О, сладкая мелодия любви…
Её пастух по имени Джованни.
И пылкий взгляд её от пана к пани…
Божественной водой фонтан Треви
Роняет пламени безумное желанье
Грехопаденьем водяной струи.
И солнца луч, натянутый струной,
По брызгам Рима, помнящим Египет,
И колокол, чей звон полуднем выпит,
И снег, средь марта пахнущий весной,
Что лепестками роз на раны сыплет,
Их заживляя солнечной слюной.
Порой любовь – кургузый сюртучок
На княжеском безумье Идиота.
Резвится в ней купецкая босота,
И, как случайно тренькнувший сверчок,
На нотном стане ею плачет нота,
От одиночества кусая кулачок.
Мука любви ещё жива в помоле,
Уйдя глухой тоской в бутылку водки.
Её сраженья не питают сводки,
Она, как перепаханное поле,
В гектарах прячет убранные сотки,
Зерно прощанья унося в подоле.
У выкуренной страсти пепла нет.
Безумцев ничему не учат годы.
В её Нью-Йорке статуи Свободы
В прошедшей жизни не было и нет,
Она, как оправдание ухода,
Уплачена Харону за билет.
Любовь – противоядие чумы,
Оправдывая тел нагую бренность,
Вечна, собой оправдывая бедность,
Она несёт безумие в умы,
Цыганщина, вернувшая оседлость
В кибитки счастья на дорогах тьмы.