Следующий день после смерти оператора Блэка для режиссёра и продюсера фильма «Пираты Томас Рива» был наполнен безостановочными поисками нового оператора и согласованием кандидатуры со всеми, кто имел слово в принятии серьёзных решений. Все остальные члены съёмочной группы просто получили незапланированный выходной.
–..-.. —.-. —. – / – . – —..-/Fuck you – простучала поздним утром морзянкой Элизабет Бейлор в дверь гостиничного номера Томаса Руза.
Несколько лет назад Элизабет Бейлор играла лихую разведчицу времён Второй мировой войны, которая сводила с ума нацистов своим страстным поведением в постели, чтобы выведать все тайны рейха. Потом она уничтожала этих нацистов с помощью группы партизан, в состав которой входил её молодой любовник. В нескольких сценах фильма Элизабет Бейлор показывали крупным планом в момент передачи шифровок, и она выучила, как отстукивать на ключе свой позывной. Консультант по морзянке решил внести свою лепту в создание фильма и обучил Элизабет позывному созвучному характеру героини. Переснимать сцены не стали, а просто вырезали кадры, где рука Элизабет Бейлор была показана крупным планом на ключе. Когда она стучала в дверь Томаса Руза, то, по всей видимости, сработала мышечная память.
Элизабет Бейлор предложила Томасу Рузу проехать в Атлантик-Сити поиграть в казино. Томас Руз долго не соглашался. Тогда Элизабет Бейлор сказала, что не будет приставать к нему со ставками. Просто ей хочется проиграть пару сотен долларов, чтобы отвлечься после происшествия с оператором Блэком. Томас Руз согласился.
В Атлантик-Сити они застряли в пробке между больших светлых туристических автобусов на подъезде к многочисленным казино, которые, выстроились плечом к плечу сразу за пляжем, как солдаты в шеренге. Была середина недели и дня, но поток желающих испытать везение не иссякал благодаря пенсионерам, которых привозили из множества посёлков в Нью-Джерси, построенных исключительно для них.
Пенсионеров соблазняли тем, что каждому выдавали двадцать долларов на игру и кормили бесплатным обедом. Они, как правило, испытывая удачу, забрасывали монеты в четверть доллара в узкую щель автомата с хорошо известным названием – «Однорукий Джо» и отчаянно дёргали вниз массивную ручку. В азарте пенсионеры проигрывали ещё долларов по сорок, но уже своих. Вечером они возвращались в свои тихие унылые поселения, счастливые тем, что целый день не думали о болезнях и смерти.
Оказалось, что Элизабет Бэйлор наврала, когда сказала, что хочет проиграть. При игре на рулетке она стала использовать нудную, но почти беспроигрышную тактику.
Элизабет методично ставила десять долларов раз за разом только на чёрное или красное, пока любой из цветов не повторялся три раза. Как только это случалось, Элизабет при следующей раскрутке рулетки ставила сразу сотню на противоположный цвет, вероятность выпадения которого становилась очень высокой. Нетерпеливому Томасу Рузу оставалось только заговаривать с официантками, которые проносили мимо бесплатную выпивку, чтобы поменять свой пустой бокал на полный.
Через полтора часа перед Элизабет была уже горка мелких фишек, которые в сумме тянули долларов на триста. От выпивки Томас Руз пришёл в благодушное настроение. Думать ни о чём не хотелось, и он стал обнимать Элизабет за плечи. Потом его рука скользнула по спине, и чуть задержавшись на талии, спустилась ниже. Занятая игрой, Элизабет на это не обращала внимания, или ей просто было приятно.
Наконец, и Элизабет надоело однообразное вращение рулетки, и они решили пройтись по пешеходному настилу с видом на океан, который, как в любом городке на побережье Нью-Джерси, имелся и в Атлантик-Сити. По дороге Элизабет не могла удержаться, чтобы не зайти в небольшой торговый центр на пирсе. Хотя размеры были небольшие, там были представлены все известные торговые фирмы, роскошные витрины которых красовались в Нью-Йорке. Такой своего рода бонсай пятой авеню. Удачливым игрокам не нужно было бросаться в Нью-Йорк за эксклюзивными предметами туалета, и другими роскошными вещами. Всё можно было купить на месте, сразу после обмена фишек на доллары. Вечером, после того как солнце погасло, зажглись фонари, и огни рекламы стали казаться ярче. Ночная жизнь только начинала разгораться. Даже чайки и альбатросы не разлетались спать по крышам зданий. Они носились между мусорных бачков на освещённом прогулочном настиле и выковыривали из них остатки пицц и хот-догов, которых было в избытке.
– Завтра съёмок наверняка не будет. Давай останемся, – сказала Элизабет, и звук её голоса смешался с шумом прибоя.
– Конечно, – ответил Томас, понимая, что другого ответа от него не ждут.
В номере Томас открыл бутылку и осторожно разлил шампанское по бокалам. Но, шампанское всё равно вспенилось, и на поверхности образовалась узкая белая каёмка, которая быстро исчезла. Через полчаса Элизабет и Томас вышли на лоджию. Океанский бриз приятно холодил тела разгорячённые только что состоявшейся близостью. Потом они вернулись, чтобы соединиться снова в ласке.
– Почему ты так рано встал, – спросила Элизабет утром, когда проснулась и увидела, что Томас стоит у открытой двери в лоджию.
– Да, вот думаю, как скоро найдут нового оператора.
– Хватит врать, ты не кажешься мне трудоголиком. В карты поиграть – вот это тебе нравится. Кстати, в прошлый раз, когда мы были здесь, ты говорил о карточном долге, который серьёзные люди помогут тебе отдать. Помогли? – Элизабет задала вопрос, ради которого она и притащила Томаса Руза в Атлантик-Сити.
– Я говорил?
– Не помнишь?
– Знаешь, я тогда набрался. Дармовая выпивка в казино была крепче обычного. Детектив вчерашний. Такая въедливая бабёнка. Опять придёт с расспросами. Так, ты ей про это не рассказывай. Прицепится.
– Не волнуйся, я вообще, стараюсь на все вопросы отвечать полиции только «да» или «нет». Иди ко мне. Хочу ещё разок твоей ласки.
Неожиданно к дуэту звуков поскрипывания кровати и оханья Элизабет присоединилась бодрая мелодия смартфона на столе. Некоторое время звуки соревновались между собой, но с третьей попытки победа осталась за смартфоном. Это из Лос-Анджелеса звонила Лола Доли, которая была одной из самых близких подруг Элизабет. Она сообщила, что проиграла суд по очередному иску о сексуальных домогательствах, который она подавала против одного из голливудских режиссёров. Элизабет постаралась её успокоить и пригласила приехать.
– На сегодня всё, нужно возвращаться, – сказал Элизабет деловым тоном, когда Томас потянулся к ней, чтобы поцеловать в сосок роскошной груди.
Альфредо Бермудес, главарь МС-13 в Лос-Анджелесе, отдыхал на закрытой веранде своего роскошного особняка. Просторное помещение наполнялось прохладным воздухом, проникающим через маленькие решётки в потолке, соединённые с центральным кондиционером. Вдали на холме напротив, вырисовывались буквы, формирующие всемирно известное слово – Голливуд. Пожилой гангстер предпочитал проводить время в одиночестве, размышляя о чём-то отвлечённом, не связанном с наркоторговлей, рэкетом, убийствами, подкупом полиции и взаимоотношениями с политиками.
Его стройная, невысокая фигура казалась почти крошечной в объёмном кожаном кресле, напоминающем трон. Часто, когда оттуда он устремлял взгляд на собеседника во время разговора, у того создавалось впечатление, что в него прицеливаются.
«Hollywood… Holly – остролист, по легенде из него был сплетен венок Христа. Сложно найти на земле место неуместнее для этого слова, чем Голливуд с его грязью», – рассуждал Бермудес.
Бермудес взял газету и ещё раз прочитал репортаж некого Тейкера Парлсона о гибели оператора Блэка на съёмочной площадке.
– Томс Рива, – сказал Бермудес вслух, как бы подталкивая память к событиям далёкого прошлого.
Бермудес никогда не забывал, как двадцать два года назад МС-13 сделала попытку потеснить итальянскую мафию в Томс Рива. Попытка не удалась и много людей было потеряно.
«А не пора ли нанести новый визит в Томс Рива», – подумал он.