Весна.
Инквизитор Саммаэль опустил засов и обернулся на затихших кардиналов во главе с камерарием Паймон. Не имеет право начать говорить первым, он всё же позволил себе сделать это.
– Вот и явила себя ересь во всём своём первозданном величие, – Саммаэль посмотрел на камерария, что затих на тронном-кресле. – Теперь нет нужды выявлять еретиков, пришло время обращать их на путь истинный.
– А если это саботаж и этот дерзкий юноша под дальновидным Геомантом прослышали о подозрениях и жаждут власти? – от взгляда инквизитора камерарию стало не удобно сидеть, и он показательно поправил осанку.
– Ох нет, Отче, – усмехнулся Саммаэль и сделал аккуратный шаг вперёд. – Вы же без сомнений помните, как несколькими годами ранее именно здесь, в этом самом зале я предупреждал всех Вас, но конклав даже не был созван тогда. Сейчас же, уже слишком поздно и мы обязаны откликнутся – это наш священный долг.
– Допустим так, но ты представляешь, что мы инициируем своим вмешательством? Мне страшно произносить это в слух…
– Не Вам Отче бояться, пусть еретики трепещут перед нами. Я пять перстов сожму в кулак под Вашим именем, и сам Создатель поведёт меня, – Саммаэль уже твёрдо ощутил, что его Крестовый поход начинается здесь и сейчас. Показательно сжав перед собой кулак до боли, он яростно показал силу пяти инквизиторов под его началом, что армия каждого есть легион мощи праведного гнева Церкви. – Нет больше времени определять, настало время искоренять, – Саммаэль начал приближаться к тронному-креслу, где замер камерарий Паймон признавая, что больше у него нет выбора, лишь как только согласиться с инквизитором. – Я ради великого блага готов на многое, ибо я само оружие в руках Создателя, я явлю кару Его на плечи нечестивых и именно так свершится праведный суд над их прегрешениями, именно так будет выглядеть наша помощь.
– Неразумно вмешиваться во вражду рода – она самая кровавая из всех, – камерарий вжался в тронное-кресло из последних сил сопротивляясь принятию решения.
– Отче, эти слова никогда недолжны были сорваться с ваших уст в сей час ереси, ибо мы в праве вершить судьбы этого мира, – Саммаэль остановился в прямой близости от тронного-кресла и приклонил колено. Он опустил голову, не скрывая того что ждёт благословение камерария.
– Да будет так, инквизитор Саммаэль, – камерарий возложил свою длань на лысую голову инквизитора. Саммаэль почувствовал влажное тепло от руки. Улыбка невольно отобразилась на его мрачном лице. – Встань верный сын и веди свои персты в Крестовый поход по праведному пути и не усомнись в своих деяниях, ведь ведёт тебя рука Создателя, – не скрывая самодовольный вид Саммаэль выпрямился и, прижав руку к груди, поклонился.
– На голову каждого, кто ослушается моего слова и головы его последователей обрушится такая кара, что до конца мира они будут проклинать тот день, когда отвернулись от истинного света Создателя и погрузились во мрак ереси.
– Да, будет так, – камерарий стал более хмурым, это решение не далось ему легко и облегчения не последовало после его принятия. – Воззвать гонца, – он отодвинул инквизитора, глядя как торопливо пара кардиналов открыли засов на дверях. С чем справился Саммаэль в одиночку потребовалось несколько кординалов и то заметным затруднением.
– Отче камерарий, склоняю голову перед вашим Величием, – гонец Аластор вновь вошёл в Приёмный зал и приклонился в том же самом месте, что и при первом визите.
– Инквизиция откликнулась на зов, пусть даже что украдкой совершён, – камерайт встал с тронного-кресла, обозначив своё уважение, не смотря на то что сомнения в нём по-прежнему преобладают. – Мы явим себя Крестовым маршем в помощь империи Солнечного Гало под хору́гвем (религиозное или геральдическое знамя) единым. Отныне, на все земли империи наложено вето праведности и понесёт его Апостольский нунций (высший дипломатический представитель Святого Престола) кардинал Мастема, – тот аж вздрогнул в стороне от своего назначения. Он провёл весь конклав молча в равнодушном нейтралитете и тут такая неожиданная ответственность, как манна Небесная обрушилась своей благодатью.
– Прошу прощения, Отче, – глаза кардинала чуть ли не вывалилась из орбит от удивления и заблестели от накатываемых слёз. Голос захрипел после долгого молчания и с хрипотой выдал вопрос. – Чем же я заслужил столь важную роль в сем расследовании?
– Это решение было принято гораздо раньше, чем был созван сей конклав, Мастема, – камерарий знал, что согласие вызовет бурю возмущений и решение озвучит перед фактом. – Так же как конклав, назначение Ваше, кардинал Мастема, откладывалось до сего момента. Но это не обозначает что оно спонтанное, оно взвешено и кропотливо измерено. Ваша неосведомлённость абсолютно ничего не меняет – Крестовый поход начинается здесь и сейчас!