Глава вторая.

Дача пани Фелиции стояла на холме в сосновом бору. Марек помнил, что неподалеку от дачи было озеро. Выйдя за ограду, он пошел по усыпанной сосновой хвоей тропинке. Юноша не ошибся, вскоре тропинка привела его на берег озера. Марек хотел искупаться, но где-то неподалеку услышал плеск воды и девичий смех. Молодой человек пролез через кусты и увидел, что на мелководье купаются голышом две девицы, его ровесницы. Солнце стояло в зените, вода в озере сверкала. Из-за кустов юноша видел коричневые от загара бедра девушек, их белые ягодицы и груди. У черненькой, груди были крупные словно у взрослой женщины, а у другой, рыжей, грудей и вовсе не было. Девицы плескались в воде, хохотали и визжали. Марек заметил на белой круглой попке рыжей девицы следы от недавней порки прутьями. Это наблюдение почему—то взволновало Марека. Внизу живота разлилось тепло. Сладко заныло в паху… Плескаясь водой и хохоча, девицы отбежали по мелководью в сторону. Теперь Марек не видел их сквозь кусты. Рядом на берегу лежала поваленная непогодой берёза. Ствол старого дерева одним концом уходил в воду. Держась за ветки, Марек пошел по березовому стволу. Смех девиц звенел ближе и ближе. Наконец, спустившись к воде, юноша выглянул из-за кустов и увидел их совсем рядом. Марек даже дышать перестал от волнения. Черненькая, с большой грудью, искала что-то на речном дне. Панночка стояла к Мареку спиной, нагнувшись к самой воде. Между ее белых, не тронутых загаром, ягодиц вились короткие и густые черные волосы. Сам не свой от сладкой дрожи, Марек сделал еще шаг по наклонному скользкому бревну. Ноги юноши соскользнули с березы, и он с испуганным криком и плеском упал в озеро…



Был жаркий июльский полдень. Пани Фелиция сидела в беседке, в тени яблоневых деревьев и обмахивалась веером. Тетка слушала, как панночки жалуются на Марека. Вернее говорила черненькая высокая девица. Её звали Людмила. Там на берегу озера Людмила наградила Марека двумя звонкими оплеухами. У юноши до сих пор горели щеки. Подруга Людмилы Иренка стояла рядом и молчала. Иренка была худенькая, ростом на полголовы ниже Марека. Рыжие вьющиеся волосы девушки, мокрые после купания, лежали на ее плечах. У Иренки был маленький вздернутый нос, капризные пухлые губки и острый подбородок. Орехового цвета глаза девицы все время бегали по сторонам. Понурив голову, Марек стоял подле тетки, и с его мокрой одежды на дощатый пол беседки капала вода.

– За это маленьких наказывают, – сказала тетка, выслушав Людмилу. – Грася, будь добра, нарви в огороде крапивы. Да рви молодую, она больнее жжется.

– Сейчас, пани Фелиция, – сказала горничная и, натянув на руки перчатки, принялась рвать крапиву, которая росла подле забора.

Грася не трогала старую высокую крапиву, а рвала молодую с яркими сочными зелеными листьями.

– Ах, Марек, Марек! – вздохнула пани Фелиция.

Тетка поднялась с кресла и, опустив руку Мареку на плечо, повела его прочь из беседки в угол сада. Там между двух старых яблонь старая широкая и длинная скамья.

– Стыдно подглядывать за девицами, – выговаривала Мареку тетка, и юноша чувствовал, что у него горят уши. – Ты же уже взрослый, а ведешь себя, как ребенок. Вот, мне и придется поступить с тобой, как с ребенком. Выпорю тебя крапивой… Ну, чего ты ждешь? Ложись на лавку.

Марек видел, что тетке жаль наказывать его второй раз за день. Но по-другому поступить пани Фелиция не могла. Еще Марек понимал, что сам виноват. Юноша не стал спорить и упрашивать тетку простить его. А еще он подумал, что, крапиву, наверное, будет легче вытерпеть, чем ремень.

Панночки подошли и встали рядом со скамьей. Марек старался не смотреть на Людмилу и Иренку. Юноша расстегнул пояс, спустил до колен штаны и быстро лег на лавку ничком.

– И кальсоны снимай, – напомнила ему тетка.

Марек услышал, как панночки захихикали. Неловкими дрожащими руками молодой человек стащил кальсоны с ягодиц. На худой бледной заднице Марека еще были видны следы от утренней порки.

– Бедный мальчик, – сказала пани Фелиция и погладила Марека по голове, – опять тебе достанется.

Юноша ничего не ответил, только дернул головой.

– Вот крапива, – подходя, сказала Грася.

Горничная протянула тетке перчатки и пук крапивы. Она подошла к лавке и села Мареку на спину, чтобы юноша не смог сбежать во время порки.

– Будешь просить у девочек прощения, – сказала тетка строгим голосом.

Марек повернул голову и увидел пани Фелицию, стоящую возле лавки с пуком крапивы в руке. Тетка была в синем сарафане в крупный белый горох. Сарафан прикрывал ей колени, и юноши были видны гладкие полные икры тетки и ее крепкие щиколотки. Сквозь ветки яблони на пани Фелицию лился белый полуденный свет. Нахмурив брови и обиженно поджав губы, тетка невысоко взмахнула рукой и стегнула Марека крапивой по ягодицам. Юноша охнул. Тетка стегнула его еще раз и еще. Крапива жгла все больнее. Марек вертелся на скамейке, вихлял худой задницей, стараясь уклониться от жгучих поцелуев крапивы. А тетка, не торопясь, его хлестала.

Девицы стали о чем-то шептаться, потом Иренка звонко, в голос рассмеялась. В эту минуту Марек ее ненавидел.

– Проси прощения! – напомнила юноше пани Фелиция.

Одной рукой Грася схватила Марека за волосы на макушке и заставила поднять голову кверху. Марек увидел стоящих у лавки девиц. Панночки наблюдали за наказанием с интересом и азартом. Черные густые брови Людмилы были изумленно подняты, она взволнованно дышала и кусала себя за нижнюю губу. А Иренка глядела на Марека, склонив голову на бок, с насмешливой улыбкой.

– Простите меня, – прошептал Марек, – простите, что подглядывал… Я никогда больше не буду!

Его голос дрожал и пресекался. Ягодицы юноши покрылась лиловыми волдырями от ожогов крапивы. Только не заплачь, твердил про себя Марек, не смей плакать! Пускай они не увидят, как ты плачешь!

Тетка хлестала юношу крапивой по ляжкам, спине и под коленками. Марек мычал и ерзал животом по лавке, но так и не заплакал…



Вечером юноша лежал во флигеле на кровати под тонкой простыней. Марек старался не расчесывать волдыри. Ягодицы, ноги и спина горели огнем. Мука продолжалась уже несколько часов.

Марек забылся беспокойным сном и не услышал, как во флигель вошла пани Фелиция. Тетка стояла возле его кровати с маленькой баночкой в руках. Марек лежал на животе, под тонкой простыней, совершенно голый, потому что прикосновения одежды к обожженным местам были весьма болезненны.

Пани Фелиция откинула с юноши простыню.

– Чешется, наверное, сил нет? – спросила она Марека с улыбкой.

– Чешется и жжется, – пожаловался юноша.

– Ну, я думаю, ты уже достаточно наказан, – сказала пани Фелиция.

Тетка открыла баночку и положила крышку на стоящую возле кровати тумбочку. Женщина присела на кушетку и стала легкими касаниями наносить мазь на горящие ягодицы Марека. Потом пани Фелиция зачерпнула еще немного пахучей мази и обработала поясницу юноши и его ляжки. Боль и жжение понемногу стали уходить.

– Спасибо, спасибо вам большое, – сказал Марек и расплакался.


Загрузка...