1943 год. Альпийские горы.
Люди, увидевшие впервые вместе Александра Фогеля и его друга Карла Ланге – принимали их за братьев… хотя Фогель был на два года старше. Оба парня светловолосые, стройные, оба имели средний рост, одну комплекцию; в одежде придерживались одного стиля: классические брюки, светлые рубашки, тёмные свитера и всегда идеальные туфли. Девушкам парни нравились, но каждый по-своему. Лицо Алекса было аристократичным. Прямой нос, глубоко посаженные, мыслящие глаза, испытывающий взгляд и чуть пухлые губы. Лицо Карла слегка отмечено рытвинами, оставшимися на щеках после гормонально-юношеского взросления. Он умел широко улыбаться; мог выглядеть не по возрасту строго и представительно. Губы у парня тонкие, подбородок был несколько крупнее, чем у Фогеля, более волевой – и сообщал, что у Карла своенравный характер, возможно, как у рыцарей тевтонов, с коими имелись общие корни. Род Ланге был древний, гордый, но обедневший. Герба и средневекового замка не сохранилось. Осталась лишь воля и ничем не подкреплённые воспоминания деда, сказанные Карлу в детстве мифами и легендами.
Фогель возглавлял команду учёных, работавших в проекте «Пророк», но именно Карл считал себя главным виновником – и потому первым предложил изменить ход истории, чтобы исправить ошибку. Он допустил создание временно́й петли и настаивал, чтобы Алекс сгенерировал поток энергии, перенеся сознание на два года назад. Вначале мысль звучала несбыточно смело; когда-то открытие канала телепортации, вообще казалась волшебством, а сама идея лишь забавляла.
Говоря простым языком, Карл предлагал отправиться в прошлое. Но осуществить переход одному даже такому сильному экстрасенсу, как Фогель невероятно сложно, а вот в связке с последним изобретением Ланге, с его «звёздными часами» – вполне можно рассчитывать на успех. Карл уверял, что скоро завершит труд над магическим аппаратом и тогда они всё исправят. Какие материалы использовались в приборе, знал только сам создатель. Алекс в работу не вмешивался, поскольку безмерно доверял другу. А Карл трудился над своим детищем, не прося награды, быстро реализуя замысел. Даже невероятно одарённому Фогелю без педантичного исполнителя, такого, как Ланге – сложно добиться результата. Карл компенсировал отсутствие таланта нечеловеческой интуицией, обладая незаурядной памятью и феноменальным умом; он верил в результат и шёл к цели, преодолевая себя и разгульный нрав своего лучшего друга.
Из всей пятёрки мистиков программы «Пророк», только Фогель мог видеть будущее. Дар явился ему с рождения и с каждым годом только усиливался. Но ценность видения, его предназначение – Алекс распознавал не всегда. Как осознать, для чего приходит информация, если нет шпаргалки, нет учителя, который даст домашнее задание, вызовет к доске и, пожурив, всё объяснит. Фогелю во всём приходилось разбираться самому, а лучший преподаватель – это его собственный опыт.
В раннем детстве Алекс боязливо ощущал неведомым чувством, когда придёт домой мама и где прячутся любимые игрушки. В школьные годы мог заглянуть в будущее куда дальше, чем на несколько минут – и относился к видению, как к чему-то естественному, словно это не исключительный талант, а проверка на прочность или даже жестокое наказание. Состязаться в предвиденье было не с кем, а доказывать самому себе, на что способен, мешала острая боль. После фантомной картины всегда тошнило, и раскалывалась голова. Иногда боль длилась минуты, чаще сутки напролёт – и Алекс понял, узнав будущее, он неминуемо его перестраивает, но изменив, вряд ли улучшает; а за сомнительно полезное пророчество всегда подвергается мистической порке. Боль, это кара за дар видеть недоступное – его неразлучный спутник, сдерживающий волшебную силу.
После мучительного открытия Фогель по пустякам не заглядывал в завтра. Лишь иногда Алекс использовал дар ради забавы, поскольку живущий в нём мальчишка – озорной, непоседливый, привыкающий терпеть страдания – побеждал прагматика.
***
1930 год. Город Потсдам.
Алексу было пятнадцать лет. Жил он с родителями в небольшом городе, что недалеко Берлина. Однажды, проснувшись на рассвете, юный Фогель почувствовал боль в груди и горечь на губах. Ночью ему приснился кошмар: горело неизвестное строение, рядом был водоём городского парка, вдали у могучих сосен пожарные несли на носилках обезображенные трупы. Сон был странный, путанный, призывающий к действию. Алекс позавтракал, но боль и тревога продолжали напоминать о себе и тащить его, словно непослушного бычка к озеру в парке. Он точно знал, что в это утро нужно оказаться на берегу у причала и ждать.
В глубине парка веселила молодых и старых горожан игровая зона платных развлечений. Там располагалась детская площадка с огромными качелями в виде древней ладьи с головой дракона и несколько каруселей: одна для совсем маленьких, а на второй и третьей могли запросто кататься взрослые. Далее, за сувенирной лавкой и летним кафе, находилось средних размеров озеро. Дальний берег казался, диким; ближняя сторона была обустроена набережной, с тремя причалившими катамаранами, пятью вёсельными лодками и двухместной яхтой с заправленным в чехол парусом.
То утро выдалось пасмурным. Надвигающаяся непогода отпугивала отдыхающих горожан. Только несколько детских сорви голов гоняли на шустрых велосипедах по узким тропинкам, да парочка молодых влюблённых, не обращая внимания на прохладный ветер, скрывалась от неминуемого дождя под ветвями широкоплечего дуба.
Алекс купил в кассе часовой абонемент на катамаран. Его время аренды с десяти до одиннадцати. Он спрятал билет в карман, подошёл к берегу, проверил – прохладна ли вода. Присев, бросил взгляд сквозь туман, скопившийся над гладью. Облачная пелена скрывала дальний берег. Тогда Фогель всмотрелся пристальней, включая свой дар.
Два десятка пенсионеров, многим глубоко за семьдесят – прогуливались на ухоженной лужайке. Кто-то задумчиво отдыхал в кресле-качалке, некоторые сидели на лавочке и играли – то ли в шахматы, то ли в карты; иные старики, опираясь на трости, медленно проплывали вдали. Именно проплывали, потому что только таким образом посещали видения. Фантомы являлись лишь в мистической дымке. Двигались они медленно, словно нехотя – будто не касаясь земли. Конечно, у Алекса бывали видения ещё более непонятные и совсем расплывчатые. Плохо различимые силуэты фантомов в мареве неизвестности, вуалируя своё присутствие, приходили к нему и шептали неразличимые слова. С такими видениями особенно сложно. Но сегодня он видел призраков хорошо… или не призраков? Непонятно одно, для чего старики явились ему?
Алекс решил подобраться ближе. Он скинул верёвку с металлического крюка, запрыгнул в один из катамаранов и отправился в путь. Но отплыв от берега, очутился в густом облаке. Туман оказался непроглядным; он заблудился на просторах маленького озера, будто пересекал океан. Фогель потерял берег с печальными стариками, не зная, откуда отправился в это короткое плавание. Перестав крутить педали, вслушался в гул, принесённый ветром, оттого что начинался дождь.
Падающие с неба капли заливали лицо. Вот уже полностью намокла рубашка. Вода добралась и до брюк. Следующей жертвой дождя неминуемо станут ботинки. Алекс снова всмотрелся в туман, ловя дуновение ветра и шум листвы с берега. Попытка пробиться сквозь пелену увенчалась успехом, а то, что увидел он, не поддавалось логике.
Двухэтажный дом из бруса пылал изнутри, вовсе не пугаясь вездесущего дождя. Но дом стоял в том месте, где его попросту нет. Дальний берег озера принадлежал только лесу. Поговаривают, что в сосновом бору жила семья оленей и даже встречались кабанчики, но здесь никогда не было здания, горевшего так, словно его облили керосином.
Зарево пожара освещало поляну, на которой только что прогуливались старики. Все пожилые люди куда-то исчезли, оставив в одиночестве кресла-качалки, длинные лавочки и столики, с разбросанными шахматными фигурами на досках. Фантомы стариков растворились, будто дождь смыл свежие краски с холста.
Алекс прибавил хода. С каждым метром видение становилось всё расплывчатей, потому что даже у фантома есть свой срок годности. Визионеру даётся короткое время, а когда частицы песочных часов прекратят свой поток, то марево растворяется, как дым, погасшей спички. И только опытный талант сможет в остатках мистического видения найти смысл, разгадав который, откроется истинная значимость снов.
Слабые, еле слышимые голоса смешались с шумом стихии и казались эхом. Но с каждым поворотом педалей катамарана голоса слышались всё громче, пока не превратились в вопли и стоны. Алекс не видел жаждущих помощи, только слышал удушливый хрип, словно из коверкающего звук сломанного граммофона. И тут юноша понял, что старики никуда не исчезли, они лишь попали в ловушку. А дом, в котором им уготовано умереть, находится в другом месте города. Но где этот дом? Может быть, плыть дальше к призрачному фантому, но зачем – ведь это всего лишь мираж; а что если, закричать? Закричать громко, пугая велосипедистов на берегу и любовников под старым дубом. А может быть, рвануть назад, причалить, накинуть швартовую верёвку на крюк и забыть объятый пламенем ужас… и бросить страдающих стариков.
Алекс не мог позволить себе такую роскошь, он давно усвоил урок: видения никогда не приходят от нечего делать; если взору открылось, что-то необъяснимое, пугающее до боли, то, значит, это его обязанность вмешаться и спасти. Это новое задание, его головоломка, которую он должен решить. Необходимо действовать немедленно, чтобы распознать знаки. Фогель верил, что космическая карма подмечает особенных людей и награждает способностью и талантом. Иногда творческое начало управляет особенным человеком, другой раз интуиция, а порой и тяжёлая болезнь приносит ответ; оттого что Вселенная ведёт извилистым путём к намеченной цели, в итоге на финише, наделяя мистическими способностями, которых нет ни у кого другого.
Глухой выстрел разорвал пелену, и Алекс увидел пронзающий, яркий луч. Словно отголосок тысячи блистательных стрел космического арбалета луч пробился к нему сквозь непроглядную стену. Вселенная отблагодарила Алекса: за отзывчивое сердце, за желание помочь, за терпение и бесстрашие. Луч вознаградил избавлением от боли и посвятил юношу, превращая в уникальную личность. Пройдя через миллионы нейронов мозга, искра проникла в самое сердце. И казалось, что в эту секунду плёнка тончайшего, внеземного металла обволакивает благородной фольгой его душу, превращая мальчика во взрослого и невероятно сильного мужчину. Прикоснувшись к космической истине, произошло нежданное избавление, и словно побывав у лучшего из врачей, Алекс вылечился в одночасье. Головная боль и тошнота, сопровождавшие, сколько он помнил себя, внезапно отступили, проиграв битву на озере. В одно мгновение разум прояснился, не замечая льющуюся из чёрных туч воду.
Наслаждаясь космическим светом, Алекс услышал колокольный звон – так тревожно кричит начищенный до блеска колокольчик в пожарной службе. Звон заставил не только услышать себя, но и понять, где случится пожар. Бревенчатое здание, это дом престарелых на другом конце города, и если поторопиться, то можно успеть.
Фогель нажал на педали и устремился к берегу. Педали? Ах да, ему пригодится велосипед! Он позаимствует его у одного из мальчишек, гоняющих по парку. Так будет быстрее, и он обязательно успеет предупредить пожарных. Тот, у кого отнимут велосипед, конечно, расстроиться, но что значат мальчишечьи слёзы в сравнении с муками стариков.
Туман не отступал. Алекс снова заблудился, не понимая, куда направить катамаран. «Где берег? Куда дальше?» – думал юноша, выбирая путь. Он с надеждой взглянул в небеса, но вместо космического луча из глубин само́й Вселенной, увидел сверкнувшую молнию, а через несколько секунд услышал могучие раскаты грома.
В небе трещинами мелькали молнии и одна из них самая меткая и злая, ударила в пышную макушку старого дуба – того самого дуба, под которым, обняв друг друга, прятались влюблённые. Гигантской силы разряд расщепил, казалось бы, нерушимый ствол вечного древа. Покоряясь судьбе и силе небесного грома, дуб накренился и со вздохом, скрепя, будто древний корабль, повалился наземь. Ещё какое-то время дерево качалось, как на волнах, ломая под многотонной тяжестью собственные ветви – и, наконец, умирая, рухнуло окончательно, придавив влюблённых расколотым надвое стволом.
Вдруг родилась идея, которая ещё пять минут назад была обречена на провал. Алекс зажмурился и, пробуждая воображение, приблизил взор к поваленному дереву. Это невероятно, но у него получилось! Луч одарил новой способностью – оставаясь недвижимым, силой мысли видеть на расстоянии.
Не зная насколько хорош новый дар, разум устремился в кудрявую крону. Словно призрак Алекс пробираясь сквозь ветви и листья, пока не добрался до тел несчастных.
Ствол дуба рухнул точно на влюблённых. Он придавил и парня, и совсем юную фройляйн – не давая шанса вырваться из жёстких объятий. Алекс нырнул под толстую ветвь и близко увидел её глаза. В этих глазах не было страха или разочарования. Девчонка не успела испугаться, она умерла сразу; парень ещё боролся. Ловя новые ощущения восторга от неведомого полёта и ужаса от негаданной смерти – Фогель слышал, что шептали губы парня, перед тем, как уйти вслед за ней: «Ирма… Ирма, – глухо стонал слабый голос. – Это я, Фило… ты где?.. отзовись…».
Девчонка ничего не ответила. Ей было уже всё равно. А вот огню, подбирающемуся к её вьющимся волосам, очень хотелось порезвиться и поджарить кого-нибудь. Ствол дерева уже занялся, и оставалось лишь наблюдать, как горит человек. Предательский дождь, который мог бы спасти от мучительной гибели парня, хлёстко шлёпал по листве, но лил он, где-то там наверху, совсем не борясь с огнём.
Алекс вздрогнул, по-настоящему испугавшись, потому что против воли неведомая сила выдернула его из зелёной кроны. Он противился, цепляясь за первую ветку, вторую… но бороться с видением, срок которого истёк, всё равно что икринке сражаться с океанским отливом. Повернув время вспять, его дух понесло мимо катамарана обратно на берег, вернув на десяток минут назад.
***
Фантом растворился, оставив Алекса одно у причала. Он посмотрел на часы: на них ровно десять утра; юноша спрятал билет, присел, потрогал пальцами прохладную воду. Лодки и катамараны покачивались на прежних местах. Дом и старики исчезли, а туман растворился, будто кто-то могущественный взмахнул громадным веером и разогнал непроглядные чары. Фогель посмотрел на небо – дождь скоро начнётся, может быть, через час, возможно, чуть раньше, а это значит, что у юного провидца ещё есть время в запасе.
Алекс взглянул на могучий дуб. Ирма и Фило совсем нескромно обнимались. Он целовал её губы и шею, она не сопротивлялась и трогала его ниже пояса. Юный Фогель почувствовал на своих губах солоноватый вкус взволнованной девичьей кожи; в животе поднялась волна возбуждения, исходящая от Фило, но Алекс остановил зарождающийся фантом и тихо сказал:
– Мне пора…
Отбежав от берега, он заметил, что трое мальчишек поставили отдохнуть своих железных коней, прислонив их к высокой сосне, а сами расположились рядом, с детским восторгом рассматривая трудолюбивую бригаду муравьёв. Ребята настолько увлеклись, что не заметили, как Алекс оседлал двухколёсного жеребца и, набирая скорость, устремился к громадному дубу.
Фогель крутил педали и думал. Ему необходимо найти слова, чтобы влюблённые поверили в серьёзность угрозы и немедленно ушли с этого гиблого места, потому что времени осталось совсем мало, а стариков надо спасти обязательно, – и кроме него, некому прийти на помощь.
Алекс резко затормозил, оставляя задним колесом рваный след на траве. Не спрыгивая с велосипеда, завопил плачущим голоском.
– Фило, ты предатель! Ты обещал моей сестре, что женишься на ней. Ты подарил вчера ей кольцо… Он и тебя обманет Ирма! – кричал юноша, а в конце для достоверности, добавил: – Гад ты, Фило! Вырасту – член тебе отрежу!
Сделав, что должен, Фогель обернулся лишь на миг и заметил, как Ирма влепила сочную пощёчину. Затем она что-то в сердцах бормотала своему парню. Что сказала Ирма, Алекс уже не слышал. Он мчался только вперёд.
***
Коренастый, невысокого роста пожарный с квадратным лицом и совиными бровями, нависающими на глаза – выслушал историю, рассказанную взволнованным юношей. Он пыхтел в усы редкой лихости; шевелил ими, словно развлекал публику в цирке и абсолютно не верил Алексу. Ему хотелось уйти в комнату отдыха, где ожидали его товарищи и раскурить с ними трубку. А ещё дождь, который вот-вот начнётся, заставлял прятаться, а не выслушивать детские фантазии. Да и парень какой-то странный, вроде бы взрослый, а плетёт невесть что. Разных шутников повидал на своём веку пожарный, потому и не верил салаге.
– Это твой аппарат? – спросил он, скрутив колечком одну половину залихватского уса.
– Нет, это чужой велосипед. Я украл его, вернее… взял напрокат, чтобы успеть к вам. Я должен спешить, – взывал к совести спасателя Алекс.
– Понятно… стало быть, украл, – скрутил вторую половинку шикарных усов пожарный. – Как твоё имя, парень?
– Александр Фогель. Я живу на улице Блюменштрассе, дом 8. Вы должны знать моего отца. Он работает в сапожной мастерской, а на крыше нашего дома есть голубятня. Вы помните голубятню?
Расправив усы, пожарный кашлянул в кулак, постучал толстым пальцем по исцарапанному рулю велосипеда.
– Голуби, говоришь… Я знаю твоего отца, – мужчина прищурился. Он поверил парнишке, но всё-таки задал ещё один вопрос: – Сынок, а ты часом не врёшь?
– Они все умрут, если вы не поможете, – посмотрел печальными глазами юный Фогель. – Спасите стариков. Пожалуйста.
Здоровяк прищурился и, наконец-то, решился:
– Ну, смотри…
Капитан пожарной команды развернулся и огромными шагами отправился к тому самому колокольчику, отголоски которого Алекс слышал сидя на катамаране. На призывный звон к машине, стоявшей во дворе, надевая на ходу каски, сбежалось шестеро готовых к бою человек.
– Торопись парень, наш грузовик куда быстрее твоего велосипеда, – крикнул усатый, вскочив на подножку автомобиля с лестницей на бочке.
Фогель запрыгнул в седло и, набрав приличную скорость, помчался мимо гуляющих по городу людей. Уже через несколько минут пожарная машина нагнала его, но парень хорошо знал потсдамские закутки. Свернув, он выбрал кратчайший путь к бревенчатому зданию и, петляя по узеньким переулкам, подъехал к пансиону почти одновременно с пожарной машиной.
Перед домом никого. Все старики внутри двухэтажного строения. Наверное, пожилые люди легли отдохнуть. Задымления или открытых очагов горения не наблюдалось. Усатый пожарный ловко спрыгнул с автомобильной подножки и направился прямиком к Алексу.
– Ты думаешь нам нечем заняться? Где пожар? – сожалея о зря потраченном времени, покачал головой командир огнеборцев.
– Пожар внутри дома, – веря в себя и свои ведения, ответил парень.
– Ну, если врёшь… я к отцу твоему приду, – рыкнул усатый, направившись к дому.
Входная дверь оказалась открыта; нехотя он прошёл внутрь. Не прошло и минуты, как усатый выскочил из здания и громко отдал приказ подчинённым. Одни пожарные тянули рукав, других подсоединили шланг к бочке, крепившейся на машине, третьи качали воду с помощью ручного насоса.
Совсем дряхлый старик, разум которого граничил с безумием, зачем-то зажёг керосиновый примус. Возможно, пожилой господин кипятил воду или преследовал другую цель, но всё вышло не так, как он пожелал. Горящий примус упал со стола, керосин вытек из колбы и вспыхнул. Если бы не пожарные, то дом через какие-то минуты полностью был бы объят огнём. Выбраться из здания не было ни единого шанса, потому что окна первого этажа зарешечены, а пожар отрезал проход к дверям. Это был несчастный случай. Подобная неудача могла произойти с любым из жильцов пансиона. Винить не́мощного старика, заплатившего за свою ошибку жизнью – всё равно что обвинять младенца в ночном недержании.
Пожарные быстро справились с огнём, найдя в обугленном помещении бездыханное тело невезучего деда. Это огромное везение, что город отделался малой жертвой, но откуда парнишка по имени Алекс мог знать о грядущей беде? Усатый, наблюдая за тем, как дружная команда тушила возгорание, вспоминал бойкого юнца. «Из парня с таким чутьём выйдет отличный пожарный» – размышлял он, ловя широким лицом первые капли, начинающегося дождя.
Довольный, что удалось спасти стариков, Алекс мчался по пустеющим улицам городка и думал, как повезло ему в жизни. Никто не сравнится с ним; ни у кого нет таких способностей. Он может всё! Сегодня он спас стариков, а завтра… Что будет завтра? Какие приключения ожидают его, какое знание откроется ему? Вся жизнь впереди – светлая, счастливая жизнь!
Алекс буквально влетел на скользкую тропинку, ведущую к озеру. Крутил педали, пока не остановился возле сосны, откуда угнал велосипед. Оглядевшись, не увидел ребят. Это легко объяснимо – дождь лил как из бездонного черпака, и мальчишки давно сбежали домой. Кому хочется мокнуть, да ещё заболеть.
Спрыгнув с двухколёсной машины, Алекс приставил велосипед к дереву и уже собираясь уходить, как невольно посмотрел в сторону векового дуба. Под деревом прятался от дождя один из мальчишек. Почему он не ушёл с остальными ребятами? Всё просто – пацан не может вернуться домой без дорогой игрушки: что скажет мать, а что сделает с ним отец?
Фогель снова посмотрел на небо. Он помнил, что с минуты на минуту, произойдёт непоправимое. Бросив велосипед, Алекс побежал к мальчику – и когда оставалось с десяток метров, чтобы крикнуть ему, а тому бы услышать, раздался гром, и молния ударила точно в дерево. Дуб накренился, заскрипел как в видении и рухнул.
Алекс с разбегу прыгнул в самую гущу низвергнутого великана.
– Эй, ты где? – надрывно вопил он. – Парень, не молчи… отзовись…
Но в ответ слышался лишь хруст веток, под проседающим многотонным стволом и щёлкающий треск безжалостного огня, который вот-вот охватит всё древо. Времени на раздумье нет. Необходимо найти мальчишку и вытащить, иначе… иначе смерть заберёт его. Алекс только что спас дом пенсионеров, неужели не получится спасти ещё одного человека? Если мальчик погибнет, то только по его вине – ведь именно Фогель заставил парнишку остаться в парке.
– Малыш, ну, ты где? – раздвигая ветви, повторял снова и снова Алекс.
– Я не малыш… я здесь, – послышался голос. – Мне ногу придавило. Самому не выбраться.
Разрывая свою одежду и кожу под ней, Алекс полз в самый центр гигантского дуба. Листья кидали тень, мешали ветки, но он всё-таки увидел мальчика и крепко схватил его за руку.
– Больно! – кричал паренёк. – Нога!
– Всё будет хорошо… не бойся… я тебя вытащу.
– Ты поможешь мне? – почему-то не по-детски спокойно спросил мальчик.
– Конечно, помогу, – твёрдо ответил Алекс. – Как твоё имя?
– Меня зовут Карл. Я Карл Ланге.