Разувшись и сбросив куртку, я прошла в зал и, рухнув на диван, включила телевизор. По новостям снова трындели об акциях. Что-то у них там упало, скорее всего, опять рубль. Затем появился усатый дядя и принялся вещать о подъёме в сельском хозяйстве. И так у него всё складно звучало. Так воодушевляюще, что позавидовала я сельским жителям.
В деревню, что ли, перебраться и как зажить?!
Но последующие криминальные новости разрушили все иллюзии. Ан нет, и там проблем хватало.
Пощёлкав каналы, остановилась на мультиках. Самое безобидное, что ещё можно посмотреть. Сделав звук громче, поплелась на кухню. Включила электрический чайник и открыла банку растворимого кофе. Приготовив кружку, с нарисованным на ней знаком близнецов, села на табурет.
Квартира оживала и наполнялась звуками.
За окном моросил дождь. Потянувшись рукой, открыла холодильник и достала оттуда кусочек покупного торта.
Да, мамы уже нет, но традиции остались.
Щёлкнул чайник.
Насыпав в стакан кофе, разбавила его водой и бросила три кусочка сахара. Помешивая, всё поглядывала на запотевшее стекло.
Душу сковала неясная тревога.
А может быть, это просто тоска и скука.
В моей жизни так давно ничего не менялось, что я начинала ощущать себя одинокой старушкой, доживающей свой век в четырёх стенах. Я бы и кошку завела, да только жалко было животинку. Я ведь днями на работе, а она тут будет сидеть на этом подоконнике, голодная, ненаглаженная, и ждать.
Нехорошо это.
Выпив кофе, доела торт, размазав остатки крема по блюдцу.
По-хорошему, нужно было поужинать, но настроения не было. А значит, и аппетита. Да и готовить откровенно лень.
Где-то в недрах холодильника скрывалась за рыбными консервами любительская колбаса и кусочек сыра. Так что будет перед сном у меня бутерброд.
Им и отужинаю.
Ну а сейчас я решила, что горячая ванна с пенкой и музыкой мне просто необходима. Муторный был какой-то день. Хотелось смыть его тревожность и отчистить разум от чужих эмоций.
Скидывая на ходу одежду, захватила в спальне наушники и достала из кармана куртки телефон.
Вода медленно набиралась, создавая рябь на поверхности.
Забравшись в пенку по самый подбородок, заткнула уши и врубила на всю мощь любимые треки. Обычно я отдавала предпочтение мелодичной музыке, но сегодня мне хотелось чего-нибудь эдакого с басами и ударными.
Расслабившись под ор тяжёлого рока, ощутила неясное жжение на пальце. Поднеся руку к лицу, сообразила, что чешется под кольцом. Я, вообще, редко его снимала и дискомфорта оно ещё ни разу не вызывало. Стащив перстень, осмотрела кожу на пальце. Всё было в порядке, ощущение зуда мгновенно исчезло. Недоумённо пожав плечами, снова надела украшение.
Не прошло и пары секунд, как кожу ладони словно огнём обожгло.
Да что такое!
Сев ровнее, я снова сдёрнула мамино колечко. Она отдала мне его в день совершеннолетия незадолго до своей смерти. Это был единственный подарок отца. Красивый широкий золотой перстень с красным рубином. Может, настоящим, хотя, возможно, и имитация.
Не проверяла.
Я всегда была равнодушна к украшениям.
Жжение прекратилось. Приподняв бровь, я пыталась сообразить, что к чему.
Правда, теорий, объяснивших такие странности, не возникало.
Устало выдохнув, привстала и, потянувшись, просто положила кольцо на раковину.
Потом разберусь.
Снова удобно устроив голову на бортик ванны, подгребла побольше пены и лёгким щелчком большого и среднего пальцев заставила воду не литься.
Эх, мне бы палочку волшебную и крылышки. Таких бы дел наворотила.
Улыбнувшись сама себе, прикрыла глаза, вслушиваясь в рёв музыки в наушниках.
Он нарастал, я почти физически ощущала его. Словно холодная волна прошлась по лицу и рукам, что были не в воде. Сообразив, что ощущения больно реалистичные, открыла глаза, а заодно и рот.
От удивления и шока.
Выше раковины, выходя прямо из кольца, разрастался огромный чёрный смерч, который стремительно заполнял собой всё пространство и без того маленькой комнатки.
Этот странный тёмный потусторонний столб уже упирался в потолок и ширился, грозясь поглотить всё вокруг.
Замерев как мышь, я судорожно решала: выпрыгивать из воды и делать ноги, по-скорому, или всё же затихариться в пене и сделать вид, что меня нет.
Что я потонула или, вообще, русалочка неместная.
В ванне поднялся ветер, скидывая все баночки с полок вниз. При этом я отметила, что не слышу звуков падения.
Пока лихорадочно соображала, чтобы это значило, смерч замедлился и подсобрался. Сквозь его тьму и двери толком видно не было. Перегнувшись через бортик, поняла, что драпать уже не вариант: там всё было черно и коврика с барашками не видать. И неясно ещё что будет, когда я туда наступлю. Вдруг там и пола нет.
И тогда конец: и мне, и тем барашкам.
– Что за чёрт, – ругнулся кто-то совсем рядом.
Сглотнув, я подняла голову и уткнулась взглядом в мужика, стоящего в моей раковине и упирающегося плечами и головой в потолок.
– Здрасте, – приветствие как-то само вырвалось помимо моей воли.
Разинув рот шире, я оценивала габариты "дяди". Два метра и не меньше. Стройный, но широкоплечий. Весь затянут в чёрное – от армейских ботинок, которые не вмещались в мою скромную раковину, до странного плаща, похожего на рыцарский. Да и штаны будто из мягкой кожи. Поднимаясь выше, упёрлась взглядом в лицо канализационного джинна.
Красив и высокомерен.
Завис тут у меня под потолком статуей, рукой от лампочки, что светит в левый глаз, прикрывается. А выражение лица такое, словно сама королева Великобритании ко мне на чаёк заглянула.
– А вам там удобно? – зачем-то брякнула я. – Может, спуститесь?
Чёрный дым продолжал валить из моего кольца, заполняя пространство.
Незнакомец, наконец, соизволил на меня взглянуть.
Нет, всё-таки красивый мужик, только странный. Коротко стриженый брюнет с прямо-таки жгучими темно-карими почти чёрными глазами.
– Валевски? – грубовато спросил визитёр.
– Кто? – не сообразила я, о чём он.
– Ты Валевски? – мужик раздражался.
Хух, кажется, я даже вслух выдохнула.
– Нет, вы ошиблись ванной. Здесь такие не проживают, – мило прощебетала я и убрала пенку от лица, а то с перепугу по самый нос в воду залезла.