Бесполезно
тереть
одержимому
идефиксом Вселенской Любви
про законы природы:
мол, живы мы
потому что грызёмся
(лови
злую правду про то, как устроено
всё на свете)…
Он только вздохнёт:
мол, бывает…
мол, вот же хреновина…
мол, суров мизантропии гнёт.
Ну, и я уж не стану усердствовать,
убеждать его в чём-то…
Зачем!
Он лепил это тоже от сердца ведь:
мол, лишь волки дерутся за чернь,
а зато, погляди,
мы в макдáке ведь —
вот, сидим: умилённые, да?
Да.
(Блаженным-то – лучше поддакивать:
так от них будет меньше вреда.)
Нет, конечно, возможно на пальцах всё
развести:
мол, любовь для людей —
просто ширма, за ней можно цапаться
(плюс любой, поумнее, злодей,
её имя используя – Злý пасти
помогает овец),
но…
любой
дурачок, уличаем во глупости,
возмутится и ринется в бой…
И поэтому… просто стоим мы тут.
Про себя свои мысли таим.
Грань реальности тянет асимптоту,
типа, к мифу. (На том и стоим.)
…Так бывает: судьба…
Не возьмёшь оттель
шо дают
(полон чем-то своим) —
и…
замрёшь.
Перед морем возможностей.
На молу…
где так тесно двоим.