Лес – Холм межьяви – Три зверя – Плут
1
Шальную жизнь спалив до половины,
Я заблудился как в глухом лесу,
Утратив смысл и путь среди дорог долины.
4
Истоки страхов в детстве, о, произнесу:
Однажды нос мой, милый, не грозящий,
Мне пальчик защемил, тот ужас в памяти несу!
7
Мальцу и мужу смерть, пожалуй, слаще,
Чем морок тупика, но ясность обретая навсегда,
Припомню вихрь событий, вспоминая детство чаще.
10
Тогда забыл, и как сейчас вошёл туда,
Не помню, – сон опутывает ложью,
Тогда, сейчас, я сбился с верного следа.
13
Меж явью и неявью холм и все к его подножью,
Что замыкает нашего сознанья дол,
Приходят, сжавши сердце ужасом и дрожью,
16
Как в детстве вздрогнул, лишь возвёл
Глаза на свет планеты путеводной
Чей луч к вершинам гор сошёл.
19
Тогда мой разум благородный
Постиг: моя заблудшая душа
Погрязла в апории1 безысходной.
22
Законы логики безумием дыша,
Кидает разум наш в пучине пенной,
Дразня фантазией, пугая и страша.
25
Так носик детский, ныне муж смятенный,
Вдруг вспомнил, озирая путь,
Застрявший пальчик в нём – знак смерти предреченной.
28
Нет, дайте мне передохнуть,
Чтоб вверх идти душе нужна опора
И чтоб вольней дышалв моя грудь.
31
Внизу всех страхов косогора,
Как в детстве вьющаяся рысь,
С ума сводила шифрами узора.
34
Как в детстве мне загородила высь,
Головорез, на крутизне опасной
Как мальчик бегством помышлял спастись.
37
Порвал с испуга нос, а солнце в сини ясной
Бесчувственные те же звёзды вновь,
Вели эскортом, вечный сонм прекрасный;
40
Божественная кинула Любовь,
Не дав и капли малышу счастливой,
С тех пор ожесточилась в сердце кровь
43
И стал я зверем с кармой прихотливой;
Тогда малыш, рысь волею стесня,
Вдруг, обернулся львом с подъятой гривой.
46
С тех пор боялись все меня,
А я глядел на всех освирепело
Не слабых только бровью цепеня.
49
А далее – волчица, я – в законе тело, -
Для блатарей алчбы в себе несёт;
Немало душ из-за меня скорбело
52
Я сверху, но такой тяжёлый гнёт,
Пред вечностью, её ужасным взглядом.
Что я утратил куражи высот.
55
И как глупец, погнался за особым кладом,
Чтоб отыграть нашествие утрат,
Скорбя и плача по былым отрадам,
58
Так был и я безумием объят,
За жизнью жизнь волчарой неуёмной
Туда влекомый, где мольбы молчат.2
61
И вновь, в долине я метался тёмной,
Какой-то образ появился предо мной,
От долгого скитанья словно томный.
64
Не до понтов среди пустыни той:
"Скажи, – призвал я голосом унылым, -
Где смысл жизни, ведь я ещё живой!"
67
Он отвечал: "Я – финансист; я был им;
Я от ломбардов окормлял мой род,
Москва была их краем милым
70
Рождён ещё в СССР, но в поздний год,
Я жил в Москве и под Лужкова сенью,
Когда ещё Советы чтил народ.
73
Я был банкир, так развращённый ленью,
Что, непомерный требуя откат,
Люд Черкизона двинул к возмущенью,
76
Но что же в муке не глядишь на зад?
Что не закроешь раны обнажённой,
Здоровье ль не причина всех отрад?"
79
"Так ты тот Плут, схем виртуоз бездонный,
Чтоб мимо "крыши" баксы потекли? -
Семьи моей, склонил я лик смущённый.
82
О честь и светоч чёрных касс земли,
Почти любовь и труд неутомимый,
Что в метод твой мне вникнуть помогли
85
Почти учитель, конкурент любимый;
Лишь ты один в сознанье мне вручил
Сомнение, а был я вор превозносимый.
88
Смотри, как зверь во мне меня стеснил!
О умный муж, приди мне на подмогу,
Я сам себя порву до сокровенных жил!"
91
"Пойдём искать мы новую дорогу, -
Он отвечал, и у меня такой же страх, -
И к дикому не возвратимся логу;
94
Волчара, от которой ты в слезах,
Всех связывает кровью, утесняя,
И убивает волю на путях;
97
Гнездарка3 лютая и злая,
Неутолимо вечно голодна,
Вслед за добычею добычи же алкая.
100
Со всяческою швалью случена,
Она подростков соблазнит, но славный
Проснётся Дух4 и кончится она.
103
Не страх земной и не инстинкт бесславный,
А честь, любовь и мудрость он внушит,
Между природой и природою державный.
106
Дух сострадания нам будет верный щит
Его от человека ждёт последняя Горилла,5
Иначе Человек собой уже убит.
109
Свой бег волчара где бы ни стремила,
Нагнав, её заключит в КлоАду6,
Откуда жадность хищницу взманила.
112
Открою тайну я в свою чреду:
Идём в КлоАд, в подземные селенья
За неким кладом нас я приведу,
115
И ты услышишь мессу исступленья
И должников Системы, заключённых там,
О скорой смерти тщетные моленья;7
118
Потом узнаешь тех, кто чужд скорбям
Среди огня, способных приобщиться
Когда-нибудь к машинным племенам.
121
Но выше8 если ты изволишь взвиться,
Шерп более достойный уже ждёт:
С ним ты пойдешь, а мы должны проститься;
124
Царь биржи нефти, возбраняя вход
В свой офис мне, врагу его устава,
Тех презирает, кто со мной идёт.
127
Он царь везде, но там его держава;
И серверы его, и там его престол;
Счастлив, кому открыта эта слава!"
130
"О друг и враг, – ему я речь повёл, -
Молю Творцом, чьей правды я не ведал:
Чтоб я от зла и детских ужасов ушёл
133
Пройду я путь, о коем ты поведал,
Дай состраданья мне увидеть свет
И тех, кто души детские на муки предал".
136
Он тронулся, и я ему вослед.