Люблю Москву с утра. Ни пробок, ни суеты, только чистые светлые улицы, ласковое утреннее солнышко и предвкушение нового дня. Я несусь по шоссе, ведущего от нашего загородного поселка прямиком к клинике, где я прохожу летнюю практику.
Кто-то скажет, что проходить практику в клинике отца – это жульничество, а я скажу, что такого объема информации не на каждом предприятии найдешь. Меня обучают всему: от принципов управления до азов – то есть работы с пациентами. Папа считает, хороший управленец должен досконально понимать, как и что в его деле работает. От санитарок до нейрохирургов.
Так что всю эту неделю я как раз буду санитаркой в отделении интенсивной терапии. И немного нервничаю. Одно дело читать всякие стандарты оказания медпомощи и лицензии на медицинские услуги. Другое – контактировать с тяжело больными пациентами. А если я что-то сделаю не так?
Но гораздо больше, чем накосячить на практике, я боюсь подтвердить стереотипы о тупых спортсменов. Больно вспоминать, сколько хейта на меня обрушилось, когда в прессе появилась информация, что Элина Сереброва учится на факультете управления бизнес-процессами. И семью припомнили, и факапы, попавшие в прессу. Как будто то, что я оговорилась в интервью, делает меня клинической идиоткой.
Почувствовав, что снова начинаю заводиться, я сворачиваю к торговому центру. Он еще, разумеется, закрыт, но у входа есть небольшой киоск с божественным кофе. Мне срочно требуется доза кофеина и сахара.
Взяв айс латте с вишневым сиропом – я никогда не изменяю вкусам – я возвращаюсь к машине. И вдруг вижу в отдалении нечто странное.
Сначала я принимаю это за бездомного и уговариваю себя сесть и уехать прочь. Но совесть не дает пройти мимо. А если ему плохо? Хотя конечно ему плохо, ничего хорошего в похмелье нет. И если я снова привезу в клинику бомжа, папа устроит мне хорошую взбучку.
Но все это – доводы разума. А ноги сами несут меня к телу на земле. Подойдя поближе я понимаю: это не бомж. Тело лежит возле старенькой машины с открытой дверью. И, кажется, это молодой парень.
На ходу достаю телефон.
– Здравствуйте, нужна скорая на парковку ТРК «Шторм». Парень молодой, лет двадцать на вид, без сознания. Что? Нет, он не пьяный… подождите, что значит от часа? А если у него с сердцем плохо? Да откуда я знаю, как давно лежит! Что значит у вас нет бригад? Вы же скорая! А какой вызов тогда приоритетный?! С ковидом могут и подождать… что? Нет. Нет, простите, я просто волнуюсь за парня, на алкоголика он не похож. Пришлите бригаду, пожалуйста, как можно скорее. Хотя… не надо, я вызову ему частную скорую. Да, я уверена, спасибо.
Не стоит ругать несчастного диспетчера. Этим летом в столице и впрямь разыгрался новый штамм ковида, бригады на выезде, сорок минут – это еще быстро для вызова «плохо на улице». Придется звонить в MTG.
– Добрый день, Элина Сергеевна, чем могу помочь?
Мой номер там хорошо знают.
– Пришлите скорую к ТРК «Шторм», на парковку.
– Отправляю бригаду. Что у вас случилось? Позвонить Сергею Сергеевичу?
– Не у меня. Какому-то парню плохо, он потерял сознание.
По указаниям диспетчера я проверяю пульс (слава Богу, есть!) и замечаю, какой он горячий. Парень с трудом открывает глаза и пытается сфокусировать на мне взгляд, но сознание его путается, а грудь тяжело вздымается. Приложив к ней ухо, я вздыхаю.
– Вы знаете, Оксана Валерьевна, я, конечно, не врач. Но у него, похоже, пневмония. Хрипы даже на расстоянии слышно, а на лбу можно яичницу жарить.
– Так, Элина, немедленно отойди на безопасную дистанцию, это может быть ковид.
Я только отмахиваюсь. Во мне прививок больше, чем в домашней кошке. Мир профессионального спорта жесток. Чтобы участвовать в соревнованиях. Приходилось использовать все способы не заболеть, вплоть до народных.
Я почему-то не хочу отходить от парня. Надеюсь, ему легче, зная, что кто-то есть рядом.
– Скорая уже едет, – говорю ему. – Все будет нормально.
Ну, кроме того, что папа не будет в восторге от того, что снова придется платить за чужое лечение. Хотя, я думаю, он все же мной немного гордится. И хоть ворчит, оплачивая счета, ни разу еще не отказал, хотя мог одним словом запретить мне таскать в клинику бомжей и пьяниц.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, чтобы отвлечь бедолагу.
У него очень высокая температура.
– Марк… – Даже имя он произносит с одышкой.