Самолет СТЗИГ приземлился. Дуган спустился по трапу и оглядел маленький аэропорт.
– Что это, черт возьми?
– Крит, – сказал судебный пристав.
– Я думал, меня доставят в Афины.
– В последнюю минуту поступил приказ внедрить вас обходным путем. Ваш куратор свяжется с вами. Кодовое приветствие: через реку.
Пристав убрал трап и помахал рукой на прощание. Самолет взмыл в воздух.
Дуган оглядел блеклый пейзаж. Каким чудесным способом он должен теперь связаться с оперативным сотрудником ЦРУ, находящимся на Кипре, из этой адской дыры на Крите?
Через несколько минут к остановке подкатил побитый желтый «Мерседес». Заднюю дверцу открыл сурового вида старик.
– Такси?
Дуган покачал головой.
Водитель развел руками.
– Мне сказали: ехать сюда за вами, из самолет, чтобы пересечь реку. Это ваш такси.
Вот, значит, как. Он сел в машину на заднее сиденье и откинулся на спинку. По-видимому, с этого момента его действия будут контролироваться – или, лучше сказать, курироваться – Хароном.
Водитель направил машину к скоплению низких построек.
– Как называется этот город?
– Ираклион.
Неблизко от Афин. Водитель остановился у бурого многоквартирного дома.
– Второй этаж. Комната 204.
Ну, хорошо. Явка ЦРУ. Он поднялся по шаткой лестнице и постучал. Нет ответа. Он снова постучал. Дверь приоткрылась на цепочке.
– Паспорт.
Дуган протянул паспорт через зазор. Через несколько секунд дверь открылась, и на него уставился лысый человек в очках в черной оправе.
– Добро пожаловать в Ираклион, Спирос Диодорус.
– Я думал, у нас будет рандеву на Кипре.
– Часто лучше делать эти вещи обходным путем. Входите. Садитесь. Ваш перелет, наверное, был утомительным. Выпьете со мной? Греческая водка притупляет зубную боль.
– Вам бы надо показаться дантисту.
– Конечно. Поэтому вы здесь.
– Я думал, что буду работать в Афинах.
– Ночью вы переправитесь на пароме с Крита на Пирей.
Значит, Харон, который переправлял души мертвых через Стикс, будет его проводником. Мрачная шутка.
– Окей, жду наводку.
– Доктор Слэйд позвонил мне и сказал, что его дочь запомнила три катрена-загадки Тедеску. Скорее всего, зашифрованный план теракта против США. Слэйд сказал, что загипнотизировал Рэйвен и внушил ей забыть их до тех пор, пока кто-нибудь не скажет ей контрольную фразу.
– Какую фразу?
– Я не разобрал из-за криков. А потом раздался звук выстрела. Позже я узнал, что Слэйд застрелился.
– Так, что у нас в сухом остатке?
– Мы полагаем, что 17N попытаются вытянуть из нее пророчества Тедеску. А если не смогут или не сумеют решить загадки, они попробуют промыть ей мозги и завербовать.
– Стокгольмский синдром? В духе Патти Хёрст?
– Мне известно из прошлых отчетов Слэйда, что его дочь психически неуравновешенна. Если у них получится завербовать ее, вам придется освободить ее и перепрограммировать.
– Тогда, полагаю, СТЗИГ экстрадирует ее в Штаты?
– Это не входит в наши планы. Она не нужна нам дома.
– Что же тогда?
– Мы вернем ее грекам для допроса с пристрастием.
Мысль об этом вызвала у него дурноту, но он понимал, куда клонит Харон.
– Я вполне прилично говорю по-гречески, но никогда не оттачивал афинский диалект.
– В Греции сто шестьдесят с лишним населенных островов и десятки диалектов. Просто держитесь уверенно. Студенты в Политехе решат, что вы с какого-нибудь острова.
– Где моя оперативная база?
– Студгородок.
– Мне нужно будет найти жилье.
– Наш греческий контакт уже поручил одному из своих агентов под прикрытием снять вам комнату в общежитии, известном своими радикальными настроениями.
– Сторонники 17N?
– А также фашисты, антитурецкие расисты и анархисты. И все люто ненавидят Америку.
– Представляю. Кимвала говорила мне, вы курируете агента Палаточника из Стражей исламской революции.
– Он там больше не служит. Скомпрометировал себя, когда помог бежать из Ирана Элизабет с матерью до того, как взяли посольство.
– Где он теперь?
– Ускользнул из Тегерана вместе с выжившими диссидентами. Теперь он с кадровым мужским составом «Моджахедин-э халк», в Ашрафе.
– Как мне связаться с кем-то из вас?
– С ним вы не будете связываться. Вы работаете только со мной. Я введу мой номер в ваш секретный телефон под именем Харон.
– Так вы собираетесь переправить меня через реку в афинскую преисподнюю?
– Еще нет, Дантист. Но если вдруг я ошибаюсь, если вы поймете, что умрете в Греции, не забудьте положить монетку под язык.
– Зачем?
– Плата Харону, чтобы переправил вас через Стикс в ад.