Глава 13 И оплачет содеянное


Опрометью выскочив через Ворота Драконовой Стены на восточной стороне Тирской Твердыни, Мин рванула через внутренний двор. Вдогонку за ней потоком устремились айилки – казалось, тут был чуть ли не целый клан. Девы догнали ее, обогнули, как олень огибает дерево, и просочились меж оторопевших Защитников Твердыни и ничего не понимающих конюхов, после чего с присущей им грацией помчались к стене, растоптав чувство собственного достоинства Мин – еще бы, ведь когда-то в честном состязании она могла обогнать любого знакомого мальчишку, но теперь… Как видно, сказались месяцы, которые она провела, корпя над книгами.

Впрочем, она опередила Айз Седай, обремененных необходимостью блюсти надлежащий декорум. Что касается Мин, она давно уже перестала вспоминать о внешних приличиях, когда речь заходила о некоем овечьем пастухе внушительного роста. Поэтому девушка во весь дух мчалась к воротам, по пути благодаря тех, кто придумал штаны, и еще тех, кто изобрел сапоги.

Все, добежала. Резко остановившись, Мин посмотрела вперед – туда, где за колонной айилок в кадин’сор открывался вид на человека, беседовавшего с двумя Защитниками из числа тех, кто патрулировал стену. Мужчина тоже взглянул на нее, поскольку оба с одинаковой силой чувствовали близость друг друга.

Ранд обзавелся где-то старым коричневым плащом, длинным и с рукавами как у куртки, хотя не стал продевать в них рук, и плащ свободно висел на плечах, а под ним была рубашка и отличные черные штаны.

Теперь, когда он был рядом, тепло, накатывающееся через узы, стало будто всепоглощающим. Видят ли это остальные? Мин захотелось прикрыть глаза рукой, хотя видеть тут было нечего. Это все из-за уз, хотя… Хотя ей показалось, что воздух вокруг Ранда и впрямь дрожал. Быть может, эту шутку сыграл солнечный свет? Возле его головы вращались новые образы. Обычно Мин не обращала на них внимания – обычно, но не теперь. Пещера, похожая на разверстую пасть. Окровавленные камни. Двое мертвецов на земле, а вокруг бесчисленные ряды троллоков. Курительная трубка, из ее чашки вьется дымок.

Ранд встретился с девушкой взглядом, и, даже несмотря на узы, Мин поразилась тому, что́ увидела: эти серые, похожие на самоцветы глаза стали глубже, а вокруг них появились едва заметные морщинки. Или они уже были там? Нет, такие морщинки ему не по возрасту.

Да и глаза уже не были молоды. Глядя в них, Мин чуть было не запаниковала: Ранд ли это, или того прежнего, любимого ею Ранда похитили, подменили не человеком, а древней силой, которую Мин не способна ни узнать, ни познать? Неужели она все-таки потеряла своего Ранда?

А потом он улыбнулся, и его глаза, по-новому глубокие, стали… его прежними глазами. Именно этой улыбки Мин так давно ждала: улыбки, гораздо более уверенной, чем когда все только начиналось между ними, но и ранимой, позволяющей заглянуть в недоступные другим закоулки его души – те, где Ранд оставался юн и непорочен.

Мин подбежала и бросилась ему на шею:

– Ты, болван шерстеголовый! Три дня! Где ты пропадал целых три дня?!

– Существовал, Мин, – ответил он, заключив ее в объятия.

– Я и не знала, что существовать – такая уж сложная задача.

– Для меня – да. Иногда. – Он умолк, и она удовольствовалась объятиями. Да, это был тот же человек. Он изменился – причем к лучшему, – но остался Рандом. Мин прильнула к нему, и плевать, что вокруг собираются все новые и новые люди. Пусть себе смотрят.

Наконец она выдохнула и нехотя отпрянула:

– Ранд, Аланна исчезла. Сегодня, совсем недавно.

– Да, я почувствовал, как она уходит. Куда-то на север. В Порубежье. Быть может, в Арафел.

– Ее могут использовать против тебя. Чтобы узнать, где ты находишься.

Он улыбнулся. О Свет! Как же приятно снова видеть его улыбку!

– Тени больше не надо искать меня, Мин. И не понадобится. Отныне все ее глаза неотрывно следят за мной, и так будет, покуда я не лишу ее зрения.

– Что? Но, Ранд…

– Все хорошо, Мин. Прошли те времена, когда Тень могла заставить меня умолкнуть, не привлекая внимания, и так победить. Противостояние неизбежно, и порождающий лавину вопль уже прозвучал.

Казалось, Ранд был охвачен пламенем жизни, и оно пьянило, и оно вызывало трепет. Обняв Мин левой рукой – той, что оканчивалась культей, – Ранд повернулся к айильцам:

– У меня есть тох.

Те стояли молча, хотя во внутреннем дворе царил хаос.

«Они подготовились к этой встрече», – подумала Мин. Айильцы не проявляли враждебности, но и не разделяли охватившего Защитников Твердыни возбуждения. По мнению тайренцев, Ранд вернулся, чтобы вести их на Последнюю битву.

Наконец вперед выступил Руарк:

– В Пустыне водится зверек под названием мигерлинг. Он похож на крысу, но куда глупее. Посади его рядом с зерном, и мигерлинг бросится к нему, невзирая на опасность. Не важно, сколько раз он упадет в ров, отделяющий его от еды: верни мигерлинга на прежнее место, и он поведет себя точно так же. Айильская детвора охотно забавляется такой игрой. – Он задумчиво смотрел на Ранда. – Не думал, что ты окажешься мигерлингом, Ранд ал’Тор.

– Обещаю, что впредь никогда не оставлю вас, – сказал Ранд. – Разве что у меня не будет выбора. В таком случае я скажу вам об этом. И возьму с собой Дев, чтобы те охраняли меня – если сумею заручиться их согласием.

Айильцы стояли как вкопанные.

– Так ты всего лишь не заслужишь новый тох, – заметил Руарк. – Этим не изменишь того, что уже совершено. Кроме того, ты прежде уже давал обещания.

– Это так, – подтвердил Ранд, глядя вождю клана в глаза. – Значит, я искуплю свой тох.

Что-то промелькнуло между ними – что-то, чего не поняла Мин, – а затем айильцы расслабились и расступились. Двадцать Дев, выйдя вперед, взяли Ранда в сторожевое кольцо. Руарк, отступив вместе с остальными, присоединился к группе Хранительниц Мудрости, наблюдавших за происходящим в некотором отдалении.

– Ранд? – окликнула его Мин.

– Все будет хорошо, – повторил он, хотя его эмоции омрачились. – То было одно из дел, которые мне надо уладить. Одно из многих.

Убрав руку с плеча девушки, Ранд обвел внутренний двор нерешительным взглядом – так, словно хотел что-то найти. Не увидев того, что искал, он направился к только что явившемуся в спешке королю Дарлину.

Тот поклонился, положив ладонь на эфес висевшего на боку тонкого узкого меча со сложной гардой.

– Милорд Дракон! – приветствовал он Ранда. – Мы наконец-то выступаем?

– Пойдем со мной, Дарлин, – ответил Ранд, не замедляя шага и продолжая идти через двор. – У нас много дел. Кто еще здесь? Наришма, Флинн. Замечательно. – Он кивнул двоим подбежавшим к нему Аша’манам в черных мундирах. – А ваши Айз Седай? Ага, вон они. Что ж, теперь к ним. Кайнеа, будь добра, собери посыльных.

Одна из Дев – с необычайно темными для Айил волосами – убежала выполнять поручение. Не отставая от Ранда и Дарлина, Мин нахмурилась. Двое Аша’манов шагали следом.

Шедших им навстречу Айз Седай возглавляли Найнив и Мериса. Увидев, что Ранд приближается, женщины остановились, решив не подходить к нему. Они явно хотели, чтобы он сам к ним подошел. Женщины сбились в кучку, принялись оправлять платья и выглядели при этом куда нерешительнее, чем пристало Айз Седай.

Ранд пересек шумный просторный двор и, ступив под сень высоких укреплений Твердыни, приблизился к женщинам.

– Ранд ал’Тор, – шагнула к нему Найнив, скрестив руки на груди, – ты…

– Болван? – с улыбкой закончил за нее Ранд. – Заносчивый дурак? Импульсивный мальчишка с шерстью вместо мозгов, которому надо бы хорошенько надрать уши?

– Эм-м… Вот именно.

– Все так, Найнив, – сказал он. – Теперь я это понимаю. По-видимому, я нажил малую толику мудрости. Однако тебе пора выдумать новые оскорбления. Эти поизносились, как изнашиваются прошлогодние кружева. Пошлите кого-нибудь за Кадсуане. Я не стану ее казнить. Честное слово.

Судя по всему, Айз Седай были шокированы его бестактным тоном, но Мин улыбнулась. После противостояния с айильцами Ранд вновь набрался самоуверенности, и крайне приятно было видеть, как на устах обезоруженных Айз Седай тают возражения и обвинения.

Мериса велела служанке сбегать за Кадсуане.

– Наришма, – повернулся к Аша’ману Ранд. – Проведай армию порубежников – тех, что искали меня. Думаю, она по-прежнему в Фар Мэддинге. Скажи ее командирам, что я принимаю их условия и через несколько дней встречусь с ними.

– Благоразумно ли это, милорд Дракон? – спросил Наришма. – Если вспомнить об особенностях того места?

– Благоразумно ли? Благоразумие – удел тех, кто намерен прожить долгую жизнь, Наришма. Дарлин, пусть благородные лорды и леди Тира соберутся для встречи со мной. Чтобы известить их, хватит одного гонца. И доведи до всеобщего сведения, что Белая Башня воссоединилась и Престолом Амерлин теперь является Эгвейн ал’Вир.

– Что-что? – переспросила Мериса.

Кто-то из Айз Седай сдавленно охнул, а кое-кто даже приоткрыл от удивления рот.

– Ранд, – сказала Мин, – вряд ли Амерлин будет рада узнать, что ты распространяешься о расколе.

– Верно подмечено, – согласился Ранд. – Дарлин, обнародуй вот что: Эгвейн ал’Вир заняла Престол Амерлин после Элайды а’Ройхан. Так мы оповестим всех, не сказав при этом лишнего. Свету ведомо, мне незачем сердить Эгвейн еще сильнее…

– Сильнее? – побледнела Кореле.

– Ага, – беззаботно кивнул Ранд. – Я уже встретился с ней в Белой Башне.

– И что, тебе дали уйти? – спросила Кореле.

– Я не оставил им выбора. Дарлин, будь любезен, устрой здесь смотр войскам. Пусть будут здесь к вечеру. Флинн, нам понадобятся переходные врата. Большие. Думаю, без круга не обойтись.

– Врата? В Тарвиново ущелье? – с надеждой в голосе спросила Найнив.

Глядя на нее, Ранд медлил с ответом, и Мин почувствовала его боль – острую, пронзительную, настоящую боль, – когда он заговорил:

– Пока нет, Найнив. Я подлил в Белую Башню горячего масла, и вскоре она закипит. Время… Его-то у нас и нет. Обещаю тебе, я отправлю Лану подмогу, но сейчас мне надо приготовиться к противостоянию с Эгвейн.

– К противостоянию? – подступила к нему Найнив. – Что ты наделал, Ранд?

– То, что нужно было сделать. Где Башир?

– За городом, милорд Дракон, со своими людьми, – ответил Флинн. – Объезжает лошадей. Думаю, скоро вернется.

– Хорошо. Он отправится со мной в Арад Доман. И ты тоже, Найнив. Мин! – Ранд взглянул на девушку, и она едва не утонула в его бездонных глазах. – Ты нужна мне, Мин.

– Я в твоем распоряжении, дурень ты полоумный.

– Калландор, – сказал он, – играет во всем этом какую-то роль. Ты должна выяснить какую. Я не могу запечатать Скважину тем способом, что испробовал в прошлый раз. Чего-то мне не хватает. Чего-то очень существенного. Найди мне это «что-то».

– Найду, Ранд. – По телу Мин пробежал холодок. – Обещаю.

– Я верю в тебя. – Он поднял взгляд на фигуру в плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, вышедшую из караульного помещения, коих в Твердыне было множество. – Кадсуане Меледрин, я прощаю тебе ошибки прошлого и отменяю приказ об изгнании, хотя для тебя он был лишь незначительным неудобством.

Она хмыкнула и сняла капюшон:

– По-твоему, носить плащ в такую жару – неудобство из разряда незначительных? В таком случае, мальчик, ты не различаешь степеней дискомфорта, и стоило бы преподать тебе соответствующий урок. Вижу, ты понимаешь, что ошибся. Но начнем с того, что слова «прощение» и «помилование» кажутся мне неуместными.

– В таком случае, – сказал Ранд, – соизволь принять помилование вместе с извинениями. Скажем так: последнее время я находился в чрезвычайно напряженном состоянии.

– В отличие от остальных, – строго произнесла Кадсуане, – тебе нельзя допускать, чтобы бремя жизни влияло на твои поступки.

– Напротив. Из-за этого бремени я стал тем, кем стал, Кадсуане. Нельзя изменить форму металла, не ударяя по нему молотом. Но это не относится к делу. Ты пыталась манипулировать мной, и у тебя ровным счетом ничего не получилось. Но благодаря твоей неудаче я кое-что понял.

– Например?

– В прошлом я думал, что из меня выковывают меч, – сказал Ранд, глядя куда-то вдаль. – Но ошибался. Я не оружие. И никогда им не был.

– И каково же твое предназначение? – с искренним любопытством спросила Мин, но Ранд только улыбнулся.

– Кадсуане Седай, согласна ли ты принять мое поручение? – спросил он.

– Смотря в чем оно заключается, – ответила Айз Седай, сложив руки на груди.

– Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашла. Человека, который пропал. Подозреваю, что сейчас он в руках у союзников, исполненных самых благих намерений. Видишь ли, мне сообщили, что Маттина Стефанеоса удерживают в Белой Башне.

– И он тебе нужен? – нахмурила брови Кадсуане.

– Вовсе нет. Я еще не решил, что с ним делать. Поэтому пусть он остается проблемой Эгвейн – до поры до времени. Нет, нужный мне человек, вероятно, находится где-то в Каралейнской степи. Остальное расскажу, когда мы останемся наедине.

Во дворе собирались благородные лорды и леди. Ранд бросил на них взор и заодно снова оглядел двор – так, словно что-то искал и очень хотел найти, – после чего повернулся к новоприбывшим.

Мин окинула их скептическим взглядом. Если не считать Дарлина, высокородные не производили на нее особого впечатления. Ранд положил ладонь девушке на плечо. Несмотря на наряды из дорогих шелков, на кружевные воротники и манжеты, вид у аристократов был какой-то растрепанный: некоторых, по всей очевидности, подняли с постели, а других вытащили из-за стола. Во дворе Твердыни, где у всех прочих была какая-то цель, эти люди выглядели на редкость неуместно.

«Не суди их так строго», – напомнила себе Мин, скрестив руки. С другой стороны, она сама видела, как гнетуще действуют на Ранда их интриги и комплоты. К тому же она всегда недолюбливала людей, ставивших себя выше других.

– В шеренгу – становись! – скомандовал Ранд, подходя к аристократам.

Благородные лорды и леди непонимающе уставились на него.

– Кому сказано, в шеренгу! – громко и твердо повторил Ранд. – Живо!

На сей раз аристократы проявили расторопность. Первым встал Дарлин, с которого Ранд и начал: заглядывая в глаза каждой женщине и каждому мужчине, Ранд двинулся вдоль шеренги. Его эмоции были… необычными. Возможно, с легкой примесью гнева. Что же он задумал?

Во внутреннем дворе стало тихо. Все замерли. Не говоря ни слова, Ранд продолжал шагать вдоль строя, поочередно рассматривая каждого из знатных господ. Мин посмотрела в конец шеренги – туда, где стоял Вейрамон. Рослый, с редеющими седыми волосами, с напомаженной остроконечной бородкой, он то и дело поглядывал на Ранда и тут же отводил взор.

Наконец Ранд остановился напротив него и негромко произнес:

– Посмотри мне в глаза, Вейрамон.

– Милорд Дракон, но как же я, недостойный, могу…

– В глаза мне смотри!

Вейрамон послушался. Как ни странно, с заметным трудом. Казалось, он заскрежетал зубами. И у него слезились глаза.

– Значит, это и правда ты, – сказал Ранд, и Мин почувствовала, как он разочарован. Последней в шеренге стояла красавица Анайелла. Когда Ранд взглянул на нее, она попятилась и отвернулась. – То есть вы. Оба.

– Милорд… – начал Вейрамон.

– Доставьте мое послание, – продолжил Ранд. – Остальным из вашего… альянса. Передайте, что отныне вам не затесаться в ряды моих союзников.

Благородный лорд принялся было возражать, но Ранд подступил к нему, и Вейрамон испуганно раскрыл глаза. Анайелла, вскрикнув, спрятала лицо в ладонях.

– Передайте всем вашим, – тихо, но требовательно говорил Ранд, – что я больше не слеп.

– Почему… – подала голос Анайелла. – Почему ты отпускаешь нас?

– Потому что сегодня день воссоединения, а не казни, – объяснил Ранд. – Теперь ступайте.

Вейрамон и Анайелла с опустошенным видом убрели прочь, держась тени, пока не юркнули в Твердыню. Судя по ошеломленным лицам остальных, никто ничего не понимал, хотя айильцы принялись стучать копьями по щитам.

– Лиэх! – велел Ранд. – Возьми еще двоих, и не спускайте с них глаз.

Три Девы, отделившись от группы охранявших Ранда, метнулись вслед за изгнанными аристократами.

Мин подошла к Ранду и взяла его за руку:

– Что это было? Что ты в них увидел?

– Время пряток и ухищрений миновало, Мин. Тень сделала ставку против меня и проиграла. Теперь все решит война.

– Так, значит, эти двое – приспешники Темного? – оторопела она.

– Больше они не опасны, – улыбнулся ей Ранд. – Я…

Вдруг он осекся и повернул голову. Проследив за его взглядом, Мин обмерла.

Совсем рядом с ними, только что появившись из ближайшей двери, ведущей внутрь Твердыни, на невысоком крыльце стоял Тэм ал’Тор. Над чувствами Ранда возобладала тревога, и теперь Мин поняла, кого он высматривал во внутреннем дворе.

Тэм, не двигаясь, смотрел на сына. Его волосы были седы, а лицо покрыто морщинами, но многие позавидовали бы его физической форме.

Ранд поднял руку, и толпа расступилась. Разошлись даже Айз Седай. По образовавшемуся коридору Ранд направился к крыльцу, ведущему в Твердыню. Мин последовала за ним. Ранд поднялся на пару ступенек, но остановился. Во дворе стало тихо; даже чайки и те умолкли.

Ранд застыл в нерешительности, и Мин почувствовала его нежелание, его стыд, его ужас. Так странно… Ранд – человек, не дрогнувший перед Отрекшимися, – боялся своего отца.

Вдруг, в два прыжка преодолев последние ступени, Ранд стиснул отца в объятиях. Он стоял ступенькой ниже, и поэтому оба были примерно одного роста. Даже больше: Тэм казался почти что великаном, а Ранд – приникшим к нему ребенком.

Там, обнимая отца, и расплакался Дракон Возрожденный – на глазах у посерьезневших тайренцев, айильцев и Айз Седай. Никто не отошел в сторону и не отвернулся. Ранд крепко зажмурился и прошептал так тихо, что даже Мин едва услышала его:

– Прости, отец. Мне так жаль…

– Ладно тебе, сынок. Перестань.

– Я совершил столько ужасных поступков…

– Не бывает такого, чтоб идти по ухабистой дороге и не споткнуться раз-другой. Ты упал, но падение не сломило тебя, и это важнее всего.

Ранд кивнул. Какое-то время они стояли обнявшись. Наконец Ранд отстранился и подал знак Мин, стоявшей у подножия лестницы.

– Пойдем, отец, – сказал он. – Хочу представить тебе одного человека.

– Три дня прошло, Ранд, – усмехнулся Тэм. – Мы уже с ней знакомы.

– Понимаю, но мне нужно представить вас друг другу. – Он взмахнул рукой, подзывая Мин.

Та приподняла бровь и скрестила руки. Ранд с мольбой взглянул на девушку. Мин вздохнула и поднялась по ступеням.

– Отец, – сказал Ранд, положив руку ей на плечо, – это – Мин Фаршав. И она мне очень дорога.