19 лет спустя
– Девушка, подскажите, пожалуйста, где у вас тетрадки в крупную клетку? – услышав вопрос за спиной, я обернулась.
Слова, готовые сорваться с моих губ, замерли. Передо мной стояла с виду обычная женщина: драповый берет мышиного цвета, чёрное пальто, на шее повязан лёгкий белый шарфик. В одной руке она держала увесистую стандартную красную корзину для товара, битком набитую канцелярией, за вторую ладонь её ухватила маленькая щупленькая девочка лет семи.
Она заинтересовала меня больше.
На худеньком личике с озорством поблескивали большущие голубые глаза. В розовой шапочке с меховым помпончиком девчушка выглядела ещё милее. Она с таким восторгом поглядывала на полки с карандашами, фломастерами, альбомами и красками.
Но я улавливала и детскую печаль.
Присмотревшись повнимательнее, оценила содержимое их корзины. Товар лежал в ней самый дешёвый.
Серый, невзрачный и откровенно скучный.
– Девушка, тетрадки в большую клетку есть? – повторила свой вопрос женщина. – Все осмотрели – не нашли. Они у вас не закончились?
В тоне её голоса слышалась неуверенность, словно ей было неудобно меня тревожить.
– Не закончились, – соврала я, так и не признавшись, что их ещё три дня назад разобрали. – Немного на складе осталось. Сколько вам нужно?
Я расплылась в искренней улыбке. Молодая мать с облегчением выдохнула.
– Да, всего десять тетрадок. Вы не принесёте? – вежливо попросила она.
– Сейчас. Подождите здесь, – сложив альбомы, что раскладывала по полкам в тележку, я неспешно пошла на склад.
Сколько раз зарекалась больше так не делать, но каждый раз всё повторялось.
Почему?
Наверное, простое человеческое сострадание.
Я чётко улавливала усталость матери, некую загнанность. Тяжело ей. А девочка умненькая, видно мне это было. И мать её одна тащит и баловать пытается.
Откуда я всё это знала?
А сама не представляла. Просто душой улавливала отголоски их чувств, мыслей, желаний. Вот и сейчас, готовая ответить, что закончился товар, не смогла. Понимала, что будет дальше. Я видела это. С тяжёлыми пакетами женщина с девочкой в розовой шапочке сядут в маршрутку и поедут в следующий магазин в другом конце города. Домой вернутся затемно. Без тетрадей. А там ещё ужин не приготовлен. А матери так хочется уже добраться до дивана и отдохнуть с ночной смены.
Это желание буквально вопило в ней.
А мне что сложно дать им эти тетради?
Да нет, конечно.
На складе за столиком чаёвничали две коллеги. Они что-то обсуждали и не обращали на меня внимания. Добравшись до коробок с тонкими тетрадками, взяла обычные в клетку и, отсчитав десять штук, прижала их к груди. Чётко представила, как клеточки увеличиваются, и рисунок меняется.
Мои ладони на мгновение вспыхнули и погасли.
Оглянувшись, убедилась, что никто на меня не смотрит. Открыла тетради.
Всё! Готова большая клетка.
Улыбнувшись, отправилась обратно в торговый зал.
Женщина в мышином берете оказалась на месте. Она ждала меня с нетерпением. Я протянула ей тетради. Как-то неуверенно раскрыв самую верхнюю, она убедилась, что получила именно то, что нужно.
– Спасибо, – я ощутила её облегчение, – а почём они?
– Цена, как и у простой клетки, – ответила я, не задумываясь.
Я уже по опыту знала, что касса пробьёт их как обычные. Над штрихкодом магия невластна.
Пока мы разговаривали, девочка, не удержавшись, потянулась к дорогим фломастерам. Красивые, яркие, с рисунком известных мультяшных персонажей фей на упаковке. В её душе вспыхнул пламенем восторг.
Сильное чувство, обжигающее.
– Лена, мы уже взяли. Положи, – тихо шепнула мать.
Девочка подчинилась. Тяжело вздохнула, сжала их на пару мгновений и молча засунула фломастеры на место. Огонёк в глазах потух. Восторг сменила обида.
Да такая сильная, что у меня сердце заболело.
– Постойте, – я снова привлекла их внимание. – У нас тут где-то на полках оставались подобные фломастеры, но по остаточной цене. Они будут не дороже тех, что у вас.
Присев так, чтобы женщина не видела, что я делаю, взяла самые дешёвые простые фломастеры. А затем прижала их к груди и нагнулась ближе к полкам. Так сияние точно незаметно будет. Мгновение и в моих руках красивая коробочка с пони. Четыре разноцветные лошадки в окружении воздушных шариков. Ну, вообще, я думала о котиках, но тут, видимо, чужое желание роль сыграло. Да, внутри находились все те же фломастеры, но уже совсем в ином оформлении с изображением так любимыми девочками героями на корпусе.
– Вы фея? – заговорщический шёпот малышки оказался неожиданностью.
Я и забыла, что она рядом стоит.
– Да, но говорить об этом нельзя никому, – тихонько ответила я и подмигнула.
– А альбом можно? – глаза ребёнка хитро сверкнули.
– А маме не скажешь? – моё лицо стало строже.
– Никогда, – она скрестила пальцы в странном жесте, видимо, так сейчас клятвы произносят. – Фей сдавать нельзя, а то у вас крылышки заберут, правда же? – невольно малышка сама меня и оправдала.
– Давай альбом, – я протянула руку.
Дважды повторять не нужно было. Схватив фломастеры, девочка быстро закинула их в мамину корзину и забрала оттуда самый скучный альбом с какими-то бледными ромашками.
– Держите, а можно принцесс, – просяще прощебетал деятельный ребёнок. – Русалочку и золушку. Только в платье и с короной.
– Можно, – я улыбнулась и повторила своё волшебство.
– Ух, ты, – восхитилась она, когда я протянула ей альбом с золушкой в короне.
Поднявшись, заметила, что мать отошла немного от нас и сканирует фломастеры, проверяя цену. Я её понимала. Ведь на вид они явно недешёвые. Убедившись, что стоимость копеечная, женщина вернула их в корзину. Тем временем дочь принесла ей и альбом. Его мать проверять не стала. Видимо, поняла, что я не надурила.
Взяв малышку за руку, женщина в благодарность кивнула, и они пошли дальше по рядам. Только ушлая девчушка, обернувшись, послала мне воздушный поцелуй. Так приятно на душе стало. Вроде и ничего не сделала, а на одного счастливого ребёнка больше.
Значит, день прожит не зря.
– Миленина! Злата, не стой столбом. Товар сам себя не разложит. Две недели до первого сентября – самая жаркая пора. Потом отдохнёшь, – вздрогнув, услышав администратора, и ничего не отвечая, поспешила к неразложенным альбомам.
До конца смены ещё, ой, как далеко. А ноги уже гудели так, что хоть пластом падай.