ХРЯСЬ! Глори почувствовала это костяшками пальцев прежде, чем звук достиг ее ушей.
– Ты, ни на что не годное чучело! – рявкнула миссис Скор. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. – Она снова вскинула выбранное на сегодняшний день оружие, колоссальных размеров шпильку для волос, и с размаху воткнула ее острие в деревянную столешницу. – Это как называется? – Она вытащила что-то из-за спины и сунула прямо под нос Глори.
Глори невольно отпрянула и перевела взгляд на украшение, которое миссис Скор держала самыми кончиками ногтей, как нечто мерзкое и вонючее.
– Миссис Скор, это то, что я сделала утром. – Девочка вздохнула. – Овальная брошь с сапфиром и аквамариновыми бусинами, обрамленными богатой золотой сканью. Все, как вы и просили.
Миссис Скор принялась яростно трясти брошь. Две стеклянные бусины выскочили из удерживавших их лапок и запрыгали по столу. Она легко выдернула шпильку из гладкой деревянной поверхности и приставила к шее Глори пониже подбородка.
– Ты забыла, что мне нужно нечто феерическое, – шипела она, и острие шпильки царапало кожу Глори после каждого слова. – Я требовала феерическую брошь, и касается это не только дизайна, но и качества исполнения. – Миссис Скор отшвырнула шпильку в угол мастерской и сжала брошь в кулаке с такой силой, что та сломалась.
Не отводя взгляда от миссис Скор, Глори стерла с шеи капельку крови.
Миссис Скор продолжала с гневным скворчанием:
– Сколько поколений ювелирная лавка «Шик-блеск» была известна своим исключительным качеством работы, и тебе, дерзкая коротышка, здесь не место, если ты немедленно не образумишься. ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
– У меня есть уши. И я слышу вас, – ответила Глори, изо всех сил стараясь подавить сарказм и ничем не выдать бурлящее в крови отчаяние. Она не отрываясь смотрела на то, как паучьими лапками растекалась вокруг морщинистого рта миссис Скор помада, и кусала собственные губы, боясь, что не сдержится и произнесет то, что на самом деле хотела сказать.
Миссис Скор обнажила желтые зубы. Она подняла с пола своего джек-рассел-терьера и сунула его под мышку.
– Я и видеть ничего не хочу, если качество будет не-феерическим, так что или постарайся, или до конца жизни чистить тебе сточные канавы.
Глори вздохнула. Ей была так нужна эта работа: ювелирная лавка «Шик-блеск», пусть и лучшая во всем Интингтоне, в этом сомнений не было, оказалась последней в ее списке потенциальных работодателей. В конце концов, миссис Скор действительно пользовалась определенной репутацией. Но во всех других местах было одно и то же: стоило только ювелиру бросить взгляд на однорукую девушку, перед ней тут же захлопывалась дверь, и Глори поняла, что последним вариантом и придется довольствоваться. Ей понадобилось несколько самых утонченных эскизов, а также капелька того, что ничем, кроме как везением, не назовешь, чтобы доказать, что она заслуживает этой стажировки. В противном случае в ее бездомном будущем наверняка фигурировала бы упомянутая миссис Скор сточная канава. Глори сжала кулак.
Под красную бархатную занавеску проник ледяной сквозняк, и в мастерской стало холодно. Колокольчик над входом в лавку оповестил о прибытии еще одной покупательницы в пайетках и бахроме.
– Варежку прикрой, – предупредила миссис Скор, прежде чем повернуться на каблуках и защебетать: «Пожалуйста, входите» – голоском куда тоньше обычного. – Пойдем, Максимус, нам с тобой нужно обслужить клиента по высшему разряду.
– Мошенница, – одними губами сказала Глори вслед миссис Скор и высунула язык, как только та задернула за собой портьеру. Хозяйка вернулась в мерцающий мир драгоценных камней и рукотворных сокровищ, разложенных в торговом зале, а девочка, отодвинув стул от стола, со всей дерзостью решила, что давно заслужила перерыв. Никак не позднее шести часов утра она вытащила себя из постели, прошлась по обледенелым улицам Интингтона, пересекла Петельный мост и, наконец, оказалась на рабочем месте в ювелирной лавке. Судя по бою старинных напольных часов по ту сторону портьеры, уже давно перевалило за полдень, и, если Глори хотела переделать брошь по приказу миссис Скор в соответствии с ее указаниями, ей необходим был глоток свежего воздуха, а также что-нибудь на перекус.
Не спуская глаз с портьеры, девочка нащупала расшитую бисером сумочку, спрятанную под фартуком между складок юбки. Кончиками пальцев она дотронулась до ее прохладной зернистой поверхности. Запретный, тайный бисер. Вот уже два месяца, сидя за этим столом, она совершенно случайно роняла на колени то одну, то другую бисеринку, и та скатывалась в ботинок и в конце концов давала о себе знать где-то между пальцами. Перед сном каждая из них тайно находила свое место в узоре созданной вручную сумочки. Все это, разумеется, выходило по чистой случайности, но тем не менее хранилось в строгом секрете.
В пику миссис Скор Глори просунула сквозь узкую прорезь сумки, перевязанную шнурком с кисточками, зеленую бусинку, которую выбрала вслепую. «Так ей и надо, Долли, согласна?» – прошептала она своей любимице, спрятанной на самом дне, зеленой с головы до ног тряпичной кукле, что сама сшила когда-то. Девочка подождала, пока не раздалось позвякивание ключей миссис Скор, когда та собралась открывать шкаф-витрину, а потом на цыпочках скользнула по узкому коридору к задней двери.
Она отворила эту дверь тихо, как мышка.
– Ты здесь? – шепотом спросила Глори, оказавшись в небольшом пустынном дворе. Ее голос нежным эхом отразился от каменных стен, дыхание обратилось белесой дымкой, когда девочка начала крадучись обходить кованый стол в центре двора.
– Ну же, не бойся, что ты как маленькая, – тихо добавила Глори. Она вернулась к двери и села на холодную ступеньку. Поплотнее замотав вязаную шаль вокруг шеи, она положила свою сумочку на колени и начала развязывать спутанный шнурок с кистями. Унизанные золотыми бусинками завязки болтались из стороны в сторону и дребезжали, и что-то начало шевелиться в дальнем уголке двора, за темным плющом.
Глори запустила руку в сумочку, достала сладкий скон, оторвала от него кусочек и положила в рот. Затем бросила оставшуюся часть на брусчатку слева от стола и засвистела тихую песенку.
– А вот и ты. Как дела, маленькая мисс?
Глори увидела, как из угла показалась ворона и пошла к столу с важным видом, высоко подняв крепкий клюв. Ее черные перья отливали синевой. Птица остановилась прямо возле угощения.
– Выглядишь сегодня отлично. А я, как видишь, принесла тебе кое-что вкусненькое от моей сестры. Это она к моему дню рождения напекла. Мне исполнилось двенадцать, но, прошу, не говори миссис Скор, она-то думает, что мне все шестнадцать, – гордо добавила девочка, убирая за уши непослушные рыжие локоны. – Попробуй, думаю, тебе понравится.
Ворона внимательно осмотрела предложенный кусок скона, как будто оценивая его пышность, а потом одним махом взлетела на кованый узорный подлокотник садовой скамьи. Вцепившись когтями в покрытое инеем железо, она еще несколько раз бросила взгляд на булочку, а потом подняла глаза на Глори.
– Да не стесняйся ты. Правда же, этот скон даже вкуснее нашего обычного хлеба. Ешь давай, а то – предупреждаю – я дам тебе кличку Морока!
Ворона встала во весь рост, приосанилась и стала похожа на черную статую. В таком положении она застыла на несколько минут и все это время, не шелохнувшись, смотрела в самую глубину девочкиных зрачков.
Глори приняла этот пристальный взгляд. Не отводила глаз, не суетилась, не болтала о всякой ерунде. Это был прекрасный и удивительный момент. Девочка кормила эту ворону с тех пор, как началась ее работа в ювелирной лавке, и каждый день старалась подружиться с пернатой гостьей. И вот сегодня ей, кажется, удалось наконец добиться особого контакта.
Вдруг она услышала, как звякнула касса.
– Мне пора бежать, иначе эта собачья морда меня заживо съест. Злая старая крыса, вот кто она, слышишь, Морока? Ей ничегошеньки из того, что я делаю, не нравится. – Девочка почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Если быть честной, это она сама никогда не оставалась довольной тем, что делает. Претворить свой эскиз в жизнь, сделать ювелирное украшение, которое можно носить, на основе даже самого недурного рисунка, оказалось гораздо сложнее, чем ей представлялось прежде. Живя в постоянном страхе потерять работу, она с огромным трудом помогала сестре оплачивать аренду, и мечта однажды обзавестись собственной ювелирной лавкой быстро превращалась для Глори в не более чем грубый набросок. Каждая плохо закрепленная бусина, каждый выпавший из зажимов драгоценный камень заставляли ее чаяния таять без следа.
– Ну все, Морока моя. Бери свой обед, увидимся завтра.
Большим и указательным пальцами Глори завязала шнурок на сумочке, а когда наклонилась вперед, чтобы подняться со ступеньки, ворона слетела вниз со скамейки, перепрыгнула через кусок скона и остановилась перед девочкиными кожаными ботинками с высокой шнуровкой.
Птица нагнулась и выпустила из клюва что-то маленькое, беззвучно опустившееся на ступеньку. Потом она схватила булочку и улетела из двора, растворяясь в тумане.
Глори подняла изящный подарок и положила его на ладонь.
– Как феерично, – прошептала она.