Когда началась сорокалетняя война, меня еще не было на свете. Но бабушка рассказывала, что нет на свете созданий, злопамятнее и безжалостнее Драконов. Они уничтожали целые человеческие поселения. Когда у них не оставалось сил поливать противников огнем, они камнями падали с неба и пускали в ход свои смертоносные когти, отрывали головы, заливали землю кровью. Первые несколько лет, когда шли военные действия, они были особо жестоки и неумолимы. Это потом, когда конфликт перешел в более мирную фазу, и жители Алассара из кожи вон лезли, чтобы договориться с Драконами о заключении мира, все особо жестокие моменты были тщательно вымараны из летописей. И не для того, чтобы обелить Драконов, а чтобы последующие поколения не тряслись при одном их упоминании. Вероятно, как раз потому, что люди и эльфы забыли, какими монстрами могут быть ящеры, последние тридцать лет войны в приграничье то и дело вспыхивали стычки, подавляемые Драконами быстро и жестоко. Это уже трудно было назвать войной, однако мирный договор был подписан лишь через сорок лет после того, как пролилась первая кровь. И мой предок был в этом виноват. Пока не был уничтожен последний ларк, Драконы считали Солнечную Долину враждебной территорией.
Сейчас, когда от смертоносных когтей меня отделяет лишь тонкая ткань платья, я в полной мере поняла, насколько мы уязвимы и беззащитны перед Драконами. Они разметали наши войска играючи, они питаются нашей магией и наслаждаются нашим страхом. Они с самого начала могли оставить вместо Солнечной Долины лишь выжженную пустошь, но по какой-то причине не стали этого делать, уничтожив лишь заговорщиков. И поэтому, несмотря на то, что Драконы убили практически всю ее родню, моя бабушка никогда их не ненавидела. Боялась да, но лишь потому, что поклялась позаботиться обо мне. Ей просто нельзя было умирать. Но ненависти, той, которую можно было бы ждать в подобной ситуации, не было. И во мне тоже не было. С самого рождения я жила с мыслью, что когда-то придется ответить за злодеяние, сотворенное родом Кьярн, и я свыклась со своим положением. Нет смысла бояться и трястись, теряя остатки разума и гордости в руках врага. То, что должно произойти, все равно произойдет, независимо от моего на то желания.
Дракон уловил перемену в моем настроении. Его рука сильнее сжала мои пальцы, но я не отважилась посмотреть на него. Дышала глубоко и размеренно, но паника, затопившая меня в момент, когда я впервые увидела его на балу, отступила. Мелодия начала стихать, предвещая окончание танца, и я не сдержала облегченный вздох. Дракон понимающе хмыкнул и, ловко лавируя между парами, отвел меня к тому же фуршетному столику, у которого забрал.
– Надеюсь, вы подарите мне еще один восхитительный танец, лесса Кьярн? – его тон снова стал холодным и официальным, и лишь в глубине зеленых глаз затаился знакомый уже хищный блеск. Я склонила голову и присела в неглубоком реверансе, оставив вопрос без ответа, который Дракону и не требовался. Он уверен, что я полностью в его власти, и он прав.
Когда Дракон, не дождавшись ответа, покинул меня, я цапнула со стола очередной бокал и одним глотком осушила его наполовину.
Взгляд без особой цели скользил по залу. Начался новый танец, и по небесному полу вновь закружились пары ярких как бабочки дам и кавалеров в традиционных черных фраках. Пол едва заметно вздрагивал, и я невольно усмехнулась. Все эти люди в воздушных платьях невесомы и эфемерны лишь на вид, и только эльфы двигаются бесшумно и легко, потому то, видимо, из них и получаются идеальные убийцы.
Императора я увидела сразу. Гости, на первый взгляд увлеченные друг другом, растеклись в стороны, пропуская его, склоняясь почтительно и замирая в неудобных позах. Я тоже поспешно отставила бокал и склонилась в придворном реверансе. В облегающем платье это смотрелось глупо, но мода на одежду шагнула далеко вперед, а правила этикета остались прежними. Хотя, в неофициальной обстановке я могла бы ограничиться просто поклоном с прижатым к сердцу кулаком правой руки.
– Рад, что вы приняли мое приглашение, лесса Кьярн. – Голос Илара Асгарда просочился под кожу, разлился огнем по венам, давая понять, что все мои защитные барьеры для него лишь досадная помеха, которую он с легкостью может преодолеть. И если бы я действительно пыталась возвести вокруг себя щит, он был бы сметен одним усилием воли. Таков закон природы – власть всегда в руках у тех, кто способен ее удержать. Слабак не просидел бы на троне и дня.
– Я и не думала отказываться, Ваше Высочество.
Как будто у меня был выбор.
– Не откажите тогда еще в одной малости, – он улыбнулся, но лишь губами. Взгляд остался холодным и даже немного угрожающим. – Подарите мне танец.
Я без раздумий приняла приглашения своего повелителя, и мы едва ли не с места закружились в медленной, чувственной сильване. Считается, что это любимый танец Императора, и до этого он танцевал ее лишь со своей законной супругой, но в данный момент Ее Высочество чувственно извивалась в руках Рана Скайгарда. Выполняя все фигуры танца, прогибаясь временами едва ли не до пола, я все сильнее ощущала, почему сильвана называется танцем любовников. Когда разум холоден и не затуманен страстью, четко видно, как некоторые пары буквально плавятся от легких прикосновений друг друга, как сияют глаза, как горят приоткрытые губы, как от силы желания дрожит и пылает между ними воздух. Я ничего подобного не ощущала никогда и ни с кем, хотя, если признаться, сильвану танцую второй раз в жизни. Почувствовав недовольство Императора я, наконец, осмелилась на него посмотреть.
– Тебе неприятно со мной танцевать? – вполне миролюбиво спросил он, но что-то в его тоне заставило меня насторожиться и срочно взять себя в руки.
– Прошу прощения, Ваше Высочество, – повинилась я и в очередной фигуре танца прижалась к Императору и, откинув голову, чуть приоткрыла губы. Но актриса из меня всегда была паршивая. А когда не умеешь лгать, лучше говорить правду. – Я не могу в полной мере насладиться танцем и оказанной мне честью, потому что все мои мысли заняты предстоящей поездкой в Аттинор и моей дальнейшей судьбой.
Развернув меня спиной к себе, Илар тихо хмыкнул.
– А я думаю о том, – прошептал он мне в ухо, и его горячие пальцы невесомо скользнули по моим обнаженным плечам. – Что, возможно, вижу тебя в последний раз, Кая.
Его руки легли мне на талию и развернули меня к нему лицом. Глаза Императора потемнели, брови сдвинулись к переносице, выдавая, что он не так холоден и равнодушен, как хочет показаться. Это уже что-то запредельное. Мало того, что я удостоилась чести танцевать с двумя высокопоставленными кавалерами подряд, хотя до этого не пользовалась популярностью, и это само по себе испытание для моих нервов, так еще вместо непринужденной беседы происходит четко выверенный диалог. И если с Драконом все понятно, он спит и видит мое вырванное сердце в своих ладонях, то Император-то на что намекает? В любом случае, даже если это то, о чем я подумала в первую очередь, надо быть предельно осторожной. Сейчас каждое слово – как шаг по лезвию. Даже лишний вздох приблизит меня к краю.
– Мы увидимся на рассвете, – попыталась отшутиться я, но повелитель моего юмора не понял. Нахмурившись еще сильнее, он прижал меня к себе так, что не почувствовать его расположение ко мне было невозможно.
– Драконы намереваются забрать тебя с собой, – произнес он тихо, пристально глядя мне в глаза. – Ис Скайгард сообщил об этом еще до открытия бала. Не думаю, что в Аттиноре ты будешь в безопасности. Не думаю, что ты сможешь избежать их мести и выполнить порученное тебе задание, но я, пожалуй, дам тебе шанс. Одно мое слово о твоем новом статусе, и ты с полным правом останешься при дворе.
– Каком статусе? – едва слышно выдохнула я, перебирая в уме разные варианты, но все они сводились к постели Императора. И на этот раз я оказалась полностью права.
– Мой личный телохранитель. Одна из Теней.
Надежда расцвела во мне горячим цветком. Но я задавила ее, не дав себе насладиться ни секунды. Слишком много последствий у такого статуса. Слишком много ответственности, вопросов, проблем. Я хочу выжить, да, но не таким образом. Я не гордая, и не идиотка, но причины, по которым я отказалась от этого в первый раз, никуда не делись.
– Я дам тебе время подумать до полуночи, – его дыхание пощекотало мне ухо, и объятия разжались, так как музыка смолкла, танец закончился. – Поверь, это лучший вариант для тебя.
Я верю. Но от этого ничего не меняется. Заиграла новая мелодия. Флейта, скрипка, клавишные и размеренный барабанный бой, и меня едва не втянули в гигантский хоровод. Да, есть при дворе и такие танцы, позаимствованные в отдаленных провинциях, а то и вовсе у горцев. Казалось бы, благородным дамам не пристало носиться по бальному залу, кружась до изнеможения и смеясь, но раз сам Его Высочество вывел Императрицу в центр круга, то остаться в стороне может показаться признаком неуважения. Только мне уже все равно. Я чуть отступила в сторону. Бальная зала, несмотря на все свое чарующее великолепие, показалась мне тесной и душной. Захотелось под настоящее небо, вдохнуть полной грудью свежий, чуть прохладный воздух.
Нырнув под одну из портьер, я оказалась перед двустворчатыми дверями, ведущими на открытую террасу, спускающуюся ступеньками в императорский сад. Как я и думала, никто и не подумал запереть этот проход, и я беспрепятственно спустилась в царство зелени и цветов. Несмотря на раннюю весну, на клумбах уже вовсю цвели розы и любимые императрицей багряные пионы, источая во влажном воздухе тонкий аромат. Не обращая внимания на ночной холод, я прошла по мозаичной тропинке вглубь сада, туда, где в каменной чаше фонтана плавали декоративные кувшинки и, присев на бортик, опустила руку в ледяную воду. Мелкая водяная взвесь мгновенно сделала мои волосы влажными, и они тугими кольцами завились у висков, но, не смотря на это, я наконец-то смогла расслабиться. Тьма укрыла меня, окутав невидимым плащом. В воздухе разлился аромат зацветающих жасминовых кустов и гардений. Закрыв глаза, я чуть откинулась назад, чувствуя, как прохладный ветерок холодит разгоряченную кожу. Долго так сидеть нельзя, иначе к утру меня свалит с ног лихорадка, но чуть-чуть дать передышку утомленному разуму можно.
Я не могу принять предложение Императора. Я могла бы дать ответ сразу, но меньше всего мне хочется испытать на себе его злость. Мне хватает ненависти Драконов, и если еще и повелитель ополчится… А он ополчится, и чтобы это знать, не надо быть прорицательницей в десятом поколении. И пусть он хоть тысячу раз назовет меня упрямой ослицей, ничего не изменится. Выбор здесь не очевиден. На одной чаше весов практически неминуемая смерть, на другой – ложе Императора. И любая другая на моем месте выбрала бы жизнь, но, как показала сильвана, тело Илара Асгарда не вызывает во мне ни малейшего отклика. Я просто не смогу так. Актриса из меня, повторяю, паршивая. И играть любовь и страсть там, где ее нет… И он заметит. И не поймет. Ведь он Император, ему не отказывают, его предпочитают всем остальным, без всяких условий и оговорок. Всегда. Почему со мной не так? Возможно, как раз в этом причина, что он меня выбрал. Слишком надоели фаворитки, что любыми правдами и неправдами пытаются занять место Императрицы.
В висках начало пульсировать. Только этого не хватало. Покачав головой, я приложила мокрую руку ко лбу, пытаясь унять нарастающую боль. Именно за этим занятием меня и застукал старший из Скайгардов. Дракон появился бесшумно, как будто в его роду отметились чистокровные темные эльфы, и застыл, непринужденно прислонившись к одной из колонн, образующих ансамбль вокруг фонтана. Я вздрогнула, когда воздух внезапно стал ледяным и, открыв глаза, убедилась, что мне не показалось, выдохнув облачко пара. Высокую фигуру повелителя Драконов я прекрасно видела. Бесполезно скрываться от меня в моей родной стихии. Он смотрел на меня внимательно и серьезно, без тени злости или насмешки, чуть прищурив свои поразительно яркие зеленые глаза. Я поежилась и обхватила себя руками, пытаясь хоть немного согреться. Какая-то сила как будто приморозила меня к месту, не давая встать и убраться подальше, и это точно не страх. Два бокала вина сделали меня если не бесстрашной, но хотя бы более спокойной и рассудительной. А слова Императора не оставили выбора.
– Ис Скайгард, – поприветствовала я, стараясь не слишком громко стучать зубами, и склонила голову, признавая его высокое положение.
– Лесса Кьярн, – глухо отозвался он и, отлепившись от колонны, направился ко мне. В его руках желтела веточка плюмерии. Никаких ледяных шаров или заготовленных заклятий, но я все равно внутренне сжалась, готовясь к худшему. Готова спорить, сейчас расскажет, какими способами мечтает меня пытать, а потом убить. Каменный бортик фонтана вдруг показался нестерпимо холодным, и я все же нашла в себе силы встать и оказаться практически лицом к лицу с еще одним своим врагом.