Чернела грубая кора,
но розовая пена
цветов, увиденных вчера,
закрыть её успела.
И свет сиял, и был покой
над морем и над сушей,
и от миндальных облаков
мне становилось лучше,
но снова дождь и снова шторм,
и помрачнели дали.
Ты не рассказывай мне, что
с тем деревом миндальным.
Пускай оно во сне горит
как розовое пламя
и греет, греет изнутри,
как мы не сможем сами.