Я не сразу заметила подвох. Мне было настолько хорошо и спокойно, что едва ли такие мелочи могли волновать меня.
– Откуда ты знаешь! – громче и настойчивей.
На секунду мне показалось, что я расслышала звук стягиваемой ткани. Сергей Петрович! Твою мать! Адреналин разом ударил по венам, давая возможность совершить невозможное, может быть даже то, о чем потом будешь жалеть.
Отпихиваю его ногой, причем судя по отборному мату в ответ, попадаю в какой-то уж сильно дорогой орган, а потом, лихо хватая с кровати подушку бегу в гримерку.
Как только дверь за мной закрылась, адреналин в крови резко пошел на спад. Брезгливо отбросив подушку от лица, приваливаюсь спиной к двери. Это ж надо так вляпаться! Нет, конечно, можно уволиться из офиса и жить припеваючи, здешней зарплаты хватит и на хлеб с маслом и даже на булочку с икорочкой.
Хотя, с другой стороны, женский век короток, мне давно не восемнадцать лет. Всю жизнь до самой смерти не смогу ублажать мужчин в темных комнатах, рано или поздно придется уступить место кому-то помоложе, и что потом?
В голове предательски зазвучал голос из социальной рекламы Пенсионного фонда. В дверь с силой ударили.
– Открывай, Эльза или как там тебя! – послышался гневный вопль мужчины.
Эх, охрану, что ли позвать? Я на цыпочках, словно он мог услышать шаги сквозь собственные вопли, прокралась к столу и нажала заветную кнопку. Булат заботился о своих девочках, подобные кнопки были распиханы повсюду. Практически в любой, даже самой паршивой ситуации, можно дотянуться и нажать. Буквально через минуту за дверью послышался шум, а потом все стихло. Еще спустя минут в гримерку постучались из коридора.
– Маринка! – грозный голос Михалыча.
У меня не было сил отделиться от двери и открыть другую.
– Маринка! – Михалыч открыл дверь своим ключом, и грозно шевеля усами, посмотрел на меня.
Выглядела я откровенно не очень, особенности образу придавала злосчастная подушка, прикрывающая почему-то живот.
– Кхм, – кашлянул мужчина, впрочем не спеша отвернуться, – У тебя все в порядке? – мой неуверенный кивок, – В глаз ему ты заехала? – еще один кивок, все-таки в глаз, – За что?
– А? – наконец смогла выдавить я, возвращаясь в реальность.
– Что он сделал! – предельно медленно и четко произнес охранник, – Мне его права прохода в агентство лишать или нет? Понимаешь? – кажется Михалыч заподозрил меня в неадекватности.
Так, Марина, спокойно! Подушка все определилась и неуверенно сползла к паху, решив, что там нужнее.
– Маску снять хотел и лицо увидеть.
– И все? – мужчина неодобрительно хмыкнул и ушел.
Надо успокоиться, надо успокоиться – сегодня эта мантра не работала напрочь. Я шарила по столу в поисках сигарет и зажигалки, надеясь, что проклятый никотин наконец убьет во мне этот табун лошадей, скачущий по моим нервам.
Адреналин схлынул вместе с норадреналином и прочими и прочими, а пришедший на их место откат не заставил себя долго ждать. Меня заметно трясло, причем, как внутренне, так и внешне. Пальцы дрожали так, что прикурить удалось только с пятой попытки и шестой смятой сигареты.
Теплый дым окутал наконец легкие, притупляя страхи, опутывая благословенным туманом мысли и дымоуловитель… Я забыла, что нельзя курить в гримерках и комнатах клиентов.
– Вот же …! – выругалась я, когда взбешенный Михалыч влетел на звук противоположной сигнализации.
– Марина, мать твою! – выкрикнул он, отбирая и сминая сигарету, – Ты …! – дальнейшие реплики можно охарактеризовать как не переводимую игру слов, причем не переводимую даже на русский.
– Все! Все, успокойся, – я примирительно подняла руки вверх.