По левой стороне дороги обозначился съезд и показался довольно крупных размеров посёлок. Дон предложил свернуть, найти таверну, пообедать (или, скорее, поужинать), переночевать и даже принять ванну «в этом скромном оазисе цивилизации». Рина согласилась.
В поисках постоялого двора путешественники упёрлись в толпу.
– Только сегодня и завтра! Уникальное представление! Дикий человек-ящер и его чудесное укрощение! Настоящий, не голограмма, не папье-маше. Три су с каждого зрителя, набираем сотню – начинаем шоу! Желающие найти подвох смогут бесплатно посетить клетку зверя! Сохранность не гарантируется!
Посреди базарной площади стояла длинная низкая телега, возле неё – разборные передвижные подмостки, на каких обычно дают представления бродячие артисты. Рядом нарезали круги двое: смуглый мужчина прекрасно поставленным голосом зазывал толпу, размахивая тростью, а темнокожая женщина подносила к каждому новому зеваке перевёрнутую шляпу, пытаясь собрать деньги на представление. Оба были одеты в белые просторные рубахи, сохранившие свою чистоту в условиях странствий не иначе как чудом, заправленные в облегающие брюки, которые подчёркивали длинные стройные ноги как мужчины, так и женщины.
На сцене стояла огромная клетка, похожая на ту, в которой возят заключённых, накрытая плотной тканью, прячущей от любопытных глаз всё, кроме полоски в одну кабду внизу – там накидка заканчивалась, словно штаны не по размеру, намекая на нечто массивное и живое, лежащее на полу.
– Что тут происходит? – шепнула Рина.
Дон пожал плечами, наклонился к соседу в толпе и шепнул ему на ухо:
– Что тут происходит?
– Эльфы деньги собирают, обещают показать человека-ящера, – прошептал сосед в ответ.
– И как?
– Кто же им поверит!
– А что не так?
– Это же эльфы! – удивлённо ответил человек и посмотрел на Дона как на слабоумного, потом в глазах его промелькнуло понимание: «А, не местный!» – и он добавил: – Многие скидываются не на ящера, а на обман и мордобой.
Дон кивнул, достал шесть су и помахал ими над головой, призывая девушку со шляпой.
– Так что происходит-то? – опять прошептала Рина.
– Краудфандинг с последующим линчеванием.
– Что?
– Эльфы обещают показать человека-ящера, толпа собирается развлечься, даже если он ей не понравится.
– Эльфы?
– Ага! А почему ты шепчешь?
– Я не знаю!
Вклад Дона, казалось, стал решающим – и представление началось. Артисты взялись за ткань с двух сторон и потянули вперёд. Накидка упала на подмостки, пара симметрично изобразила одинаковые жесты: мол, всё внимание – на клетку! Хотя и без этого было предельно очевидно, куда смотреть.
Кто-то лежал на полу, свернувшись калачиком, и дремал, но опознать в нём ящера, а уж тем более человека-ящера было очень сложно. Толпа мгновенно напряглась. Эльф нетерпеливо настучал тростью по прутьям огрызок какого-то ритма, ящер выдохнул, пружинисто раскрутился из калачика и поднялся в полный – человеческий – рост.
У толпы не было единодушного мнения, что делать в таких случаях. Кто-то ахнул, кто-то ойкнул, кто-то затаил дыхание.
В клетке определённо была рептилия, больше похожая на огромного кенгуру, чем на человека, с довольно зубастой мордой, на манер укороченной крокодильей, развитыми передними лапами (или руками?) с пятью пальцами, заканчивающимися длинными, но обстриженными когтями (или ногтями?), массивными задними конечностями и огромным хвостом, выполняющим роль третьей опоры. Низ живота украшала набедренная повязка, прикрывавшая туловище только спереди и похожая поэтому на сползший фартук. Впрочем, сзади прикрывать было и нечего, кроме хвоста.
Ящер покрутил головой по сторонам, осматривая толпу, распахнул пасть и разродился громким рыком.
– Самые смелые могут подойти и посмотреть поближе! – предложил эльф. – Только берегите пальцы!
Услышав слово «поближе», ящер бросился на прутья клетки и зарычал ещё громче. Желающих не оказалось.
– Найденный охотниками в джунглях у берегов Укаяли в пятилетнем возрасте и с любовью воспитанный людьми, этот гигантский ящер понимает простые команды, но так и остаётся диким зверем! – огласил эльф и, сделав паузу, чтобы толпа успела усвоить сказанное, скомандовал: – Сидеть!
Ящер продолжал рычать, стоя на задних лапах и по-человечески держась за прутья передними, раскачивая клетку туда-сюда так сильно, что её дно выстукивало дробь о подмостки.
– Сидеть! – повторил эльф и помахал перед носом ящера тростью.
Чудовище свернуло громкий рык в короткий скулящий звук, отпустило прутья и село на собственный хвост, широко расставив задние лапы по обе стороны от набедренной повязки. И если бы не она, то поза выглядела бы совсем неприличной.
– Кто ж так сидит? – делано ужаснулся эльф.
– У-у-у-у? – наклонив морду в сторону в ответ и глядя одним глазом, заинтересовался ящер.
– Мужики в бане! – радостно догадался ведущий.
В толпе раздались жидкие смешки.
– А покажи, как девки на выданье сидят!
Ящер собрал ноги вместе и подпёр одной рукой морду в районе щеки (если бы она была), после чего по просьбе ведущего изобразил, как «жена на крыльце сидит, мужа ждёт» (лапы, упёртые в бока). Толпа такой поворот сюжета восприняла благосклонно.
Постепенно программа перешла к пантомимам в полный рост и динамическим номерам: катанию по полу, танцам и прочей беготне. Всё это сопровождалось комментариями эльфа, придававшими происходящему понятный человеческий контекст.
Дон краем глаза посмотрел на Рину: всё её лицо выражало детский восторг. Девушка была настолько вовлечена в происходящее на сцене, что не заметила любопытства Дона, чем он тут же воспользовался и начал любоваться уже игрой эмоций, а не ящером.
Когда выступление было закончено, Рина вспомнила о существовании своего спутника, повернула к нему голову и спросила:
– Здорово, правда?
Дон отвёл взгляд от Рины и тихо улыбнулся. Эльфийка снова обходила толпу со шляпой в надежде собрать уже добровольные пожертвования, эльф сворачивал подмостки.
– Правда здорово. Я рад, что тебе понравилось. Мы сначала пообедаем и потом выясним причины вождения за нос?
– Что?
– Да, ты совершенно права! Сейчас, подожди.
Дон пересёк редеющую толпу и направился к эльфу, вокруг которого уже собралась группа человек из пяти.
– Нет, поближе рассмотреть нельзя, зверь устал, оферта действует только на время выступления, – объяснял эльф. – Приходите завтра и вставайте в первые ряды. Приводите знакомых.
Дон дождался, пока каждый в очереди попытается удовлетворить своё любопытство, получит «нет» и, постояв ещё минуту, пойдёт прочь. К этому времени Рине надоело ждать в стороне, и она тоже подошла к эльфу.
Когда любопытные разошлись, Дон кашлянул и сказал:
– Здрасте!
Эльф молча собирал подмостки, всем своим видом давая понять, что выступление закончено.
– Знатная зверюга, – продолжил Дон.
– Вы всё слышали. Приходите завтра, будет ещё одно представление.
– Слово «Ккхи» вам не знакомо?
Эльф оторвался от своего занятия, внимательно посмотрел на Дона, потом огляделся по сторонам и тихо ответил:
– Приходите вечером.
– Замечательно, а теперь мы можем поесть, – обратился Дон к девушке. – Пойдём.
Таверна оказалась довольно непритязательным заведением, выдержанным в тёплых тонах засаленного дерева. Дон выбрал столик в углу, сел спиной к стене и стал рассматривать нескольких одиноких посетителей – вероятно, алкоголиков, потому что трудно было себе представить желание сидеть здесь ради эстетического удовольствия или тёплой компании.
– Давай я сразу проясню: Ккхи – это ящер. Можно было бы подумать… Впрочем, нет, ты могла бы подумать, что Ккхи – это эльфы, но Ккхи – это ящер, – сообщил Дон.
– Но он ведь совсем дикий.
– Так я и говорю: вождение за нос!
– Что это такое опять? – с едва заметным раздражением сказала Рина.
Девушка уже привыкла к тому, что заметную часть произнесённых Доном слов она просто не понимает, потому что слышит их впервые, но сейчас-то что? «Вождение» и «нос» она знала, но смысла в их сочетании не находила вообще никакого.
– Цыгане водили медведей на потеху публике, продев им в нос кольцо и заставляя их делать всякие фокусы. Медведь – большой и сильный, но цыгане – народ хитрый. Понимаешь?
– То есть ящер не дикий?
– Да, нам подсунули гораздо лучший мех.
– Какой мех? Это опять «метафорически говоря»?
– На этот раз нет… Так, стой. Давай по порядку. Медведи у вас есть?
Рина кивнула.
– Цыган у вас нет?
Рина отрицательно покачала головой.
– Но есть эльфы. Значит, за нос никого не водят, а когда кого-то дурят, то так и говорят?
– Да, а ещё мы используем выражение «дёргать за ногу». Получается, водить за нос и дёргать за ногу – это одно и то же? – догадалась Рина. – А мех?
– Тоже присказка из другой местности. Жил да был большой плут, и не было у него ничего, кроме собственной хитрости. Отправились они как-то с героем за фамильными сокровищами, которые были спрятаны от доброго людоеда, да так хорошо, что потерялись. Кота в сапогах у вас тоже нет?
– Нет.
– И ничего история не напоминает?
– У нас есть сказки про хитрого койота.
– При очередной сделке койот убеждает простофилю в том, что купился на его поддельный мех, – и проворачивает торги в свою пользу. Территория меняется, а сказки – никогда.
– Чего хотим? – прервала их разговор хозяйка таверны, упитанная женщина, такая же засаленная, как и само заведение. «Интересно, кто кого засалил: таверна хозяйку или хозяйка таверну?» – промелькнуло у Рины.
– А чего есть? – ответил в тон Дон.
– Свиная рулька есть.
– А что-нибудь поострее? – залихватски поинтересовался Дон, растягивая «о».
– Свиная рулька с перцем.
– Ну, красавица, это как-то скучно!
– Красавица! Скажете тоже! – хрюкнула хозяйка и на мгновение расцвела, но быстро вернулась в привычное суровое состояние: – Скучно ему, а! Здесь у меня таверна, а…
– …не эльфийский притон, – продолжил фразу Дон.
– Да, здесь у меня не… Ой! – снова хрюкнула хозяйка. – Хи-хи!
Спустя минуту шуток, прибауток и глупых похрюкиваний Дон выяснил, что если в этой деревне и можно что-то назвать притоном для чёрненьких, то наверняка конюшню. «Кто же их в нормальное место пустит». А конюху лишняя монета не помешает.
– Ну хорошо, а цыплятина есть?
– Дорогая, – недоверчиво ответила хозяйка, мол, а что не так со свининой-то?
– Давайте её. Девушке тоже. Я угощаю.
Хозяйка пожала плечами. Какой-то чудак решил «угостить» даму цыплятиной, считавшейся диетическим блюдом, которое лекари прописывали мающимся животом.
– Ну, я бы не отказалась и от свинины, – сказала Рина, когда хозяйка уже отошла.
– Да, прости. Я её не ем из этических принципов. Не то чтобы я хотел их на тебя возложить, просто забываю.
– Ты постишься, что ли? – удивилась девушка.
– Хм… Да, пожалуй, что-то вроде того. Духовная практика. Критерии воздержания у всех разные, но я стараюсь не есть существ, способных демонстрировать игровое поведение. Но если будет выбор, я или они, тогда уже совсем не до игр. К счастью, пока вопрос так сурово не стоит.
– А это паясничанье с хозяйкой сейчас было зачем? – спросила Рина с брезгливостью и заметной ноткой ревности.
– Бытовой расизм. Нельзя просто так взять и с порога спросить: где тут эльфы остановились? Это было бы не очень дальновидно. Я решил обыграть ксенофобию. А всё почему?
– Почему?
– Потому что свиньи способны на игровое поведение.
Рина смущённо почесала нос – ей показалось, что если она этого немедленно не сделает, то Дон глупо улыбнётся, ткнёт ей пальцем в нос и скажет: «Пуп!»
Принесли цыплятину. Разговор вернулся к Ккхи.
– Значит, ты просто хотел сообщить мне, что эльфы морочат голову?
– Дёргают за ногу. Эльфы всё-таки обдурили народ, но не так, как люди предполагали. Здорово, правда?
– Но ведь это обман!
– Это не обман, а сказка про то, как дикого маленького ящера нашли охотники, приютили и очеловечили. Если бы он действительно был обычным человеком-ящером, то просто принимал бы определённую заученную позу, когда эльф произносил «девки» и «сидят», при этом ничего не понимая. Но все согласны на этот обман и ради веселья готовы поверить, будто ящер и вправду знает, как девки сидят. Шесть су хорошо потрачены.
– А на самом деле?
– Я думаю, он скрывается. Путешествует инкогнито, не привлекая внимания. Принц в изгнании, переодетый в нищего.
– Такие сказки у нас тоже есть, – кивнула Рина.
Мысль о том, что её обманывают, но ничего плохого в этом нет, казалась ей странной.