Тихо пели вечерние птицы, стрекотали насекомые, квакали лягушки. Но всё будто в половину громкости, чтобы не нарушать гармонию этого места. Тонкую душевную организацию природы или души, создавшей её.
Николай сидел на краю небольшого озера и бросал в него маленькие камушки. Они расходились кругами по ровной глади и наотрез отказывались прыгать. Но он не оставлял попыток.
Вдали кишел огромный город. Сотни людей спешили по своим делам, любили и жили. Строили, растили, разрушали. Что ещё могут делать люди?
Он сделал их разными. Наделил всеми стремлениями, о которых читал, и которые мог вообразить. А что-то они уже придумали сами, ведь такова их природа. Тем люди удивительны и прекрасны – и с созиданием, и с разрушением они справлялись не хуже демиурга. Они так многогранны, так идеальны в своих шероховатостях, так прекрасны, что захватывает дух!
На их фоне Николай впервые ощутил свою ущербность. Всё же, существо, созданной Мартой, не умело так чувствовать! Или ему казалось? Ошибался он или нет – уже не имело значения.
Но это озеро, его отдушина, пока укрыто от взглядов. Зная людей, это ненадолго. Они падки на тайны, готовы бросаться с головой в любую загадку, даже если это будет стоить им жизни.
Люди всегда найдут, за что бороться. Никогда не опустят рук. Отважные, самоотверженные, сильные. Он уже любил каждого из них просто за то, что они есть. За то, что появлялись и рождались в его мире. Вопреки всему, они оживали, будто сотворённые высшим разумом, а не им. Величайшая тайна мироздания, величайшее творение… Эти удивительные создания не заслужили его и Марты.
Марта… Новый камень в бессильном отчаянии всё же запрыгал по водной глади. Как скоро она найдёт его здесь? Как долго ему осталось существовать?
Невесомый ветер сорвал несколько пожелтевших листков ивы, раскинувшейся над озером. Они закружились в весёлом танце над водой. Их срок был отмерен и так мал, но листья танцевали, не ведая этого конца. Как и весь мир, которому осталось недолго. Он отчаянно жил как в последний раз, забыв о тленности бытия и о неизбежном конце.
Николай так не мог. Отпустить и просто порадоваться.
– Чудесная работа, – мягкий голос Марты пришёл из-за спины. Таким тёплым он не был ещё никогда. Может ли это быть плохим знаком?
– Теперь я больше не нужен? Я сделал то, что ты хотела – живой мир, живые люди.
Наставница тихо рассмеялась. Почему-то она тоже не хотела тревожить покой этого места. Или ему снова показалось?
Можно было бы сказать, что этот умиротворённый уголок на краю города – идеальный подарок напоследок. Но он не хотел уходить. Что-то в нём всё же было от людей – например, жажда к жизни.
– Николай, мы только в начале пути.
– Я не понимаю… Ты создала меня, чтобы я создал их…
– И ты сидишь здесь, чтобы больше не привязываться к своим созданиям.
Конечно, она не спросила. Она знала это, как знал и он. Что больше не сможет спокойно смотреть на людей, которым предстоит умереть через день или через неделю. В любом случае, слишком скоро.
– Ты пойдёшь в город. Ты будешь общаться с ними, будешь узнавать, тех, кого сотворил. Я не тешу себя иллюзией, что ты сможешь понять сейчас. Просто сделай то, что я прошу. У тебя неделя, потом не забудь прибрать за собой.
И она растворилась также тихо, как пришла.
Николай выдохнул. Даже сквозь боль, ему ещё отмерено немного жизни. А жизнь это или жалкое существование – сейчас неважно. Он ещё подышит, и это радовало.
Его срок не отмерен. И неизвестность порой звучит гораздо лучше.
Когда он встал и направился к городу, навстречу ему к озеру шла влюблённая парочка. Девушка нежно сжимала плечо своего кавалера и заливисто смеялась. Николая они не заметили, полностью поглощённые друг другом.