Аркадий вламывается в купе. Тяжело дышит. Взмок от пота.
Мать смотрит на него с беспокойством.
Никита ехидно ухмыляется.
Алмаев застыл со стаканом вина в руке, как тамада с картины Пиросмани.
Аркадий достает из кармана пачку сигарет. Кладет ее перед отцом на стол. Выкладывает «сдачу» от оставшихся денег.
Мать усаживает Аркадия рядом с собой. Поправляет слипшиеся у него на лбу волосы.
– Ты отчего так вспотел, сынок?, – спрашивает мать.
Аркадий застенчиво втягивает голову в плечи.
Уклоняется от материнских объятий. Встает с койки.
Бросает короткий взгляд на свое отражение в зеркале.
Из зеркала на Аркадия косится испуганный Двойник.
Аркадию мерещится, что Двойник не всегда точно копирует его движения, – возникает иллюзия, что он за ним не поспевает.
Аркадий вздыхает. Поднимается к себе на верхнюю полку.
Аркадий лежит на боку и смотрит в окно: мимо несется незнакомое ему пространство. Столбы – деревья – сопки.
За окном медленно садится солнце.
– Пап, а обезьяны дорого стоят?, – спрашивает Аркадий отца.
Алмаев оставляет вопрос сына без ответа.
Заглатывает очередной стакан вина.
– Не бойся, тебя не продадим!, – острит старший брат.
Никита громко хохочет над своей шуткой.
Мать неодобрительно покачивает головой.
Аркадий поворачивается на спину. Медленно закрывает глаза. Его убаюкивает мерный стук колес.