотрел на друга. В глазах Андраша появилось и замерло беспокойство. Граф продолжал.
– От избушки мы шли по азимуту на северо-запад, – Андраш кивнул, – я проверил азимут по джи-пи-эсу и выключил его, чтобы не тратить батарейку. Шел по компасу.
– Понятно.
– А сейчас посмотри, – он снова ткнул в джи-пи-эс, – он показывает, что мы промахнулись почти на 90 градусов!
– Он не видит спутники.
– Сейчас не видит, но пять минут назад видел.
– Так, а компас?
Они крутили компас и так, и сяк, но красная стрелка все время выбирала одно направление – как и положено.
– Сейчас нормально, по-моему, – сказал Андраш. – Солнце уже клонится к закату, так что север там, – он махнул рукой туда, куда и показывала стрелка компаса, – слушай… так мы же идем прямо на солнце! Ты не заметил, что ли?!
– Черт, – граф опустил голову, – даже внимания не обратил, болван!
– Да никто не обратил внимания, – Андраш похлопал его по плечу. – А мы почти два перехода шли на юго-запад!
– Акела промахнулся? – улыбаясь, спросил подошедший Капец, – у меня были подозрения, но я решил промолчать.
Граф оторвался от компаса. Капец щурился от солнца, и его глаз не было видно. Граф, наоборот, смотрел на него широко раскрытыми глазами, но морщина на переносице выдавала раздражение.
– Я всегда принимаю твою критику, Юр… Смотрю ты втопил!
Этот возглас одобрения предназначался подошедшему Агзу, но тот не обрадовался похвале.
– Почему вы остановились? – спросил он с тревогой в голосе.
Не обращая внимания на вопрос, Граф достал из-за пазухи со всех сторон заклеенный скотчем альбомный лист – карту – и развернул его перед Капцом.
– Уверен, что мы все время шли на юго-запад?
– Ну, – Капец почесал в затылке, – последний переход точно.
– Значит, мы промахнулись мимо ручья.
– Да, – кивнул Капец, – мы идем в сторону Лисьего.
– Лисьего? – обрадовался Агзу.
– Отставить! – прервал его радость Граф, – никакого Лисьего.
И снова обратился к Капцу.
Возможно, кто-то – или компас, или я тупанули. Но сейчас все в порядке. Компас не врет. Солнце садится на западе, не правда ли?
– Вчера было именно так, – Андраш улыбнулся и поджег сигарету.
– Итак, – Граф зубами стянул перчатку, затянулся сигаретой Андраша и ткнул пальцем в карту, – если пойдем на запад, рано или поздно выйдем на Тихую, южнее ручья Медвежий. Видишь, как Тихая загибается?
– Вижу, – ответил Капец и, отходя, тихо добавил, – как бы самим не загнуться.