Лежа на шезлонге, Кай в блаженстве отдыхал после марафонского заплыва с папой. На его груди еще блестели капли воды, а ноги были покрыты уже успевшим высохнуть песком.
– Привет, – раздалось совсем рядом и Кай лениво приоткрыл один глаз, надеясь, что это не ему.
В расплывчато-белом круге света, он увидел лицо девчонки и рывком сел. От этих пигалиц можно ожидать чего угодно. Да, произошедшее с ним оказалось всего лишь сном, но какая-то внутренняя память осталась и сейчас требовала от него осторожности и внимания.
– Прости, пожалуйста, – смутилась девчонка. – Можно я возьму твой крем от загара? Свой в номере забыла, а возвращаться влом.
– Валяй, – тут же расслабился Кай и снова откинулся на спину, подставляя лицо уже довольно жгучему солнцу.
– Любишь «Унесенных ветром», – снова послышался насмешливый голос.
«Вот ведь, не плавается ей», – проворчал про себя Кай и повернул голову на бок.
Блондиночка неторопливо размазывала по плечам крем и с улыбкой смотрела на лежащий на песке у шезлонга шоппер.
– Это моей мамы, – пояснил Кай. – Мой вот, – он вытащил из-за пляжного зонтика свою сумку.
– Сяо? Тоже в Геншин играешь? – весело спросила она.
– Ага, – тут же потеплел Кай.
– Вода – отличная, зря не остался, – энергично вытирая волосы большим пляжным полотенцем, к ним подошел папа. – Ой, простите, я ничему не помешал? – увидев рядом с сыном симпатичную девчонку, он откинул полотенце на плечи.
Та тут же засмущалась и поспешила к своему шезлонгу, что был на ряд впереди.
– Спасибо за крем, – бросила она.
Растянувшись во весь рост, папа принялся за свою любимую тему: «Кем ты хочешь стать после школы».
«Кай, остался всего год, он пролетит незаметно… И прочая, бла-бла-бла, – сопротивлялся внутренний голос папиному занудству, а взгляд Кая все чаще оказывался через проход на золотящемся от солнца изящном теле новой знакомой.
***
Ресторан к ужину гудел и суетился, как пчелиный улей. Здесь было душно и полно голодных отдыхающих. Кай отстал от родителей и, крутя головой из стороны в сторону, выискивал глазами новую знакомую. Он заметил ее у большого панорамного окна, выходящего на их корпус, и поспешил занять свободный столик неподалеку.
– Привет, – с хорошо разыгранным удивлением поздоровался он, когда та проходила мимо.
– Ой, не заметила тебя, – остановилась она.
К столику, не обращая ни на кого внимания, подошли родители Кая, громко обсуждая кто что собирается съесть.
– Я сейчас, – бросил он предкам и припустил за удаляющейся девчонкой. – Подожди. Слушай, может сыграем вечерком? – предложил он, ощущая, как в горле мгновенно пересохло.
– Прости, – ответила его знакомая с сожалением и состряпала страдальческую гримасу. – Я обещала помочь маме. Она в отеле работает.
– Ладно, – растерянно бросил Кай.
– Но, – поспешила добавить она. – может в другой раз?
– Тогда увидимся завтра утром на пляже? – просиял Кай и, получив от нее кивок, направился обратно за стол. – Подожди, – крикнул он ей в спину, – Как тебя зовут?
– Марго.
– Я – Кай.
Она оттопырила в верх большой палец и скрылась за ближайшей дверью.
После плотного ужина Кай завалился в номер, еще раз поблагодарив судьбу, что живет в нем один. Родаки снова начали цапаться, и Кай не хотел всего этого слышать. Он развалился на кровати прямо поверх покрывала и, заложив руки за голову, думал о Марго. И что его в ней так привлекло? Обычная девчонка: две коротенькие косички, вздернутый нос и голубые глаза. Смешная, – расплылся он в улыбке.
Сон сразил его незаметно. Каю снился пустынный пляж. Он тревожно метался между шезлонгов, пытаясь найти Марго, но кроме наблюдающего за ним из-за барной стойки угрюмого бармена там никого не было.
Парень проснулся так резко, будто его выкинуло из игры. И глотая все еще не отступившую тревогу, прислушался к тишине.
Из раскрытого окна доносилось стрекотание цикад и длинные, стонущие крики какой-то ночной птицы. Ему показалось, что из темного угла за ним кто-то наблюдает. Кай невольно вспомнил рассказ Лжеотца о множестве измерений, но тут же попытался отмахнуться от этих мыслей. Однако ощущение чужого соприсутствия становилось все более навязчивым.
– Здесь кто-то есть? – спросил он и сел на кровати, щуря глаза.
Тьма вдруг зашевелилась, медленно собираясь в плотный, непроглядно-черный сгусток. Сердце парня подпрыгнуло до самого горла и, застряв там, начало тяжело бухать в голове. Приняв человеческие очертания, фигура вышагнула из угла, и Кай в ужасе отпрянул.
– Герда?
Девочка протянула сбитому с толку парню руку. Стоило их пальцам соприкоснуться, как его номер в отеле буквально растворился во взметнувшейся темноте, и сейчас Кай стоял перед огромным деревом с дуплом, похожим на вход в пещеру.
– Это же то самое? – в недоумении спросил Кай, покосившись на свою слишком молчаливую сегодня спутницу.
Та безэмоционально, даже, он бы сказал – механически – кивнула и сделала несколько шагов в сторону дерева, и тут же скрылась в дупле. Кай рванулся следом. Он не столько хотел снова преодолеть странные ощущения от пересечения времени, сколько вдруг начал переживать за Герду.
Ворча что-то о сующих нос куда не следует девчонках, он раздвинул длинные легкие плети вьюнка, что скрывал от посторонних глаз ход, и шагнул в темноту.
Они оказались у входа в хижину, ту самую в которой Кай прятался несколько недель до появления Герды. Но сейчас она выглядела по-другому. Так же, как и лес. В его густой ярко зеленый подлесок без труда проникали яркие солнечные лучи. В густых кронах деревьев щебетали птицы. В общем, ничего необычного. Изумленный Кай обернулся в поисках Герды, но она куда-то исчезла. Парень снова подошел к раскрытой двери хижины. За большим деревянным столом сидели люди. Все они о чем-то наперебой спорили. Округу то и дело оглашали их выкрики и задорный смех. Кай никак не мог понять, что его смущает в открывшейся перед глазами картинке? Кроме того, что никто из присутствующих его не видел. Возможно, все были так поглощены своими делами, что его просто не замечали? Наконец, Кай понял, что его смутило – дедушка. Среди что-то бурно обсуждающих людей был его дед. Но здесь он совсем молодой. Кай словно завороженный двинулся к столу. Не успел сделать и пары шагов, как стены дома, пол и даже люди начали осыпаться, как пересохший на солнце песочный домик. Хлынувший к его ногам песок стал затягивать и его в образовавшуюся на месте дома воронку. Через мгновение он уже был в черном лесу. Голые серые стволы деревьев, бугрящиеся по земле, как гигантские змеи, длинные корни. Кай отшатнулся. Державшаяся на одной петле дверь тонко скрипнула за его спиной. Этот стонущий звук словно привел в движение что-то невидимое и огромное. Тени отделились от деревьев. Земля зашевелилась, закишела, как гигантский муравейник, и тьма лавиной потекла ему под ноги.
Парень вздрогнул, не понимая, что происходит. Отступил в дом, пытаясь спастись от надвигающейся на него темноты. Вдруг лес огласился громкими щелчками и уханьем. Мгновение назад копошащаяся земля вздыбилась. Из нее, распрямляя спины, начали расти сотканные из ночи фигуры.
Перед ним появились странные создания внешне похожие на людей, но с уродливыми трансформациями исказившими их тела: слишком длинные руки, несоразмерно большие ступни, кожа их отливала серым, а часть лиц заменяли, словно мастерски выполненные маски – морды животных, птиц и даже змей.
Кай был так поражен происходящим, он буквально оцепенел от вида медленно текущей на него лавины демонов. Он заметался по дому в поисках укрытия. Пытался приладить на место дверь, но она упрямо не хотела закрываться. Он огляделся, ничего. Вдруг нащупал кристаллы, которые снова оказались в его кармане. Их яркий свет резал глаза. Кай торопливо полез за изумрудами и глядя на их переливающиеся ярким зеленым светом бока, судорожно соображал, что же заставило их в прошлый раз открыть портал? Сейчас они только жгли ему ладони.
– Да, Черт же вас подери, – рычал он, сжимая камни и изо всех сил думая о месте, в котором сейчас хотел оказаться. – Ну же, открывайся.
Но было уже поздно. Один из демонов подошел совсем близко. Он возвышался над Каем метра на два и, склонив свою наполовину человеческую, наполовину совиную голову, уставился на парнишку своим огромным желтым глазом.
– Geminae, – вместе с ужасом ворвался в сознание Кая ледяной, словно отголосок его собственных мыслей голос.