Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи - читать онлайн

Глава 6 Сомнительные намерения

Моргейз Траканд, когда-то – королева Андора, разносила чай. Она ходила от человека к человеку в громадном шатре с земляным полом и с боковинами, которые можно было поднять, закатав вверх. Этот шатер Перрин позаимствовал в Малдене.

Как ни велик был шатер, места едва хватило для всех, кто пожелал присутствовать на собрании. Здесь, разумеется, были Перрин и Фэйли, усевшиеся на землю. Рядом с ними расположились златоглазый Илайас и Тэм ал’Тор, простой фермер, широкоплечий и невозмутимый. В самом ли деле он приходился отцом Дракону Возрожденному? Да, Моргейз однажды видела Ранда ал’Тора, и на вид мальчик тоже не особо отличался от обычного фермера.

Подле Тэма сидел щуплый секретарь Перрина по имени Себбан Балвер. Много ли Перрину известно о его прошлом? Рядом с ним – Джур Грейди, в черном мундире с серебряным значком в виде меча, приколотым на воротник. Глаза его ввалились, а обветренное крестьянское лицо оставалось бледным после перенесенной недавно болезни. Второго Аша’мана в шатре не было – Неалд еще не оправился от змеиных укусов.

Зато присутствовали все три Айз Седай: Сеонид и Масури сидели возле Хранительниц Мудрости, а Анноура, устроившись рядом с Берелейн, то и дело поглядывала на шестерых Хранительниц. По другую руку от Берелейн сидел Галленне, а напротив – Аллиандре и Арганда.

Глядя на офицеров, Моргейз вспомнила Гарета Брина, которого не видела уже давно – с тех самых пор, как изгнала его по причинам, которых по-прежнему не могла вразумительно объяснить. Если задуматься, во многих ее тогдашних поступках недоставало смысла. Неужели она и вправду потеряла голову от любви – настолько, что отправила в ссылку Аймлин и Эллориен?

Ну да ладно, дело прошлое. Теперь же Моргейз осторожно пробиралась меж присутствующих и следила за тем, чтобы их чашки не опустели.

– Не ожидал, что вы так долго провозитесь, – заметил Перрин.

– Ты дал нам поручение, Перрин Айбара, – ответила Неварин, Хранительница Мудрости с рыжеватыми волосами, сидевшая перед Сеонид и Масури. – Мы выполнили его должным образом, потратив столько времени, сколько требовалось. Или ты хочешь сказать, что ожидал от нас чего-то другого?

– Перестань, Неварин, – пробурчал Перрин, раскатывая на земле перед собой карту, составленную Балвером по подсказкам гэалданцев. – Разве я сомневаюсь в вас? Нет, я просто уточнил, не было ли проблем с деревней.

– Ее сожгли дотла, – сказала Неварин. – Как и все растения, на которых мы обнаружили хотя бы намек на Запустение. И правильно сделали. Запустение несет смерть, и вам, мокроземцам, пришлось бы несладко, столкнись вы с его проявлениями.

– Думаю, – парировала Фэйли, – вы бы немало удивились.

Моргейз покосилась на Фэйли. Та, в подобающем ее положению наряде – тонкой работы фиолетово-зеленом платье с плиссировкой по бокам и разрезами для верховой езды, – по-королевски приосанившись, смотрела в глаза Хранительнице Мудрости. Как ни странно, время, проведенное в плену у Шайдо, самым благоприятным образом сказалось на харизме Фэйли, не померкшей, но разгоревшейся с удвоенной силой.

Моргейз и Фэйли быстро вернулись к прежним ролям госпожи и служанки. Если уж на то пошло, здешняя жизнь Моргейз поразительно напоминала ее пребывание в лагере Шайдо. Да, имелись и отличия – к примеру, здесь ей вряд ли грозила порка, – но факт оставался фактом: времена, когда Моргейз и другие четыре женщины были равны в правах, остались в прошлом.

Остановившись возле лорда Галленне, Моргейз подлила ему чая с ловкостью, взращенной ею в бытность служанкой Севанны. Временами прислуге надо вести себя незаметнее любого разведчика. Нельзя, чтобы ее видели; нельзя, чтобы она привлекала к себе внимание. Любопытно, ее собственные слуги тоже умели превращаться в невидимок?

– Теперь же, – произнес Арганда, – если кто-то не знал, куда мы подевались, достаточно увидеть огромный столб дыма.

– С такой толпой, как у нас, никуда не спрячешься, – сказала Сеонид.

С недавних пор Хранительницы Мудрости перестали выговаривать Айз Седай за поданный без разрешения голос, но, прежде чем раскрыть рот, Зеленая сестра все равно бросила взгляд на айилок, отчего Моргейз разозлилась: где это видано, чтобы сестры из Башни пошли в ученицы компании дичков? Говорили, что таков приказ ал’Тора, но откуда у какого-то мужчины – пусть тот даже и Дракон Возрожденный – подобная власть над сестрами?

Ей неприятно было видеть, как две Айз Седай уже не противятся положению вещей. «Жизненная ситуация способна изменить человека самым кардинальным образом», – подумала Моргейз, вспомнив Гейбрила и Валду. Пребывание в плену у Айил было лишь этапом этого процесса, и каждый из них отдалял Моргейз от королевы, которой она некогда была. Она уже не жаждала ни своего трона, ни красивых вещей. Теперь ей не нужно было ничего, кроме хоть какой-то стабильности. Как оказалось, это удовольствие стоит дороже золота.

– Это не имеет значения. – Перрин забарабанил пальцами по карте. – Итак, решено? Отправимся за Гиллом и остальными пешком, а чтобы отыскать их, будем по возможности высылать разведчиков через переходные врата. Хотелось бы догнать их еще до Лугарда. Долго ли добираться до города, Арганда?

– Смотря сколько грязи на дороге, – ответил жилистый солдат. – Не зря же мы называем это время года распутицей. Мудрые люди не путешествуют по весне.

– Потому что им некуда торопиться, – пробормотал Перрин, пальцами замеряя расстояние на карте.

Моргейз подошла к Анноуре. Подливать чай гораздо труднее, чем кажется: надо помнить, чью чашку отставить, а чью наполнить на весу, до какого уровня наливать чай, чтобы тот не расплескался, не допускать брызг и не звякать фарфором о фарфор. Надо знать, когда скрыться с глаз долой или, наоборот, устроить небольшое представление, если ты кого-то пропустила, о ком-то забыла или неверно рассчитала желаемое количество напитка.

Она аккуратно подняла чашку Перрина, стоявшую на земле рядом с ним. Во время разговора он любил жестикулировать и запросто мог выбить посуду из рук Моргейз, не будь она столь осторожна. В общем, прислуживать за чаепитием – удивительное искусство. Целый мир, на который королева Моргейз в свое время не трудилась обратить внимание.

Моргейз наполнила чашку Перрина и вернула ее на место. Вглядываясь в карту, Перрин задавал новые вопросы, теперь о близлежащих городках, о том, в каких из них можно рассчитывать пополнить припасы. Он был многообещающим лидером, пусть и довольно неопытным. Пара-тройка советов от Моргейз…

Она отогнала эту мысль. Перрин Айбара – мятежник. Двуречье – часть Андора, а Перрин провозгласил себя правителем этого края и поднял то знамя с волчьей головой. Что ж – теперь хотя бы убрали флаг Манетерен. Поднятый, он означал бы, по сути, открытое объявление войны.

Больше Моргейз уже не щетинилась всякий раз, когда Перрина именовали лордом, но и не собиралась предлагать ему помощь. По крайней мере, пока не сообразит, как вернуть его под крыло андорской монархии.

«Кроме того, – неохотно признала она, – Фэйли – девушка сообразительная и даст ему те же советы, что и я».

Фэйли идеально дополняла Перрина, как дополняет мчащегося в атаку конного копейщика искусный верховой лучник. Союз этих двоих – принимая во внимание связи Фэйли с троном Салдэйи – вызывал у Моргейз наибольшую тревогу. Да, Перрин убрал флаг Манетерен, но прежде велел спрятать знамя с красной волчьей головой, а запрет нередко бывает лучшим способом форсировать желаемые события.

Чашка Аллиандре была наполовину пуста, и Моргейз подошла наполнить ее: подобно многим высокородным дамам, Аллиандре ожидала, что ее чашка никогда не опустеет. Она взглянула на Моргейз, и в глазах ее блеснуло легкое смущение: Аллиандре не знала, как выстроить отношения с нынешней служанкой. Любопытно, поскольку в плену Аллиандре вела себя весьма заносчиво. Королеве, которой однажды была Моргейз, захотелось усадить ее на табурет и хорошенько растолковать, как должна вести себя знатная женщина.

Но ей придется постигать эту науку самостоятельно. Моргейз уже не та, кем была раньше. Она и сама не понимала, кем теперь является. Знала лишь, что непременно овладеет премудростями службы в качестве горничной знатной дамы. Это становилось для нее чем-то вроде страстного увлечения, способа доказать самой себе, что она по-прежнему сильна. Что она по-прежнему чего-то стоит.

Временами, думая о своих нынешних чаяниях, бывшая королева приходила в ужас.

– Лорд Перрин, – сказала Аллиандре, когда Моргейз отошла в сторону, – правду ли говорят, что ты намереваешься отослать моих людей обратно в Джеханнах, как только найдешь Гилла и его отряд?

Моргейз прошла мимо Масури – эта Айз Седай обычно подавала сигнал, что пора подливать чай, легонько постукивая ногтем по чашке.

– Да, намереваюсь, – ответил Перрин. – Всем известно, что ты присоединилась к нашей армии не только по собственному желанию. И не попала бы в плен к Шайдо, не возьми мы тебя с собой. Масима мертв. Пора бы тебе вернуться и править своим народом.

– Не сочти за наглость, милорд, – сказала Аллиандре, – но зачем нанимать на службу моих соотечественников, если не собираешь армию для будущих сражений?

– Никого я не нанимаю, – объяснил Перрин. – Да, им разрешено остаться, но это не значит, что я намерен увеличить войско.

– Милорд, разве не разумно сохранить то, что имеешь? – спросила Аллиандре.

– Она права, Перрин, – тихо подхватила Берелейн. – Достаточно глянуть на небо, и всякий поймет, что Последняя битва неизбежна. Разве тебе помешают ее люди? Не сомневаюсь, лорду Дракону пригодится каждый солдат из верных ему земель.

– Пускай призовет их, когда сочтет нужным, – упрямо ответил Перрин.

– Милорд, – сказала Аллиандре, – я принесла клятву верности не ему, а тебе. И если гэалданцы отправятся на Тармон Гай’дон, то только под твоим знаменем.

Перрин встал, удивив кое-кого из присутствующих: он что, уходит? Не говоря ни слова, он подошел к поднятой к пологу стенке шатра, высунулся наружу и крикнул:

– Вил, поди сюда!

Плетение Единой Силы ограждало шатер от подслушивания. Моргейз видела закрепленные узлом плотные и замысловатые узоры Масури, сложность которых словно насмехалась над ее крохотным талантом.

Масури постучала кончиком пальца по чашке – эта Айз Седай предпочитала скрывать свою нервозность, потягивая чай, – и Моргейз поспешила ее наполнить.

Перрин вернулся в шатер. За ним вошел симпатичный молодой парень с тряпичным свертком.

– Разверни, – сказал Перрин.

Парень послушался. Судя по лицу, он волновался. Оказалось, в руках у него было знамя с изображением волчьей головы, ставшей эмблемой Перрина.

– Не я сделал это знамя, – заявил Перрин, – и я никогда не желал этого стяга, но послушал совета и поднял его – по причинам, оставшимся в прошлом. Я не раз говорил убрать его, но моих увещеваний, как видно, хватает ненадолго. – Он взглянул на Вила. – Передай лагерю прямой приказ, Вил: сжечь эти треклятые знамена, все до последнего. Ты понял? Сжечь!

– Но… – побледнел Вил.

– Никаких «но», – отрезал Перрин. – Аллиандре, как только мы найдем Ранда, ты присягнешь ему. И в бой под моим знаменем не пойдешь, потому что никакого знамени у меня не будет. Я простой кузнец. Точка. Слишком долго я терпел все эти глупости.

– Перрин, благоразумно ли это? – с удивленным видом спросила Фэйли.

Глупый мужчина. Для начала обсудил бы все с женой. Но мужчинам свойственна любовь к собственным планам. И к своим секретам.

– Не знаю, благоразумно ли это, но именно так я и поступлю. – Перрин сел на землю. – Ступай, Вил. Чтобы к ночи все знамена сожгли. Все до единого, понял?

Оцепеневший было Вил развернулся и, не сказав ни слова в ответ, вышел из шатра с таким видом, будто его предали. По некой необъяснимой причине Моргейз чувствовала себя примерно так же. Поступок был глупым, а ведь ей хотелось, чтобы Перрин сделал глупость, и этого она ждала. Однако люди тем не менее испытывали страх, и не без причины. Это небо… И то, что творится в мире… Пожалуй, в такие времена можно простить мужчине попытку взять бразды правления в свои руки.

– Дурак ты, Перрин Айбара, – заявила грубиянка Масури.

– Сынок, – обратился Тэм к Перрину, – ребята крепко верят в это знамя.

– Даже слишком, – сказал Перрин.

– Может быть. Но хорошо, когда есть на что равняться. Когда ты спустил тот, другой стяг, им пришлось несладко. Теперь будет еще хуже.

– Так надо, – произнес Перрин. – Двуреченцы слишком уж привязались к этому знамени. Начали поговаривать, что останутся со мной. А им нужно отправиться обратно к семьям – туда, где им место. Когда вновь заработают переходные врата, Тэм, ты соберешь людей и уйдешь вместе с ними. – Он взглянул на Берелейн. – Как вижу, от тебя и твоих подданных мне не избавиться. Вернешься со мной к Ранду.

– Не думала, – сухо сказала Берелейн, – что ты хочешь… Как ты сказал? Ах да, – «избавиться» от нас. Ведь ты весьма охотно принял мою поддержку, когда крылатые гвардейцы помогли вызволить твою жену.

Перрин глубоко вздохнул и ответил не сразу:

– Ценю вашу помощь. И твою, и всех твоих людей. В Малдене мы поступили как должно, и дело не только в спасении Фэйли и Аллиандре. Мы сделали то, что надо было сделать. Но, чтоб мне сгореть, это осталось в прошлом. Если хочешь следовать за Рандом, не сомневаюсь, что он примет тебя. Но мои Аша’маны измотаны, и я выполнил все, что мне поручили. Меня буквально тянет обратно к Ранду, но, прежде чем я отправлюсь к нему, нужно разобраться с остальными.

– Муж мой, – отчеканила Фэйли, – нельзя ли для начала отослать тех, кто действительно хочет уйти?

– Вот именно, – поддакнула Аравин. Бывшая гай’шайн сидела в глубине шатра, и ее непросто было заметить, хотя Аравин, взявшая на себя обязанности неофициального управляющего, стала влиятельной персоной в лагере Перрина. – Некоторые из беженцев будут счастливы вернуться к семьям.

– По возможности я предпочел бы отправить всех по домам, – сказал Перрин. – Грейди?

– Я без особых трудностей открыл переходные врата для разведчиков, – пожал плечами Аша’ман. – Пожалуй, справлюсь и с вратами побольше. Я еще слабоват, но почти совладал с болезнью. А вот Неалду на выздоровление потребуется еще время.

– Милорд, – негромко кашлянул Балвер, – извольте обратить внимание на весьма любопытные подсчеты. На то, чтобы переправить так много людей через переходные врата, уйдет несколько часов, если не сказать дней. Все произойдет куда медленнее, чем на подходе к Малдену.

– И будет сложнее, милорд, – добавил Грейди. – Вряд ли я смогу так долго держать врата открытыми. Особенно если надо оставаться в форме для сражения – так, на всякий случай.

Перрин вновь склонился над картой. Чашка Берелейн опустела, и Моргейз поспешила наполнить ее.

– Ну хорошо, – согласился Перрин. – Начнем с небольших групп беженцев. Тех, кто хочет уйти.

– И еще, – сказала Фэйли, – не пора ли отправить гонцов к лорду Дракону? Быть может, он пришлет новых Аша’манов.

– Верно, – кивнул Перрин.

– По последним сведениям, – добавила Сеонид, – он был в Кайриэне. Среди беженцев больше всего кайриэнцев. Можно отправить кого-то из них домой, а заодно и посланников для встречи с лордом Драконом.

– Его там нет, – сказал Перрин.

– Откуда ты знаешь? – Эдарра отставила чашку.

Прокравшись по стеночке, Моргейз стащила ее, чтобы наполнить чаем. Самая старшая из Хранительниц Мудрости и, вероятно, не только по возрасту – в их иерархии непросто разобраться, – Эдарра выглядела удивительно молодо для своих лет. Даже самой малой способности Моргейз в обращении с Единой Силой хватало, чтобы понять, что эта женщина сильна. Пожалуй, сильнее всех в этом шатре.

– Я… – замешкался Перрин. Может, у него имелся какой-то источник сведений, о котором он не говорил? – Ранд всегда там, где его не ожидают. Такая у него привычка. Сомневаюсь, что он остался в Кайриэне. Но Сеонид права – поиски лучше всего начать именно там.

– Милорд, – сказал Балвер, – как бы нам не… гм… дать маху при возвращении такого множества беженцев. Столько народу нежданно-негаданно явятся разом через переходные врата. Призываю, будьте осторожны. Мы не знаем, что там творится. Не стоит ли, помимо гонцов для связи с Драконом, отправить туда разведчиков? Пусть разузнают, что там и как.

– Одобряю, – кивнул Перрин, и Балвер с довольным видом расслабился, хотя прекрасно умел скрывать свои эмоции. Почему же ему так хотелось отправить кого-нибудь в Кайриэн?

– Меня тревожит, что нужно будет отправлять так много людей, – признался Грейди. – Даже когда поправится Неалд, непросто будет так долго держать переходные врата открытыми. Мы выбьемся из сил.

– Перрин Айбара, – сказала Эдарра, – не исключено, что есть способ решить эту проблему.

– Что за способ?

– Наши ученицы – Айз Седай говорили о некоем… круге, да? Так он называется? Если кое-кто из нас объединится с Аша’манами, тогда мы, пожалуй, сумеем открыть врата пошире.

Перрин поскреб подбородок:

– Грейди?

– Прежде я не участвовал в круге, милорд, но если все получится… чем шире переходные врата, тем больше в них пройдет людей. И быстрее. Это вовсе не помешало бы.

– Ну хорошо. – Перрин повернулся к Хранительнице Мудрости. – Во что мне обойдется такая попытка?

– Слишком долго ты пользовался помощью Айз Седай, Перрин Айбара, – фыркнула Эдарра, – и забыл, что не за все приходится платить. Удачный исход будет всем на пользу. И я не впервые задумываюсь об этом варианте.

– Давно ли ты считаешь, что круг способен разрешить наши трудности? – нахмурился Перрин.

– Довольно давно.

– Чтоб тебе сгореть, женщина! Что же ты молчала?!

– По большей части ты не проявлял интереса к своему положению как вождя, – холодно произнесла Эдарра. – Нельзя требовать, чтобы тебя уважали. Уважение надо заслужить, Перрин Айбара.

Услышав столь дерзкие слова, Моргейз едва не охнула: мало кто из лордов потерпел бы подобный тон. Перрин словно примерз к месту, но затем кивнул, словно ожидал подобного ответа.

– Когда я впервые подумала об этом, твои Аша’маны были больны, – продолжила Эдарра, – и круг тогда не сработал бы. Теперь же настало время поднять этот вопрос – что я, собственно, и сделала.

«Сперва она оскорбляет Айз Седай, – подумала Моргейз, – и тут же ведет себя как одна из них». Но после малденского плена она начала понимать айильцев. Пускай все твердят, что их невозможно постичь; Моргейз не обращала внимания на подобные речи. Айильцы – такие же люди, как и все остальные. Да, у них странные обычаи и причудливые культурные особенности – но у кого это не так? Королева должна понимать всех своих подданных – и потенциальных врагов своего королевства.

– Решено, – сказал Перрин. – Не переутомляйся, Грейди, но начинай работать. Проверь, сумеешь ли образовать с ними круг.

– Да, милорд, – кивнул Грейди. У Аша’мана, по обыкновению, был несколько отстраненный вид. – Неплохо бы подключить к делу Неалда. Из-за головокружения он неуверенно стоит на ногах, но ему не терпится поработать с Силой. Круг даст ему возможность попрактиковаться.

– Я не против, – согласился Перрин.

– Мы не договорили насчет разведчиков, которых отправим в Кайриэн, – напомнила Сеонид. – Мне бы хотелось быть в их числе.

– Понимаю, – пригладил бороду Перрин. – Бери своих Стражей, двух Дев и Пэла Айдара. И по возможности не лезь на рожон.

– Еще с ними пойдет Камейле Нолайзен, – сказала Фэйли. Понятное дело, ей хотелось, чтобы в отряде был кто-то из Ча Фэйли.

– Милорд, – снова кашлянул Балвер, – у нас острая нехватка бумаги и перьев для письма, не говоря уже о других мелочах.

– По-моему, с этим можно и подождать, – нахмурился Перрин.

– Нет, – сказала Фэйли, помолчав. – Предложение дельное, к нему стоит прислушаться, муж мой. Надо послать кого-то за припасами. Быть может, ты, Балвер, сам отправишься за бумагой и перьями?

– Если того желает миледи, – ответил секретарь. – Мне давно хотелось посетить школу, открытую Драконом в Кайриэне. Там найдется все, что нужно.

– В таком случае ступай, – разрешил Перрин. – Но никого с собой не бери. О Свет! Еще немного, и желающих наберется целая растреклятая армия.

Балвер удовлетворенно кивнул. Очевидно, теперь он шпионил для Перрина. Скажет ли он Айбара, кто такая Моргейз на самом деле? Или уже сказал? Хотя Перрин ведет себя так, будто ничего не знает.

Собрание подходило к концу, и Моргейз начала собирать чашки. Ну конечно, Балвер предложил Перрину Айбара услуги соглядатая; надо было ей раньше найти подход к этому невзрачному человечку и узнать, какую цену он потребует за молчание. Подобные ошибки могут стоить королеве трона.

Моргейз потянулась к чашке, но замерла. «Ты же больше не королева! Выбрось эти мысли из головы!»

В первые недели после своего необъявленного отречения от престола она надеялась найти способ вернуться в Андор, чтобы при необходимости помочь Илэйн. Однако чем больше Моргейз думала об этом, тем яснее понимала, что так поступать не следует. Необходимо, чтобы все в Андоре считали ее погибшей. Всякая королева правит по-своему, и, если Моргейз вернется, Илэйн будет выглядеть марионеткой даже в глазах собственной матери. Кроме того, перед отъездом из Кэймлина Моргейз нажила немало врагов. И почему только она вела себя так, а не иначе? Воспоминания о тех временах были словно затянуты туманом, но ее возвращение лишь разбередит старые раны.

Она продолжила собирать чашки. Наверное, из благородства ей следовало покончить с собой. Стоит врагам трона выяснить, кто она такая, и ее смогут использовать против Илэйн – так же, как намеревались поступить белоплащники. Но пока что Моргейз не представляла угрозы для дочери. Кроме того, она была уверена, что Илэйн не станет рисковать безопасностью Андора – даже ради спасения матери.

Перрин распрощался с присутствующими и отдал общие указания насчет вечернего лагеря. Моргейз взяла тряпку и, опустившись на колени, стерла грязь с завалившейся набок чашки. Найол сообщил ей, что Гейбрил мертв, и ал’Тор захватил Кэймлин. В таком случае Илэйн сообразила бы, что пора вернуться. Разве нет? Стала ли она королевой? И какую позицию заняли благородные Дома – поддержали Илэйн или выступили против нее, памятуя о поступках ее матери?

Быть может, разведчики принесут новости, по которым так изголодалась Моргейз. Надо бы ей найти возможность проникать на каждое собрание, где будут обсуждать донесения разведки. К примеру, вызваться разливать чай. Чем старательнее она будет прислуживать Фэйли, тем ближе подберется к важным событиям.

Когда Хранительницы Мудрости выходили из шатра, Моргейз заметила, что снаружи кто-то ждет. То был Талланвор – как всегда почтительный, высокий, широкоплечий, с мечом на поясе и заметным беспокойством во взгляде.

Со времен Малдена он почти беспрерывно следовал за Моргейз. Ее это вполне устраивало, и недовольство она выражала исключительно из принципа. После двухмесячной разлуки Талланвор не упускал случая побыть рядом с ней. Глядя в его прекрасные юные глаза, Моргейз понимала, что не станет убивать себя – даже на благо Андора, – и чувствовала себя последней дурой, ибо сердечные дела и без того навлекли на ее голову немало бед.

Впрочем, после Малдена она изменилась. В плену Моргейз истосковалась по Талланвору, а потом он явился за ней, хотя не должен был так рисковать. Но Талланвор был предан ей сильнее, чем Андору. Именно в такой преданности и нуждалась Моргейз, хотя сама не понимала, почему именно.

Она направилась к Талланвору: в одной руке блюдца, на сгибе другой балансируют восемь чашек.

– Майгдин, – окликнул вдруг Перрин, и Моргейз нехотя повернулась. В шатре не осталось никого, кроме Перрина и его жены.

– Подойди, пожалуйста, – продолжил он. – Талланвор, почему бы тебе тоже не войти? Я же вижу, что ты прячешься у входа. Ну правда, неужели ты боялся, что ее выкрадут из шатра, полного Хранительниц Мудрости и Айз Седай?

Моргейз приподняла бровь. Насколько она заметила, в последнее время Перрин тоже не отходил от Фэйли ни на шаг.

Входя, Талланвор молча улыбнулся Моргейз, потом снял с ее руки несколько чашек, и оба предстали перед Перрином. Талланвор церемонно поклонился, и Моргейз едва не поморщилась от раздражения. Он ведь по-прежнему оставался гвардейцем королевы – и, похоже, единственным из Королевской гвардии, кто сохранил ей верность. Напрасно он кланяется этому деревенскому выскочке.

– Когда вы только присоединились к нам, мне сделали предложение, – мрачно сказал Перрин. – Что ж, думаю, пора его принять. В последнее время вы напоминаете мне парня и девушку из соседних деревень, мечтающих друг о друге в последний час Дня солнца. Не пора ли вам пожениться? Церемонию может провести Аллиандре или даже я. Следуете ли вы каким-то особым традициям?

Моргейз оторопела. Будь проклята Лини, заронившая подобную мысль в голову Перрина! Но когда Талланвор бросил на нее вопросительный взгляд, Моргейз охватила паника.

– Если хотите, переоденьтесь во что-нибудь красивое, – продолжил Перрин. – Возьмите в свидетели кого пожелаете и возвращайтесь сюда через час. Тогда и покончим с этими глупостями.

Разгневанная Моргейз чувствовала, как к лицу приливает горячая кровь. Покончим с глупостями? Как он смеет?! Да еще и так! Отсылает ее, как ребенка, словно ее чувства – ее любовь – для него не больше чем досадное недоразумение!

Перрин принялся сворачивать карту, но Фэйли положила ладонь ему на руку. Подняв взгляд, он увидел, что никто не торопится исполнять его приказ:

– Ну?

– Нет, – сказала Моргейз, твердо глядя на Перрина. Ей не хотелось видеть неизбежное разочарование на огорченном лице Талланвора.

– Что «нет»? – спросил Перрин.

– Нет, Перрин Айбара. Я не вернусь сюда через час, чтобы выйти замуж.

– Но…

– Зови меня, если хочешь, чтобы тебе подали чай, прибрались в шатре или упаковали твои пожитки. Если понадобится постирать одежду, я окажу тебе такую услугу. Но я не твоя подданная, Перрин Айбара. Я служанка и остаюсь верна королеве Андора. Ты не имеешь права отдавать мне подобные приказания.

– Я…

– Кстати, такого не потребовала бы и сама королева! Насильно женить двоих людей, потому что надоело смотреть, как они переглядываются? Ты будто намерен двух собак случить, чтобы потом продать щенков?

– Я не это имел в виду…

– Судя по твоим словам, именно это. К тому же откуда тебе знать о намерениях этого молодого человека? Разве ты говорил с ним, расспрашивал его, проводил с ним по такому случаю беседу – как подобает лорду?

– Но, Майгдин, – сказал Перрин, – очевидно же, что ты ему небезразлична. Видела бы, как он места себе не находил, когда ты была в плену. О Свет, женщина, этого попросту нельзя не заметить!

– Сердечные дела всегда окутаны пеленой тайны. – Выпрямившись во весь рост, Моргейз снова почувствовала себя королевой. Ну, почти. – Если я надумаю выйти замуж, решение будет принято мной и только мной. Говоришь, тебе не по душе командовать другими? Но не слишком ли тебе нравится отдавать приказы? С чего ты так уверен, что мне нужна любовь этого юноши? Разве ты способен заглянуть в мое сердце?

Одеревенело стоявший рядом с ней Талланвор учтиво поклонился Перрину и вышел из шатра. Он был чувствительный парень. Что ж, пусть знает, что Моргейз больше не позволит помыкать собой. Сперва Гейбрил, затем Валда, а теперь Перрин Айбара? Взять в жены женщину, вышедшую замуж по приказу? Талланвор не заслуживает такого унижения.

Моргейз испытующе смотрела на Перрина. Тот покраснел, и она смягчила тон:

– Ты еще молод, поэтому послушай моего совета. Есть дела, которыми обязан заниматься лорд, и есть другие дела, в которые он не должен совать свой нос. Никогда! Со временем ты научишься их различать, но впредь будь добр воздерживаться от подобных требований, пока хотя бы не посоветуешься с женой.

С этими словами она присела в реверансе – все с теми же чашками на руке – и ушла. Не надо было говорить с ним в таком тоне… С другой стороны, не надо было ему отдавать такой приказ! Похоже, в Моргейз еще оставалась искорка царственности. Столь непреклонной и уверенной в себе она не была с тех пор… с тех пор, как в Кэймлине появился Гейбрил! Хотя надо бы разыскать Талланвора и подлечить его уязвленную гордость.

Оставив чашки в ближайшей помывочной, Моргейз прошлась по лагерю, высматривая Талланвора. Вокруг, не покладая рук, трудились работники и слуги. Многие из бывших гай’шайн до сих пор вели себя так, словно находились среди Шайдо: кланялись и расшаркивались в ответ на любой взгляд. Печальнее всего было смотреть на кайриэнцев: они пробыли в плену дольше остальных, а уроки Шайдо так просто не забудешь.

Среди них, разумеется, было несколько настоящих айильцев-гай’шайн. Какой странный обычай… Насколько могла определить Моргейз, некоторых из здешних гай’шайн захватили в плен Шайдо, а потом их освободили в Малдене. Но они оставались в белом – то есть выступали в роли рабов для родни и друзей.

Любой народ можно понять, но, признавала Моргейз, айильцы, похоже, поддаются пониманию хуже остальных. Вот, к примеру, шагают по лагерю Девы. Зачем они расталкивают всех на своем пути? Ведь это не…

Моргейз остановилась. Группа Дев шла прямиком к шатру Перрина. Похоже, у них были какие-то новости.

Поддавшись любопытству, Моргейз последовала за ними. Девы оставили двух охранниц у главного входа, но малый страж против подслушивания уже был снят. Моргейз обогнула шатер, старательно делая вид, что у нее и в мыслях нет подслушивать чужие разговоры, и сгорая от стыда, что бросила Талланвора страдать в одиночестве.

– На дороге – белоплащники, Перрин Айбара, – донесся из шатра решительный голос Сулин. – Крупные силы, прямо перед нами.