Два дня я находилась рядом с раненым. Он то приходил в себя, то снова проваливался в бессознательное состояние. Но смерть отступила. Я грела ему молоко. Когда он был немного в себе, поила его. Кормила жидкой кашей и читала заклинания силы. На третий день снова направилась в селение: молоко и мука закончились.
– Я вчера в соседнее село на ярмарку ездила, – наливая мне в кувшин, рассказала Хлоя. – Говорят, что в местных лесах рыщет целый отряд инквизиторских ищеек. Уже две ночи в близлежащих деревнях ночуют. Ищут кого-то.
Она покачала головой.
– Как бы к нам не нагрянули. Хотя, чего мы сказать-то можем? У нас беглецов нет. – Она на меня пристально посмотрела. – Ты никого в лесу не встречала?
Я улыбнулась.
– У нас всегда тихо. Если уж река и прибивает, то мертвецов, а они не слишком шумят. Кресты под деревьями – вот всё, что могут найти ищейки, – сказала я, стараясь придать голосу уверенности.
– И то верно, – вздохнула Хлоя. А потом улыбнулась и дала мне с собой сметаны и творога. Я была ей благодарна.
Назад я шла, размышляя.
«Не моего ли беглеца ищут? А если его? След на берегу я хорошо спрятала, не то что ищейка, зверь лесной не отыщет. Но нехорошо, что его ищут. А его ли? С другой стороны, таких совпадений не бывает. Кто же он, если на его поиски направили инквизиторских ищеек? Судя по силе, колдун он мощный. Но настолько ли, чтобы отправлять за ним отряд?»
С этими мыслями я вошла в дом и с порога услышала:
– Всё же ты не травница.
У меня сердце чаще забилось. То ли от внезапности, то ли от страха, что меня раскрыли. Я посмотрела на раненого. Он лежал на скамье, скинув с себя простыню и представляя мне совершенно нагое тело. Смущаться я не стала – сама же одежку его снимала. Прошла, поставила корзину на стол и направилась к сундуку. Там вытащила старые матушкины свободные штаны на завязках и кофту. Матушка моя была крупнее меня и в плечах шире. Не мужское, но всё же хоть что-то.
– Ты ведьма, – донеслось до меня. – Я видел, как ты колдуешь над варевом. Травницы такого не делают.
Я оглянулась, посмотрела на раненого. Взгляд фиолетовых глаз был ясным.
– А ты, вероятно, не колдун, – спокойно сказала я. – Я очень много сил в тебя вложила, но чувствую, что моя магия с трудом лечит тебя. Кроме того, проклятый ты. И проклятие выше моих сил.
Он ухмыльнулся.
– Вероятно, не колдун, твои травки и заговоры помогают лишь этому телу. И ты права, снять с меня проклятие полностью ты не сможешь.
Я зачерпнула из котла настой и подошла к мужчине. Кинула вещи на лавку, а ковшик протянула раненому.
– Пей.
Он ухмыльнулся, не торопясь брать настойку из моих рук. Взгляд его был прямой и пронзительный. Таким взглядом смотрят вельможи или короли на своих подданных. Надменный взгляд. Снова у меня закрались мысли, что передо мной инквизитор.
– Раз ведьма, то откажешься у меня лечить? – усмехнулась я.
Он покачал головой.
– Отчего же. Не думаю, что, вложив в меня столько сил, ты решишь вдруг отравить. Я благодарен тебе. Ты не знаешь меня, а всё же пытаешься вылечить. Но не стоит слишком усердствовать. Ты и правда не понимаешь, с чем столкнулась. Помочь мне ты не можешь. Не в твоих это силах, ведьма. Хотя я и удивлен. У тебя сильный дар. Но скажи мне, ведьма, как так получилось, что ты не на границе с таким даром? Я считал, что все ведьмы страны на страже границ. Как ты здесь оказалась?
Я с интересом смотрела на него. Видимо, я действительно совершенно не понимаю, кто передо мной. Спросить неудобно, скажет, глупая совсем. И я проглотила свой вопрос. Мужчина смотрел на меня требовательно и выжидающе.
– Не доверяешь мне? – прямо спросил он.
– А должна доверять? – передёрнула я плечами. – Ты прав, я не знаю кто ты. Если инквизитор, то, пожалуй, твоя благодарность станет мне боком. Если сбежавший колдун, тоже мало чего хорошего. Хлоя из селения говорила, в окрестностях ищейки рыщут, кого-то ищут. Не тебя ли?
Он ухмыльнулся и протянул руку, жестом приказывая мне помочь ему сесть. Именно приказывая. Я ощутила это всей кожей. Но всё же помогла. Он сел и взялся за одежду. Внимательно рассмотрел её. На губах его проступила язвительная усмешка. Мужчина перевёл взгляд на меня.
– Не инквизитор, не бойся, – уверенно сказал он и потряс вещами. – Более достойной одежды не найдётся?
Я усмехнулась, ткнула ковшом ему в руки и коротко сказала:
– Пей.
Отвернулась и вышла из дома. Ишь, его спаси, да ещё чем-то недоволен. Пусть радуется, хоть с замершим проклятием, но живой. Я сделала глубокий вдох и выдох. Огляделась. Два старых дерева, что уходили кронами в небо, стояли совершенно иссохшие. Листья пожелтели, свернулись и облетели с них за одну ночь. Моя клумба, так любовно взращённая, вся легла, став жухлой травой.
«Вот и вся благодарность», – сказала я про себя.
Тут же услышала:
– Не страшно тебе одной здесь жить, Рейя?
Я повернулась на голос и увидела приближающегося к дому сына старейшины.
– А ты никак решил мои страхи развеять, – спросила язвительно.
На его лице отразилась ухмылка.
– Я ведь по-хорошему пришёл. – Он встал у кадки с водой и облокотился на её край. – Ты девка красивая. А я парень из хорошей семьи. Может, чего попробуем?
– Ты свататься пришёл или пробовать? – я вопросительно приподняла бровь.
Боел поморщился.
– Пока не попробую, как свататься? Может, ты только лицом хороша, а так – бревно лежачее.
Меня в краску бросило.
– Шёл бы отсюда, Боел. Я с тобой ни пробовать, ни под венец не собираюсь.
Он выпрямился и диким звериным шагом приблизился ко мне. Я рванула к крыльцу. Боел успел ухватить меня за руку и дёрнуть к себе, обнимая за талию. Наглец прижал меня к стене дома. Руки его начали нагло шарить по моей рубахе, в попытке залезть под неё. Я начала вырываться.
– Уйди, худо будет!
– Поверь, будет хорошо, – он прижал меня к стене и начал елозить губами по шее.
– Прочь! – закричала я, пытаясь оттолкнуть его от себя и проклиная собственную невозможность проявить свою ведьму. Ведь тогда придётся бежать из селения не оглядываясь. Я упиралась и вырывалась. Мне были противны поцелуи Боела, и его руки, которые всё же задрали рубаху и начали прощупывать моё тело.
– Тебе понравится, – хрипел он прерывисто.
– А уж как тебе понравится, – прозвучал твёрдый голос, и парня буквально оторвало от меня. Я стояла, тяжело дыша и пытаясь прикрыться порванной рубахой.
Мой раненый стоял, держа Боела одной рукой за горло. Я только сейчас поняла, что он высок и крепок собой, хотя и провёл несколько дней в горячке. И даже одежда моей матушки была ему очень мала и выглядела несуразно. Но это волновало меня в последнюю очередь.
«Откуда столько силы в нём, ведь он ранен?» – удивилась я.
Мужчина уверенно держал парня, и ноги того в воздухе болтались.
– Пусти, – прохрипел он. – Я бате пожалуюсь.
– Да хоть Владыке, – растянул губы в усмешке мой раненый.
– Пусти его, – попросила я. – Он сын старосты местного.
Мужчина посмотрел на меня вопросительно и покачал головой.
– Я бы не отпускал. Ноги выдернуть да в лес выбросить, под елочку закопать. Пускай батя ищет сына недомерка.
Я, глядя в лицо раненого, даже не усомнилась, что он так и сделает.
– Не надо, – я подошла и положила руку ему на плечо. – Не бери грех на душу. Мне уйти придётся из здешних мест.
Он вздохнул и в лицо Боела грозно выдохнул:
– Ещё раз тебя здесь увижу, пеняй на себя. Ноги точно выдерну, чтобы дорогу сюда не топтали.
Он отшвырнул парня в сторону. Тот охнул, покатился кубарем, поднимая пыль и сухие листья. Потом вскочил и бросился бежать. Мужчина посмотрел ему вслед, повернулся ко мне и вдруг осел, схватившись рукой за грудь. Я кинулась к нему.
– Зачем ты вышел? Ты же раненый!
Он поднял голову. В фиолетовых глазах мелькнула насмешка.
– А кто меня лечить будет, если этот недоросль тебя обидит? Да и нехорошо выйдет. Ты меня спасаешь, как же я мог тебя оставить. Сама же говорила, не по-людски это.
Мне показалось, что он надо мной издевается. Всё же я подхватила его через плечо и помогла встать. Завела в дом и усадила обратно на скамью. Он откинулся на стену спиной и прикрыл глаза.
– А я вижу, не так уж у тебя здесь всё хорошо, ведьма.
– Я придумаю, как отвадить Боела от своего дома, – уверенно заявила я.
– Придумывай, – вздохнул он.
Я налила ему очередной отвар с молоком. Подумала и добавила в него успокоительного зелья. Повернулась, чтобы отдать, и замерла. Раненый смотрел на меня с большим вниманием.
– Звать-то тебя как, ведьма?
– А не всё ли равно? – пожала я плечами и, подойдя, протянула ему глиняную кружку.
Он её взял и выпил содержимое в несколько глотков, вытер губы тыльной стороной ладони. Шрамы на его лице не зажили и сейчас были пунцовыми. Я осторожно вытерла их заживляющей смесью. Он поймал мою руку, пристально смотря в глаза.
– Это не поможет.
Я освободила её и уверенно продолжила смазывать шрамы. Он усмехнулся.
– Не скажешь имя?
– Рейя, – ответила я и отошла.
– А я Изарт, – сказал он.
– Мне не обязательно было знать, – отреагировала я.
Он ничего на это не сказал. Я видела, как у него начали закрываться глаза. Подошла, осторожно уложила и прикрыла одеялом. Это была первая спокойная ночь