Глава 4

ШЕРЕМЕТЬЕВ

До спальных корпусов десять минут ходьбы и подъем на третий этаж.

Екатерина еле поспевала за моим широким шагом, выдвинув подбородок вперед в знак недовольства. Всем видом выражая обиженную девчонку.

На кого она обижена? На меня или на мать?

Черт. Но это… Это сексуально.

Я хватанул воздух. Да, в ней было и еще кое-что привлекательное.

Ее молчание.

Сладкая, славная тишина.

Когда она не разговаривала, то казалась старше. Более зрелой. Обладая гибкой фигурой и уверенной походкой, она держалась изящно и грациозно.

Она очень старалась изобразить неповиновение и враждебность, но когда теряла бдительность, ее выдала натура.

Девочка привыкла подчиняться. Покорное послушание богатым родителям и как следствие, послушная жена выбранному жениху.

– Мы вышли из главного здания, – сообщил я, помогая ей сориентироваться внутри академии. – Здесь расположены классы, офисы, библиотека и столовая. Впереди общежитие. Все студенты должны быть в своих комнатах с девяти вечера. Свет погаснет в десять. Выходить из комнат до самого рассвета нельзя.

Екатерина упрямо молчала, даже не оглядываясь, чтобы посмотреть куда я показываю.

Упрямость с покорностью – опасное сочетание, к которому в прошлой жизни я имел слабость…

– Тут есть спортивная площадка, спортзал и театр. За пределы академии студенты не выходят. Или исключительно в сопровождении.

– Ок. Поняла. Свидания запрещены, – огрызнулась Снежина.

– Есть регулярные общественные мероприятия. Есть психолог, его посещение обязательно.

– Психолог? – она остановилась, ее глаза округлились. – Опять?!

– Он следит за состоянием студентов. Часы с ним обязательны к посещению.

– Ну да, шизофрения не вера, тут выбора не оставляют… – она поморщилась, но продолжила идти. – А если психолог подтвердит, что я нормальная?

– Ты теперь студентка, Снежина. Пока являешься ей будешь следовать правилам. Психолог – часть правил.

– Все веселее и веселее!

– Девяносто процентов из студентов реагируют так, как вы сейчас реагируете. Они изменили свое отношение, и вы измените.

– А остальные десять процентов?

– Переводятся на спецрежим.

Она не спрашивала про спецрежим, а я не стал себя утруждать объяснением.

Мы вошли в общежитие. Я нечасто заходил в это крыло здания. Я избегал его – слишком много юношеских гормонов и розовых соплей с оборками. Не говоря уже о том, что я боялся пройти мимо открытой двери и увидеть что-то, что заставило бы меня принимать неудобное решение.

Личные границы остаются личными даже здесь. Комендант общежития, следил за правилами проживания, Алекс – за их безопасностью. Мне достаточно было только изредка появляться и решать внештатные ситуации.

– Твоя комната. Чемодан чуть позднее доставит Александр, когда досмотрит его.

Снежина скривила губы после нашего неприятного разговора, обошла меня и резко развернулась:

– Обещаю, что превращу твою жизнь в ад.

Я сдержал дьявольскую улыбку. Показная покорность резко сменяющаяся дерзостью меня заводили. Будет приятно следить за ее очищением и преображением.

– Круги уже смыкаются. Но не вокруг меня, Екатерина, – одернул я гордячку, но она тут же захлопнула дверь перед моим носом.

Я не успел отойти от комнаты, когда дверь снова распахнулась.

– Я буду жить не одна?

Пришлось повернуться, чтобы еще раз полюбоваться рассерженным и растерянным лицом Снежиной.

– Нет, с тобой живет Дарья. – Пока она снова не закрыла дверь, обратил внимание на вторую дверь внутри их комнаты. – Ванная одна на комнату.

Екатерина сделала шаг назад, при мне распахнула дверь в санузел и включила свет.

Она вытянула шею, вглядываясь в спартанское убранство. Две односпальные кровати, письменный стол и прикроватная тумбочка. В ванной только душевая кабина, умывальник, полка для гигиенических принадлежностей и унитаз.

– Тут все просматривается? – повернула голову Екатерина на камеру, висящую под потолком в коридоре.

– В личных комнатах нет камер, – я все еще стоял в дверях. – И нет замков.

Теперь Снежина не торопилась прерывать разговор, и я добавил:

– Справочник для студентов лежит на столе. Прочти перед сном. В нем ты найдешь правила и основную информацию, например, о дресс-коде. Общий сбор в семь утра. Будь внизу ровно в шесть сорок пять.

Она осмотрела комнату рассеянным взглядом, все еще не двигаясь с места. Затем вздохнула и посмотрела на меня иначе. Вздрогнула и произнесла, мило покраснев:

– Прошу прощения за высказанное неуважение. Я не специально. Это все от страха.

Даже руки на груди сложила и ресницами хлопнула.

Я молчал, ожидая, чем закончится это представление.

– А теперь можно мне вернуть телефон, пожалуйста? – она снова взмахнула ресницами, и я уверен в прежней жизни ей это всегда помогало.

– Можно.

О, как же она обрадовалась!

– Но не сегодня, – подчеркнул я. – Теперь ты можешь закрыть дверь с той стороны. Сегодня ты останешься там до утра.

Ее челюсти сжались.

– Это значит сейчас, – я использовал тот едкий тон, который раньше очищал конференц-зал менее чем за три секунды.

То же самое произошло и с Екатериной: все ее тело пришло в движение прежде, чем я прорычал последний слог.

Я постоял еще с минуту, ожидая, что Снежина снова откроет дверь и выдаст новую порцию вопросов. Но нет.

Зато с лестницы раздался гул голосов возвращающихся из столовой студентов.

Я чертыхнулся и быстро пошел в противоположную сторону по коридору, к тайной лестнице, которой пользовался только я и моя служба безопасности в лице Александра.

К счастью, здесь меня защищать не требовалось. А от взбалмошных и избалованных девчонок я отбивался без посторонней помощи.

Но уже скрываясь за панелью на дополнительной лестнице, я не мог унять какое-то неприятное беспокойство.

С чем оно связано?

Я спускался по лестнице, засунул палец под воротник узкой рубашки и оторвал его от горла, дергая, дергая, пытаясь дышать спокойно.

Что, черт возьми, произошло?

Я позволил студентке зацепить меня. Впервые за долгое время. Но теперь все в порядке. Уже все под контролем. Екатерина ничего не заметила, а я не переступил черту.

Я не интересовался ею на физическом, сексуальном уровне… Только как любой другой студенткой. На профессиональном уровне. Вот правильное слово.

Но перед глазами все равно вставал ее будоражащий фантазию образ, с гордо выпрямленной спиной, насмешливыми глазами и торчащими вишенками сосков под тонким шелковым топиком.

Я прерывисто выдохнул и остановился.

Нет, я никогда не сойду с выбранного пути. Я знаю, чем заканчивается потакание собственным слабостям. И Снежина не единственная, кто пытался расшатать мои принципы.

Но я дал обеты. И они нерушимы.

Уж точно не ради очередной испорченной студентки.

Загрузка...