В самом дальнем уголке самого маленького ящичка одного старинного резного буфета жила-была всеми забытая ложечка. А все потому, что была она такая страшненькая, такая серенькая, что и смотреть-то на нее никто не хотел, не говоря уже о том, чтобы звенеть ею в чашке с какао или смаковать с ее кончика вишневое варенье и взбитые сливки.
Но однажды в гости к хозяевам ложечки приехала странная старая тетушка. Приехала и давай топотать по дому, поминутно причитая, взмахивая короткими толстыми ручками и хлопая себя по щечкам, похожим на полусдувшиеся воздушные шарики! Мол, ах да ох! Мол, а вот это мне мой дедушка на годик дарил, а это папенька на два, а это маменька-бабушка-тетушка-дядюшка на три-четыре-пять…
И на что ни смотрела, все ее на воспоминания тянуло, да на умильную слезу прошибало. И по всему выходило, что все, к чему ни прикоснись в этом старинном доме, было ее – ее, еще детское!
Нынешним хозяевам это жилище досталось по наследству от некогда знаменитой прабабушки. И десять лет так и жили, практически ничего не меняя, ну, разве что местами. Да и то менять не хотелось. Ну до того ж тут было и солидно, и уютно, и продуманно комфортно, хоть и не ново. И ни тебе синтетики, ни ламината. Но по всему выходило, что из живых свидетелей прошлого этого жилища, больше похожего на музей, только сегодняшняя гостья и была.
А уж она все вспоминала, да в таких лицах, да с такими умильными и щемящими подробностями, что и других развеселила-растрогала, притомилась-проголодалась. И, наконец-то, уселась за стол, который мама с девочкой Лидой уж так красиво накрыли для гостьи, столько всего вкусного наготовили!
За стол усадили, да не угодили. Как только дело дошло до кофе, раскапризничалась приезжая старушка, как маленькая, задрыгала ножками и, скривив ротик, заныла, мол, а где же серебряная ложечка, что крестный дарил мне на первый зубок?
Долго мама с Лидой искали неведомую ложечку во всех шкатулках, ящиках, ящичках всех буфетов, комодов и даже шкафов, рылись в сундуке, что давно доживал свой век на антресолях. Так и не нашли.
Но тут пришли с рыбалки мальчик Витя с папой. Они-то и не знали, что приехала тетушка. А как узнали, да увидели, так тут же захотели потихонечку смыться. Да только мама им не позволила. А кому охота с капризулей возиться в одиночку и перетряхивать, ради ее непонятной прихоти, вверх тормашками весь дом?
И ведь перетряхнули, да не один раз! Ох, и что-то только не нашлось в этом удивительном доме, полном антиквариата и непонятных предметов, об утилитарном значении которых можно было только догадываться.
Достали, чуть не надорвав пупки, из-за тяжеленного дубового комода бархатный, шитый серебряным бисером, ридикюль… А в нем вам и серебряная табакерка, полная чихательной пыли, и «пажи» – прихватки для поддержания подола, больше похожие на сахарные щипцы, два черепаховых мундштука, изящный костяной веер, золотой лорнет, карне – бальная книжица, на костяных пластинках которой все еще можно было разобрать нечто, написанное, кажется, по-французски, и даже пара атласных туфелек. Последние так ссохлись от времени, что стали больше похожи на кукольные. Но гостья заявила, что собственноножно танцевала в них на первом своем балу. И вообще, все это ее и только ее, сама и спрятала после того бала от прабабки! И хватит прохлаждаться! Потом, наохавшись, насмотритесь! Ищите!
Так бы до сих пор и искали, если бы Витя вдруг не хлопнул себя по лбу! А как хлопнул, так заветная ложечка нашлась – там, где никто бы и никогда искать не догадался. Да-да, в Витиных рыболовных снастях! Оказалось, что она уже давно служила ему грузилом. А на что ещё могла годиться такая никудышная?
Как только тетушка увидела эту несчастную ложечку, так тут же перестала плакать и немедля потребовала соды и уксуса! Натерла замарашку, протерла и, позвенев, прополоскала в Лидиной чашке с чаем!
И, о чудо, оказалось, что под слоем глухой серой патины у ложечки пряталась и старинная проба в девяносто шесть золотников, и витиевато выгравированный родовой вензель!
Капризная бабуся зачерпнула серебряной миниатюрной красавицей взбитых сливок, макнула в вишневое варенье, сделала большое «ам-ням-ням», широко облизнулась и…
И, прикусив единственным зубом самый кончик этой самой ложечки, в тот же миг превратилась в маленькую толстую девочку!
А потом запрыгнула на стол, сбивая и расплескивая все, что на нём стояло, да и выпорхнула в… такое же старинное, как и все в этом доме, зеркало, висевшее в столовой аккурат напротив стола!
Да-да, у этой безобразницы ещё и крылышки оказались на лопатках!
Когда все домашние пришли в себя от произошедшего, мама грозно спросила папу, мол, это была твоя тетя? На что папа сердито парировал, мол, а я думал, что твоя!
Витя и Лида ничего не сказали, потому что они-то все поняли сразу! Это же была просто Зубная фея, давным-давно потерявшая свою волшебную пало… Ой, ложечку на зубок!
С той поры ко всем маленьким деткам этого семейства и ко всем деткам их деток, у которых проклевываются зубки, по ночам снова прилетает маленькая Зубная фея! И как приятно чесать во сне десенки об ее волшебную серебряную ложку!