Идиот! Скотина!
Вот такая благодарность за спасение его шкуры?! Примитивно облапал, озабоченный мудак? Я ему спасение, шикарную клинику с полным пансионом, а в ответ получаю приставания на уровне вокзального быдла?
Вот тебе, Эля, жизненный урок. Твоя доброта никому не вперлась. Ни один алкаш не был благодарен за спасение от холодной смерти, каждый норовил свалить из больницы на поиски очередных ста грамм. Ни один бомж не стал на путь исправления после того, как твоими силами и отцовскими деньгами его приводили в порядок.
И ни один придурок-извращенец, похоже, не станет человеком.
– Все. Больше никаких спасений! Я – черствая циничная стерва, которой плевать на страдания окружающих. Буду спасать животных. Они и то приличнее себя ведут, и ветеринары стоят дешевле.
Настроение окончательно испорчено, а ведь после практики у меня съемки. Надо быть свежей, веселой и заряженной на работу. Потом тренировка, потом нужно заехать и забрать маму из галереи. Столько дел, совсем некогда сидеть в ординаторской и психовать на идиота из – вот совпадение! – палаты номер шесть.
Что ж, значит, пусть долечивается и катится на все четыре стороны. Люди часто при виде меня думают, что я – эдакая феечка, неприспособленная к реальной жизни. Обычно девушки моего круга выглядят иначе – эффектнее, ярче, дороже. Они не носят потертые джинсы с оверсайз-футболками. А если и делают это, то мастерски подчеркивая достаток и принадлежность к золотой молодежи.
Но фишка в том, что когда ты всерьез занимаешься спортом, то учишься стоять за себя и огрызаться. Поэтому возникает диссонанс: как это Элечка, которая только что спасла котенка и накормила бездомного, вдруг ругается трехэтажным матом, потому что идиот на «десятке» решил поучить тупую телочку на дороге и едва не угробил обоих.
Я быстро переодеваюсь, окидываю себя взглядом в зеркало и снова бешусь: хочется плотнее запахнуть рубашку. Все из-за идиота в палате. Наверное, я никогда не привыкну к такому.
Фигуристки, особенно топовые, постоянно в фокусе общественного внимания. Каждое выступление разбирают посекундно, считают недокруты, обвиняют в «грибах», в некачественной технике, в деревянном теле, в отсутствии понимания программы и так далее. А еще… обсуждают наряды, фигуры, сексуальность. Под видео с моими выступлениями тысячи пошлых комментов. В сети лежат целые подборки фото с соревнований или шоу, на которых видно кусочек груди или обнажившуюся ягодицу. Существуют арты и генерации нейросети, о которых я не хочу думать. Фанфики, в которых написано такое, что единственное, о чем стоит молиться – чтобы они не попались на глаза отцу.
Так что я нервно отношусь к попыткам меня облапать. Ибо за-дол-ба-ли!
– Пока, Эль! – кричит старшая медсестра.
Я машу ей и через служебную лестницу спускаюсь к парковке. Неплохо бы пообедать. Обычно я ем в больничной столовой, вместе с остальным персоналом, но сегодня хочется посидеть где-то в тихом месте и обдумать события последних недель. Их, увы, слишком много даже если исключить идиота из палаты номер шесть.
Погруженная в свои мысли, я не сразу замечаю, что возле моей машины стоит какой-то парень. Смутно он кажется знакомым, но я не помню, где видела его раньше.
– Эй, ты! – кричит он.
Я замираю, интуитивно чувствуя, что подходить ближе не стоит.
– Довольна?! Небось едешь праздновать, сука?!
Он быстрым шагом направляется ко мне, и я не хочу выяснять, что будет дальше. Понятия не имею, что я ему сделала. Может, подрезала на дороге, может, заблокировала в сети или попросту не ответила на его сообщение – в нашей профессии такое часто бывает.
Несусь обратно к двери клиники, инстинктивно понимая, что не успею. Я слышу шаги совсем рядом. Парень хватает меня за запястье, больно сжимая, и тянет на себя.
– Куда собралась, дрянь?! Я тебе сейчас мордаху подправлю!
– Пусти меня! – Я пытаюсь его отпихнуть, но любая, даже тренированная, девушка не может справиться со здоровым высоким парнем.
– Ща тебе медаль под глаз постав…
Дверь распахивается. Я надеюсь, это охрана, увидевшая на камерах происходящее. Но мелькает больничная пижама – кто-то из пациентов вышел покурить.
– Слыш, ты охренел?! – раздается знакомый голос.
Идиот из палаты номер шесть бьет парня по морде прежде, чем я или он соображаем, что происходит. От неожиданности пальцы нападавшего разжимаются – и он падает на асфальт. К счастью – на миг мое сердце едва не останавливается – не ударяясь затылком. Иначе идиот из палаты стал бы идиотом из тюремной камеры.
В полной растерянности я смотрю на поверженного парня.
– А у нашего папули бабки на лечение черепно-мозговой травмы найдутся? – задумчиво спрашивает Марк.