Алексий дважды объехал вокруг авторемонтной мастерской Теодора. Он припарковал мотоцикл в переулке, подошел к знакомой двери и нажал на звонок. Три раза, а потом еще два. Он услышал, как отодвинулась смотровая заслонка и повернулся замок.
Его впустил отец и закрыл дверь на все замки, после чего зашагал, стуча костылем, по коридору. Алексий прошел за ним, в заднюю комнату, затянутую сигарным дымом.
Мирон налил стакан узо.
– На, выпей, сын.
– У меня сегодня была странная встреча.
Глотнув узо, Алексий взглянул на предводителей 17N, сидевших за круглым столом.
Он обвел взглядом всех товарищей. Ему по-прежнему с трудом верилось, что эти пожилые мужчины когда-то были студентами, участвовавшими в мирной демонстрации в университете Техникон. Двадцать девять лет прошло с тех пор, как в той бойне были покалечены их друзья и подруги, покалечены душевно и физически, и они поклялись отомстить за 17 ноября.
Пузатый Теодор, щекастый, точно хомяк, жевал свой любимый шоколад. Трудно было увидеть в нем 19-летнего студента-политолога, агитировавшего одноклассников против хунты, когда в ворота прорвались танки.
Высокий однорукий Василий был когда-то ведущим баскетболистом, а после травмы сумел добиться успеха в футболе. Он взмахнул здоровой правой рукой.
– Эта встреча касается нас?
– Касается.
Рассудительный Йорго поднял взгляд и огладил усы, закрученные кверху, ожидая, что Алексий скажет дальше. Трудно было поверить, что этот мягкий человек, поэт и бард, застрелил главу резидентуры ЦРУ. Это была первая месть от лица 17N Америке.
Димитрий, старший из них, сохранял молодцеватый вид, несмотря на морщины, и постоянно гонял во рту туда-сюда зубочистку.
Василий потер подколотый левый рукав.
– Решил нас заинтриговать, Алексий?
– Помните Фэй Сойер из лечебницы?
– Она видела твое лицо, – сказал Йорго, – но убежала, пока мы не схватили ее.
– Она вышла на меня.
Его отец подался вперед, опираясь на костыль.
– Каким образом?
– Она тогда не убежала. А проследила за нами до хаты. Она знает, что мы держим там Рэйвен.
Повисло молчание. Каждый поглядывал на соседа, словно пытаясь решить, кто самый виноватый.
Йорго сказал почти шепотом:
– Она вышла на тебя?
– Ее настоящее имя Фатима Саид, – сказал он и налил себе еще узо, – майор из «Моджахедин-э халк».
Его отец пояснил:
– Иранские террористы из бывших студентов, помогавших муллам свергнуть шаха Пехлеви.
Василий подался вперед всем своим долговязым телом.
– Если они иранцы, зачем объединились с Саддамом Хусейном и воевали против своей же страны?
Теодор вытер губы от шоколада и сказал:
– И если они готовы переметнуться к кому угодно, кто им будет доверять?
Димитрий переместил зубочистку на другой край рта.
– Что тебе сказала эта Фатима?
– Она была в изоляторе лечебницы, когда Тедеску велел Рэйвен сказать его пророчества.
– Мой старый товарищ, – сказал его отец, – любитель загадок – вечно придумывал их, а потом забывал отгадки. Так что слышала эта сестра Фатима?
– Всего две строчки, – сказал Алексий и произнес, подражая голосу майора Фатимы: – В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор. И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник.
Йорго хрустнул костяшками.
– Хранит будущее, значит, что она оракул, говорящий пророчества. Как дельфийская Сивилла у Аполлона.
Василий покачал головой.
– Дельфийский оракул не в башне на семи ветрах. Ее окутывали пары из темного грота.
– Если она бичует плоть, – сказал Теодор, – она может быть верховной жрицей оракула, приносящей козла в жертву богам.
Димитрий все так же жевал зубочистку.
– Приносить жертву, царственно зверея? Маловероятно.
Теодор откусил еще шоколада.
– И все же Тедеску внедрил наших агентов в Америке и спланировал «Зубы дракона». Так что это значит, Алексий?
– МЕК хочет заключить с нами союз для этой операции.
– Что за чушь! – выкрикнул его отец. – Это наш план, наша месть.
– Верно, – сказал он, – но майор указала, что наши агенты в Америке уже немолоды.
Его отец рассек воздух костылем, как саблей.
– Эти моджахедки тоже постарели. Может, и разжирели.
– Фатима упирает на то, что первое поколение 17N представляет собой силу здесь, в Греции. А в Америке наши пожилые спящие агенты без оружия МЕК ничего не добьются.
Димитрий продолжал жевать зубочистку.
– Я не доверяю террористам, которые готовы переметнуться ради выгоды. Они чуть что предадут нас.
– Они хотят отомстить ЦРУ не меньше нашего.
– А что за оружие, – спросил Йорго, – они намерены дать нам?
– Не дать. Продать.
Теодор промямлил, жуя шоколад:
– Так, эти исламисты-марксисты хотят нажиться на нашем деле?
– Послушайте, Саддам использовал иракские деньги по программе «нефть в обмен на продовольствие», чтобы обеспечить МЕК танками, минометами и старыми «АК-47». А также биологическим оружием, купленным у чеченской мафии. Фатима говорит, у МЕК еще остались запасы, но мы должны заплатить, чтобы покрыть их расходы.
– Сколько? – спросил Мирон.
– Пятьдесят тысяч американских долларов.
Йорго зажег сигару и выдохнул колечко.
– И где мы достанем такие деньги?
– Она предлагает, чтобы мы ограбили банк, который ведет дела с американскими компаниями.
– Вроде банка «Афины»? – сказал Димитрий.
– Почему бы и нет? Мы грабили банки.
– Каждый раз был опасней предыдущего.
Василий поднял культю.
– Я против того, чтобы рисковать жизнью из-за мусульман.
Алексий почувствовал настороженность стариков, так долго выживавших в подполье.
– Я рискну, – сказал он.
Мирон фыркнул.
– Один?
В уме Алексия возник образ Патти Хёрст на экране телевизора, вступившей в ряды Симбионистской армии освобождения[8], наставляющей винтовку на служащего банка.
– Я задействую Рэйвен для поддержки.
Его отец рубанул воздух костылем.
– Я против.
– Согласен с Мироном, – сказал Йорго. – Она может подставить всех нас.
– Я работаю над ней уже две недели, пробуждая доверие по методам северокорейцев, которыми они уже давно перепрограммируют врагов в своих агентов.
– И ты думаешь, у тебя получится? – спросил Мирон.
– Думаю. Даже не притронувшись к ней.
Димитрий высунул и втянул зубочистку.
– Какая красота впустую пропадает.
Василий хохотнул.
– Алексий, ты уверен, что это не она промывает мозги тебе?
Алексий повернулся к отцу.
– Прошу твоего разрешения.
Мирон насупил брови.
– Ну, хорошо. Пусть она поможет тебе ограбить банк, но если будет упираться или попробует сбежать, подстрели ее. Сделай так, как будто это охранник.
– Но если она умрет, с ней умрут и пророчества Тедеску.
– Я не сказал убить ее. Подстрели ее в ногу или руку и давай сюда. И мы заставим ее расколоться тем же путем, каким люди капитана Элиаде вытягивали сведения о нас из наших сторонников.
– А если не получится?
Мирон стукнул костылем по ноге.
– Тогда нам от нее не будет пользы. Прикончи ее.
С зубочистки Димитрия упала капля слюны.
– Только, Алексий, перед тем, как будешь убивать эту молодую цыпочку, оставь меня с ней на час-другой.