– Ди-и-има! – донеслось из ванной.
Я как раз стоял в обесточенной кухне и смотрел в холодильник, пытаясь спрогнозировать дальнейшие действия. Мама сварила на обед суп, но микроволновки я лишился. Что теперь? Правильно, бутерброды и кукурузные хлопья! Но мне за это потом выговорят, а маму лучше не бесить, её, вон, и так завтра в школу вызывают. Что остаётся? Остаётся газ – ты всегда думаешь о нас.
Я вытащил кастрюлю на плиту и прошёл в ванную комнату. Настя стояла там. Увидев меня, ткнула пальцем в саму ванну, пожала плечами. Потом зачем-то погладила вентиль и снова пожала плечами. Типа, она из такой развитой страны, что там везде сенсорные смесители?.. Ну ладно, допустим. А с ванной-то чего? А, да…
– Это ноутбук, – сказал я. – Так получилось… Принимал ванну, решил покончить с собой, но батарея разрядилась, и меня только пощипало. Сейчас уберу.
Я наклонился за растерзанным ноутом, мысленно себя проклиная. Вот опять, как всегда, в присутствии девушки. Либо у меня полный паралич речевого аппарата, либо – словесный понос, несу какую-то чушь. Что она, интересно, обо мне думает? Хотя…
Я выпрямился и, прижимая к груди останки ноутбука, посмотрел Насте в глаза. Она, кажется, не просто обо мне думала, она меня знала. Каким-то непостижимым образом – знала. И, если судить по её поведению, знала довольно близко. Соответственно, и я её знал. Мы с ней дружили, или даже не просто дружили?.. Я – и она?!
Нет, будем реалистами. Такого просто не может быть. Такие девушки уместно смотрятся рядом с известными актёрами, спортсменами, ну, на худой конец, с олигархами. С людьми, умеющими брать от жизни всё, в общем. А я?
А сундук с золотом? Может, в этом и весь секрет?
Смутившись под моим взглядом, Настя вновь коснулась смесителя и на этот раз случайно повернула вентиль. Из лейки брызнула вода. Настя что-то удовлетворённо сказала и закрыла воду.
– Пойдём, – сказал я, решив провести следственный эксперимент.
Настя двинулась за мной, в мою комнату.
Если всё же рассуждать логически, если смотреть только на факты. Вот красивая девушка, которая хитроумным способом проникает ко мне в дом и тут же, просто моментально, вытаскивает из сундука деньги. Ну хорошо, я-вчерашний даже не обратил бы на это внимания. Сам факт наличия девушки у меня дома перечёркивал бы всё, даже если бы она начертила на полу пентаграмму, зажгла чёрные свечи и зарезала козла (при условии, конечно, что этим козлом был бы не я). Но я-сегодняшний смотрел на мир более широко открытыми глазами.
– Вот, – сказал я, вытащив сундук из-под стола.
Настя непонимающе смотрела.
– Забирай! – Я, как мог, жестами объяснил, что сундук мне отвратителен, и Настя вполне может с ним удалиться.
Кажется, до неё дошло. Во всяком случае, правая щека у меня взорвалась болью, я, кажется, на миг потерял сознание, а очнулся на кровати. Хлопнула дверь комнаты, послышались злые удаляющиеся шаги.
Уйдёт?..
Хлопнула вдалеке ещё одна дверь – в ванную комнату. Через несколько секунд зашумела вода. Не уйдёт…
***
Великолепный был день, как ни крути. День первой пощёчины от разгневанной красавицы. Такое, наверное, забыть невозможно, даже если тебе память лазерным лучом будут выжигать, оно где-то глубже прописывается, может, в сердце. Также, наверное, нельзя совершенно забыть и первый поцелуй, и первый секс…
С такими мыслями я шёл обратно в кухню, на всякий случай по широкой дуге огибая дверь в ванную, с матовыми стеклянными вставками. Вставки были тёмными. Света-то нет. Как она там, в темноте, справляется? Может, предложить помощь? Господи, да откуда у меня такие мысли?! Мне только что по морде дали, я, наверное, должен в депрессию на месяц уйти, может, даже с собой покончить. Но я почему-то вхожу в кухню, ищу спички. Замираю…
А что если правда – вот взять и войти туда? Нет, ну а что я теряю-то вообще, а? Ну даст ещё разок по роже. А может, и не даст… А может, и вообще убьёт. Как она в школе всех этих подонков положила – я глазом моргнуть не успел. Вот я зайду, а у неё рефлекс сработает. Нет, на фиг, подождём пока с решительным действиями.
Я чиркнул спичкой, включил газ и в следующий миг с воплем отскочил назад, едва не уронив стол. Пламя рванулось из-под кастрюли натуральным огненным столбом, ударило в потолок. В натяжной, мать его так, потолок!
– Ну-ка прекрати! – заорал я, бросился к плите и выкрутил ручку в ноль. Пламя исчезло, а на потолке осталось чёрное пятно.
– Да мать-то твою так, – прошептал я. – И что это было?
Я ненадолго прикрыл глаза. На сетчатке всё ещё оставался след яркой вспышки. И вдруг я понял, что смотрю на медленно тающее лицо. Лицо в огне. Совершенно точно – лицо девушки. Опять девушка…
Хлопнула дверь, послышались быстрые шаги босых ног. Настя, с мокрыми мыльными волосами, влетела в кухню, на ходу запахивая полотенце одной рукой, а в другой держа обнажённый меч. Посмотрела на меня, что-то спросила.
– Не знаю, как объяснить, – вздохнул я. – Но мы, кажется, остались без обеда…
Пискнула микроволновка, загудел холодильник.
– А, нет! Жить будем, – улыбнулся я.
Настя неуверенно улыбнулась мне. Опустила меч, что-то проворчала. Потом подошла и совершенно естественным движением, привстав на цыпочки, коснулась губами моих губ, после чего удалилась обратно.
Обалдеть. Вот тебе и первый поцелуй. День продолжает удаваться. Далее по плану – романтический обед, щи на двоих.
Спички я убрал от греха подальше, сделал в памяти зарубку: сказать маме, чтобы позвонила в газовую службу. Ненормально это, когда огонь в потолок фигачит. А ещё более ненормально, когда в нём появляются лица…
Изображение с сетчатки исчезло, и теперь я мог лишь вызвать лицо в памяти. Примерно. Нет, лицо было незнакомым. Более того, оно, кажется, было не одно. За те мгновения, что я его видел, оно успело измениться. Сначала это было почти детское лицо, потом – лицо девушки лет двадцати. Ни то, ни другое Настю не напоминало абсолютно. Скольких же девушек я успел позабыть?
Настя окончательно вышла из ванной, завернувшись всё в то же полотенце и держа в руках свою одежду. Я ждал её в прихожей.
– Окей, – сказал я. – Ты, вроде, собираешься провести тут какое-то время… Я совсем даже не против, но родителям я этого не объясню никак. Поэтому вот здесь будет твоя комната. У вас много общего, я думаю, вы найдёте общий язык: комнаты странная – ты странная. Надеюсь, сюда никто не заглянет. Родители только вечером приходят, придётся посидеть тихо. Тихо, понимаешь? Нет, ты не понимаешь… Хотя ты, вроде, не особо шумная.
Я провёл Настю в «просто комнату». Там она села на кровать и, судя по выражению лица, это доставило ей несказанное удовольствие. Пожалуй, она выглядела уставшей.
– Тут? – спросила она.
– Тут, – кивнул я.
Настя бросила на спинку стула свою одежду, потом посмотрела на кровать, на меня, снова на кровать. Мне показалось, что она оценивает ширину кровати…
– Тут? – снова спросила она, таким тоном, будто искала подвох.
– Да. Ты – тут. Ты, понимаешь? – Я указал на неё пальцем. – Ты!
Кажется, она поняла. Указала пальцем на меня и спросила:
– Ты?
– Я – там. – Я ткнул пальцем в сторону своей комнаты.
Настя задумчиво покачала головой. Выражение лица у неё в этот момент было такое, типа: «Ясно. Ну и дурак…».
– Хочешь есть? – Я показал жестами процесс поглощения супа ложкой. – Есть!
– Есть нет, – мотнула головой Настя.
– Спать? – Я сложил руки и показал, будто укладываюсь на них. – Спа-а-ать?
– Спать? – подумала. – Спать – да.
Покосилась на подушку, потрогала влажные волосы.
– Сейчас, погоди.
Я сходил в кухню, где мама утром бросила фен. Принёс его в комнату, включил в розетку, протянул Насте. Она не понимала. Тогда я нажал на кнопку. Настя вздрогнула, услышав гудение. Я направил на неё струю горячего воздуха. На миг она замерла, ошарашенная случившимся, а потом начала смеяться. Я выключил фен и молча смотрел, как Настя буквально рыдает от смеха. Она даже чуть с кровати не упала, но взяла себя в руки. Показала пальцем на фен, покачала головой и что-то сказала. Мол, надо же, фигню какую выдумали. Хм… Интересно, а что если ей пылесос продемонстрировать?
Справившись с приступом смеха, Настя придвинулась ко мне и наклонила голову. Вот как? Ну ладно… Я опять включил фен и принялся сушить ей волосы. За этим занятием мы провели минут десять. Волосы давно высохли, но Насте, кажется, доставляло удовольствие нежиться в струе горячего воздуха, а я смотрел на её блаженно зажмуренные глаза и не хотел останавливаться. Когда, наконец, из фена пошёл угрожающий запах, я его всё-таки выключил. Настя лениво открыла сонные глаза и зевнула, прикрыв рот ладошкой.
– Спать, – сказала она.
– Спать, – подтвердил я.
Она чего-то ждала. Я не уходил. Она ждала упрямо, я так же упрямо тупил, побеждая в неравной битве и логику, и здравый смысл, и инстинкты, и желания. Но вот появился какой-то новый, неведомый соперник по имени Решительность и одолел меня одним ударом. Я подался вперёд, и Настя, будто того только и ждала, ответила встречным движением.
А вот и он – настоящий поцелуй. Долгий, сладкий и бесконечно восхитительный. Я даже сам не заметил, как мои руки легли на её талию, принялись гладить стройное тело через полотенце, которое скользило, скользило…
Я отстранился, тяжело дыша, и неожиданно заметил, что Настя… улыбается. Едва ли не смеётся. Кровь бросилась мне в лицо, но я тут же почувствовал, что смеётся она не совсем надо мной. Что-то в этой ситуации её забавляет.
Она коснулась моей руки, сказала несколько слов ласковым тоном.
– Да, – хрипло ответил я. – Наверное… Наверное, ты права. Ладно. Спи.
Забрав фен, я вышел из «просто комнаты» и закрыл за собой дверь. В голове творилось чёрт знает что, сердце колотилось в ритмах спид-металла, а про то, что ниже, я и говорить не буду.
***
Настя спала часов пять. Я это время потратил с толком. Взял кухонные весы, пришёл в комнату и открыл сундук. Взялся за измерения и подсчёты. Одна золотая монета весила, грубо говоря, десять грамм (на деле чуть больше, весы колебались). Монет было… Блин, их было очень много. Я выложил квадрат двадцать на десять, что примерно равнялось основанию сундука. Значит, двести. Замерил линейкой ширину монеты, потом – высоту сундука. Произвёл в калькуляторе серию подсчётов. Повторил подсчёты трижды.
Выходило, что в сундуке лежит плюс-минус семь тысяч золотых монет. Грамм золота стоит где-то полторы тысячи рублей – подсказал мне Яндекс. Итого, в пересчёте на наличные, – что-то около десяти с половиной миллионов. О-ду-реть.
Но самым интересным мне показалось даже не это. Семь тысяч монет, по десять грамм каждая – это семьдесят килограмм, не считая самого сундука, который выглядит довольно массивным. Я закрыл крышку, проверил, надёжно ли, после чего встал и одной рукой поднял сундук. Одной рукой. Подержал, прислушиваясь к ощущениям, потом осторожно поставил обратно. Тяжело, да. Но терпимо. Я могу одной рукой поднять семьдесят килограмм! Нет, ладно, это правая, а если левой?
Левая рука показала себя не хуже. Это уж точно не из-за ходьбы пешком по лестнице.
– Итак. – Я откашлялся, собирая мысли в кучку. – Я – миллионер со спортивным телом, владеющий навыками каких-то там единоборств. У меня дома спит красивая брюнетка по имени Настя. Что снимаем? Адаптацию «50 оттенков серого»? Пыточной комнаты у меня, к сожалению, нет, но зато – меч под кроватью имеется. Был у Грея меч под кроватью? Вот то-то же…
Я полез под кровать за мечом, чтобы изучить его повнимательней. Пока доставал, зацепил ещё что-то. Вытащил зеркальце в серебряной рамке. Изящная вещица, пожалуй, девчачья. Надо будет Насте показать, вдруг её. Выгравированное сзади надкушенное яблоко меня позабавило. Тонкий юмор? Надкус ещё не с той стороны.
– Яблоко-яблоко, соедини меня с Эммой Уотсон?
Зеркало равнодушно показывало мне только меня.
– Ну и ладно. – Я бросил его на кровать и увлёкся мечом.
В какой момент я сам уснул – так и не понял. Разбудила меня Настя. Я вздрогнул от её голоса, открыл глаза и обнаружил, что лежу на своей кровати с мечом в обнимку. Настя вошла в комнату в своём анимешном наряде. Она позёвывала, щурилась, хотя солнце уже перевалило через крышу дома, и в комнате было не так уж светло. Видимо, едва проснувшись, сразу пошла ко мне.
Непрестанно что-то говоря, Настя присела, вытащила из-под стола бутылку. Вежливо попросила у меня меч. Я уступил. Одним резким движением Настя отсекла бутылке горлышко, вернула мне меч и хлебнула из бутылки. Удовлетворённо кивнула и шлёпнулась в кресло. Отталкиваясь босой ногой от ковра, она крутила кресло туда-сюда, задумчиво глядя перед собой и продолжая говорить. То и дело прикладывалась к бутылке. Количество вина убывало стремительно. А ведь скоро мама придёт. Если Настя будет пьяна, как ей объяснить, что надо вести себя тихо?
Я сел на кровати. Настя тут же сунула мне бутылку.
– Да?
– Нет! – Я забрал бутылку.
Настя посмотрела на меня с удивлением. Пожала плечами, достала из-под стола вторую бутылку. У этой она снесла горлышко тыльной стороной ладони и опять начала пить. Я осознал всю бессмысленность своей борьбы. А Настя продолжала что-то рассказывать, жестикулируя одной рукой.
– Ладно. Давай попробуем другие способы общения, – вздохнул я и включил компьютер.
Когда засветился экран, Настя осеклась и замолчала. Комп был новый, загрузился быстро. Я открыл браузер и ввёл на клавиатуре: «огненный дракон». Кликнул «картинки».
Настя сорвалась с места с громким криком, что-то вроде: «А-а-а-ах!». Я крутил колёсико мышки, а она тыкала пальцем в монитор. Тыкала в те картинки, которые были похожи на того самого дракона из сна.
– Ты была там, со мной, – понял я. – Хорошо… Уже хоть что-то.
– Ты? – Настя с надеждой посмотрела на меня, постучала пальцем мне по голове. – Ты – да?
– Что я? Вспомнил всё? Нет…
– Нет… – огорчилась Настя и глотнула из бутылки. – Тут… – Она показала в монитор. – Идёт? Собирает? Поёт?
Не сразу я понял, что она имеет в виду. Потом дошло: Настя спрашивала, что эта хреновина вообще делает. Ну, блин… С чего бы начать… Поёт-то оно поёт. Но только нам от песен толку не будет.
Я набрал: «Рыцарь» и показал Насте новую порцию картинок. Она кивнула и ткнула пальцем в меня. Потом, пожав плечами, показала на себя. А потом вдруг вообще подошла к шкафу и открыла его.
– Тут! – сказала она, и в лицо мне полетела какая-то тряпка.
Я поймал её, развернул… Это был плащ. Самый настоящий плащ, без рукавов, как на тех же рыцарях!
– Моё? – переспросил я.
– Ты, – подтвердила Настя из шкафа. – Ты, ты, ты! – в меня полетела странная рубаха, странные штаны, странные сапоги. – Тут ты! – С грохотом из шкафа вывалился рыцарский доспех. Шлем откатился мне под ноги и посмотрел пустой смотровой щелью мне в глаза.
– Я?..
– Ты, – невозмутимо сказала Настя, появляясь из шкафа с бутылкой. – Я. – Она указала на доспехи, потом начала какую-то пантомиму. Присела на корточки, сделала вид, будто что-то поднимает, или открывает. Потом как будто взяла доспехи и затолкала их туда, накрыла сверху.
– Выглядит так, будто свои доспехи ты спрятала в канализационный люк, – заметил я. – Так что, мы – рыцари? Ты и я?
Настя только бутылкой махнула. Кажется, она чувствовала, что я её понимаю, и была этим крайне довольна.
Совместными усилиями затолкав доспехи обратно в шкаф, мы пошли-таки в кухню и пообедали. Настя не расставалась с бутылкой. Я дал ей стакан. Она его наполнила и подвинула мне. Я подвинул обратно. В ответ – вопросительный и чуть ли не обиженный взгляд.
– Мама, – сказал я. – Ма-ма. Скоро придёт.
– Ма-ма? – повторила Настя и пожала плечами. – Мама так мама.
Я аж вздрогнул, настолько по-русски это прозвучало.
Опасался я не зря. Лишь только опустели тарелки, в замочной скважине завозился ключ.
– Быстро! – Я вскочил, бросил тарелки в раковину и схватил Настю за руку. Вернее, попытался схватить. Там, где только что была её рука, оказался лишь воздух.
Настя стремительно и бесшумно переместилась к двери, подхватила свои туфли (блин, я бы и не вспомнил про них!) и скрылась в «просто комнате». Миг спустя оттуда вылетело белой птицей полотенце, а дверь захлопнулась. Я как раз в красивом прыжке поймал полотенце, когда отворилась входная дверь и в дом вошла мама.
– Ты чего это тут? – удивилась она, увидев меня, держащего на вытянутых руках полотенце.
– Э-м-м… Думал помыться, – пробормотал я. – И задумался.
– Хорошо, что задумался. Мне как раз директор школы звонил. Дима, расскажи, пожалуйста, что происходит, а?
***
Долгий это был вечер. Долгий и тяжёлый. Хорошо хоть Настя сидела у себя абсолютно беззвучно, а мама по-прежнему не замечала дверь в «просто комнату». Говорили о моей выходке на алгебре, о прогулянных уроках, о драке на перемене. «Бедный мальчик теперь с сотрясением мозга!». Тут я заржал.
– Что смешного? – грозно спросила мама.
– Так… Просто смешно, как быстро крутые парни превращаются в бедных мальчиков, стоит только получить разок по башке.
Сказал я это, не задумавшись, и только потом прикусил язык. Лучше бы раньше прикусил…
Как назло, отец вернулся с работы раньше обычного и, узнав, в чём дело, присоединился к разносу. В пылу прений мама заметила пятно на кухонном потолке…
Кончилось всё тем, что отец изъял у меня смартфон. Видимо, это было наказание. Хм… А ведь ещё вчера это действительно было бы наказанием. Сегодня уже как-то до фени. Ну забрал и забрал, радуйся.
В комнату к себе я заполз, как выжатый лимон. Интересно бы со стороны посмотреть, как ползает выжатый лимон… Несмотря на прогулянную школу и дневной сон, такой усталости не ощущал давно. Разделся, лёг в постель, закрыл глаза. Засыпая, прислушивался к звукам в квартире. Шаги, разговоры, шум воды в ванной… Наконец, всё стихло – родители улеглись.
Я уже спал, когда чуть слышный стук заставил меня распахнуть глаза.
Дверь я закрыл на задвижку, как делал практически каждую ночь, если не забывал. Сейчас было темно, но в окно светил фонарь, и в его неверном свете мне казалось, что дверь дрожит мелкой дрожью, и, вроде бы, задвижка отползает в сторону. Та-а-ак, здорово, теперь ещё и полтергейсты начнутся…
Дверь и вправду приоткрылась, но полтергейст тут был ни при чём. В комнату скользнула тень знакомых очертаний и беззвучно заперла за собой.
– Настя? – выдохнул я.
– Тс! – последовал категоричный ответ.
Она задержалась у двери. Я не сразу понял, что она делает, а когда понял, испугаться уже не успел. Настя очень быстро разделась и тенью скользнула ко мне под одеяло.
– Спать – нет, – прошептала она мне на ухо.
И когда наши губы слились в страстном, горячем поцелуе, когда я провёл рукой вдоль её гладкого обнажённого тела, которое прижималось ко мне, когда её ладони заскользили по моему телу, я понял: действительно, спать – нет. Просто не существует такого понятия. Это – миф.