Душа без признаков жизни - читать онлайн

Даже слепой поверит, что мир, о котором

рассказывают зрячие – существует.

Ведь уши позволят убедиться в реальности того,

что не под силу узреть в теле слепого…

Цитата из дневника Августина

Изречение отца

Ощущая на ключицах горячие поцелуи блондинки, Августин не мог понять: как убить лучшего друга?

И ведь не просто убить – уничтожить саму душу. Именно это сделает Трибунал, когда узнает правду, но разве есть иной выход? Приговор один. Смерть…

Пальцы второй девушки пробежали вдоль позвоночника. Приятная дрожь защекотала поясницу. Августин повернул голову и разглядел на миловидном лице десятки веснушек. Персиковые точки напомнили любимое созвездие кракена. Миллион лет потребуется, чтобы добраться туда на космическом корабле и всего одна червоточина, созданная серафимами за три минуты.

А сколько лет он знал своего друга? Сотни? Тысячи? И подумать не мог, кем тот является. Что скрывает…

Блондинка толкнула в грудь. Пришлось сесть на громадный круглый стол. Прохладный камень коснулся обнаженной кожи ягодиц. Шепот рыжей красавицы обжег висок: девушка залезла на поверхность стола и прижалась к Августину сзади.

Холод и тепло. Огонь и лед. Такой контраст – будоражил тело, такой диссонанс – рвал сердце изнутри. Тридцать три судьи в сияющих золотых мантиях, восседая за этим каменным гигантом, будут решать судьбу опаснейшего преступника, желавшего поработить всю Обитель.

Если Августин признается в его грехах… если решит предать того, кого любит…

– Мы плохо себя вели, господин, – промурлыкала девушка, ласкающая шею языком. – Нас до́лжно покарать.

– Магическим посохом, – добавила рыжая. – Где он? Ты обещал показать.

– В хранилище. Но второй всегда при мне, – усмехнулся Августин, безуспешно пытаясь вспомнить имена любовниц. – И он рад служить.

Аромат орхидей проник в легкие, когда блондинка потянулась с поцелуями к губам. Крепко обхватив ее бедра, Августин приподнял девушку и уложил на стол. Внизу живота выло и требовало, однако разум желал покоя, освобождения от давящих мыслей, от бремени ответственности за неверное решение.

Чем он заслужил подобное наказание?

В голове звенело. Хотелось, чтобы мир остановился, позволил забыть тот самый день, который засосал в водоворот сомнений. Августин выдохнул и рывком подтянул блондинку, впечатал в свое тело, укусил за мочку и задвигался, утопая в сладком забвении. Удовольствие обволакивало – за считаные секунды заполнило целиком. Только вот разум держался за нить совести. Мысли отрезвляли.

Потом… Я приму решение, когда вернусь… Он обещал все исправить. Он не мерзавец. Просто… потерял истинный путь, сошел с правильной дороги…

Качаясь на волнах женских стонов, Августин расслышал многозначительный кашель со стороны двери. Наслаждение разнесло вдребезги. А еще – стало зябко. Не без магических стараний гостя.

Обязательно было мешать?

Зубы мерзко скрипнули. Августин с неохотой отстранился от раскаленного девичьего тела. Пот лился ручьями.

– Учитель Касти, – воскликнула рыжая.

– Для вас, детки, я Кастивиль Шамбал Дратокс, – раздался отрывистый надменный голос. – Это новый способ подготовки к предстоящему экзамену? Сомневаюсь. Живо укатились отсюда, леди! Нам с будущим судьей-кочевником нужно поговорить.

Глупо было надеяться, что удастся спрятаться от Кастивиля – того, кто яростнее всех чертыхался, услышав объявление Августина о возвращении на Землю.

Учитель смотрел с немым укором. Розовые радужки контрастировали с молочным одеянием и шерстью, покрывающей кожу. Как Августин не пытался уговорить Кастивиля избавиться от крысиной шкуры – без толку. В своем образе учитель настолько белый, что как будто светится мириадами лун. Волосы скатываются снежной лавиной до пояса. Обруч на лбу сияет грудами разноцветных камней. Умения хозяина давно превышают количество символов и драгоценностей, которые могут там уместиться.

Никто не сомневается в авторитете учителя материализации. От сплетен это, конечно, не спасает. С такими способностями создают новые планеты в других галактиках, а не сидят в каменных стенах чертогов просвещения.

Однако Кастивиля не волнует мнение других. Совершенно…

Мрачное лицо учителя выглядело устрашающе, чем-то походило на лица бывших Августина, чьи угрозы он не любит вспоминать. А главное – ничуть не пугало. Наоборот, забавляло. Своими гримасами он словно предлагает ученикам залезть на стол, закинуть веревку на люстру и повеситься за компанию.

Августин уже привык к эмоциям Кастивиля: из года в год он косячит, а потом чувствует, как в затылок дует раздраженным взглядом. И все-таки, за сотни лет, добиться внимания учителя, пусть и порицательного, довелось лишь Августину. Своего рода честь! Обычно Кастивилю нет дела до других. Он обожает одиночество. И называть всех тупицами. Но не любимого ученика, которым умудрился стать Августин.

Девушки смутились и похватали одежду. Блондинка чмокнула в щеку и пожелала удачи.

– Я всего-то показывал им башню, – посетовал Августин и взмахнул в сторону трех статуй из золота. – Рассказывал о Прародителях. Очень… любознательные девочки.

– Да, видел, как ты вколачиваешь в них знания. Подумать только, на столе Трибунала! Хотя чему я удивляюсь? Держишь планку идиотизма. Молодец.

– Какая разница, все равно отправляюсь на Землю через пару часов, – отмахнулся ученик, натягивая белые штаны. – А студентки так просили… Кто я, чтобы им отказывать?

– Адекватный взрослый мужчина. Пошли, тебя ждут, – сказал учитель отворачиваясь.

– Кто?

– Будущая жена.

Августин застегнул пуговицу под горлом и заулыбался.

И с чего она решила встретиться раньше срока? Соскучилась? Передумала? В любом случае общество нареченной радовало.

– Ей не откажешь.

Ухмыльнувшись, он последовал за учителем.

В коридорах башни оказалось куда светлее и жарче. Да и запах поменялся. Розы и ваниль. Фруктовые и цветочные горшки – выстроились, как часовые, и приветствуют шествующих.

Пока брели к выходу, Августин просил учителя материализовать какой-нибудь крепкий напиток, так как в бар заскочить они не успеют. Но получил локтем в ребро. Зато по дороге успел сорвать с ветки апельсин. Перед перерождением безумно хочется есть. И напиться.

– Вот оно тебе надо? – выпалил Кастивиль, откидывая подол шелестящей мантии. – Потом снова восстанавливать память об Обители. Может, отбросишь глупости и проведем церемонию перерождения высшим? Неужели тебе не хочется максимального уровня сил? Ты так долго шел к триумфу, а у самого носа победы убегаешь на Землю. Немыслимо!

– Это как последний секс в жизни.

Великодушие учителя удивляло, больно несвойственно оно ворчливому херувиму. Августин ожидал моральной порки. Однако обошлось, так что настроение улучшилось. День вполне себе прекрасный. Апельсин вкусный. Красивая девушка жаждет встречи. Августин расслабился и задумался: не рассказать ли Касти правду?

Опасно…

В гневе учитель подобен извергающемуся вулкану.

И почему я никому не могу доверять? Тысячи людей зовутся моими друзьями. Но я один. Один в своих бедах и страхах. Ни одного человека, на кого можно положиться…

Лицо собеседника захлестнула волна растерянности.

– В этом никакого смысла.

– В жизни вообще нет смысла, – с иронией заметил Августин и сжег в ладони шкурку апельсина. – Твои слова, между прочим! Все бессмысленно и, осознавая это, мы становимся свободны. Понимаешь, для меня важна не цель, а новый взгляд. Я отправляюсь в приключения не ради победы над злодеем, а ради новых впечатлений. Мне это необходимо.

– Надеюсь, помрешь в детстве от холеры и вернешься.

– Мечтай! Планирую прожить до состояния сухофрукта и умереть в объятьях трех девок.

Кастивиль фыркнул.

– Что делать с тремя девушками одновременно?

– Много чего, когда у тебя есть воображение.

– И как такой способный человек умудряется быть настолько скудоумным? Тысячи преступников разнесло по галактике, а тебе лишь бы погулять, Август!

– Как же ты любишь бурчать… Фригидный зануда! И зови меня Феликс. Мои будущие родители уже выбрали имя. Ф-е-еликс-с-с, – просмаковал он и воодушевленно шаркнул по мрамору каблуком.

– Будто животное кто-то подманивает.

– Зато у вас на планете такие имена, что язык в три узла завяжется. И почему тебя зовут Кастивиль, а не Кастивилианосумосдан?

– Это половина имени, которым меня назвали на Шамбале.

– Тогда я удивлен, что ты его сократил, а не получаешь удовольствие от мучений студентов.

Учитель ухмыльнулся и указал на выход.

– Загляну к судье Рафаилу и вернусь. Подруга ждет тебя на улице.

Двери главного входа распахнулись, и Августин стал оглядываться в поисках девушки.

Не увидел.

Уже сбежала?

Кожу поцеловал свежий ветер. В нос проник приторный аромат цветов – их рассыпало по газону, точно тысячи аквамариновых солдат.

И куда пропала моя ненаглядная?

Августина сморила скука. Несколько минут он расхаживал от угла до угла, любовался величественным зданием. Шпиль Трибунала. До того древний, что первыми в нем заседали еще Прародители. Ходят слухи: здесь бывал даже Творец. Другие сооружения на планете сторонятся позолоченных зубцов башни. Шпиль красив и высокомерен, каким и полагается быть королю правосудия.

Посчитав, что ждать бесполезно, Августин поправил мантию и отправился в фруктовые сады. Тропа извивалась каменной змеей, разветвлялась и десятками концов впадала в кристальное озеро. Над головой шуршали изумрудные листья. Мимо мелькали стражи.

Кроме деревьев и статуй знаменитых дэв – смотреть здесь не на что. Августин по обычаю представил, как в будущем воздвигнут и его изваяние. Алмазное, золотое… Или сапфировое? Глупые мечты.

В сотый раз он пересчитал лица прошлых судей Трибунала и, убедившись, что ничего не поменялось, принялся высматривать знакомых.

Между плотных кущ – разглядеть сложно, у озера – никого.

Августин уже хотел вернуться в башню, как вдруг заметил серебряные волосы Мирилайлы. Девушка пыталась оживить увядшие фиолетовые розы, их стебли облепили многовековые стволы.

– Сейчас угадаю… Ты струсила и решила перерождаться с ним?

Августин обхватил тонкое запястье и нежно поцеловал ладонь девушки, затем сцепил свои пальцы с женскими и выставил руки над цветами. Засохшие лепестки задрожали, потянулись к трем солнцам в небесах. Мирилайла поколебалась и отступила.

Сорвав оживший бутон, Августин протянул его девушке.

– Зачем возвращать жизнь тому, что ты собираешься уничтожить? – вздохнула она, сдавливая лепестки в кулаке.

– А зачем уничтожать то, что приносит тебе счастье? – Августин взял ее под локоть. – Прогуляемся?

Невеста кивнула и, вдохнув запах фиолетовой розы, зашагала рядом.

– Эти отношения не приносят мне счастья. Ты заблуждаешься.

– А ему?

Мирилайла поджала губы, после чего тихо произнесла:

– Неважно.

– Тогда почему коришь себя?

Вздрогнув, девушка крепче сжала его локоть и заговорила с шелковыми лентами на своей груди:

– Ты лезешь туда, где не смыслишь. Откуда тебе знать, каково мне? На тебе нет проклятий.

Августин открыл рот, но вместо слов – вырвался крик.

Ногу свело в судорогах.

Шаркая по тропинке, он пнул корягу, которая зашипела и выгнулась дугой, обнажив иглы на спине. Сквозь кожу белых сапог иголки вонзились в ступню.

– А-а-а, дно гуватское! Что за демон?

Коряга фыркнула и улизнула под куст.

– Кажется, плюющий еж, – звонко рассмеялась девушка и поманила Августина к воде. – Он ядовит. Сядь. Надо промыть.

– Не понимаю, какого демона в Обители опасных животных оставляют?

– Безобидное существо. Это ты его ударил.

Августин плюхнулся на прогретый берег озера, стал выдергивать иглы из пальцев. С каждым движением боль усиливалась. Мирилайла села на колени и стянула продырявленный сапог с ноги жениха.

Зрелище не из приятных. Кожа покраснела и покрылась волдырями. Девушка скрестила пальцы. Из озера вылетели водяные струйки – они окольцевали ступню Августина. Жжение сменилось чувством прохлады.

– И когда мне ждать суженую? – зевнул Августин, наблюдая, как затягиваются язвы.

Мирилайла внимательно осматривала место ранения.

– Планирую перерождение через шесть лет.

– Ух ты, значит, у меня будет молодая жена? – защебетал Августин самым обольстительным тоном. – Отлично, погуляю на славу, пока моя девочка в куклы играет.

– Очень смешно, – протянула Мирилайла и посмотрела ему в глаза. – Ты договорился с Касти? Он сведет нас?

Августин невольно залюбовался аккуратным носиком и мягкими блестящими кудрями.

– Несомненно. Знаешь, шесть лет и еще хотя бы двенадцать до совершеннолетия – довольно долго по человеческим меркам. Может, останусь сегодня, и проведем тестовую ночь? М? Только ты, я и…

– Еще пара распутных девиц, которые за тобой бегают?

– Я хотел сказать – бокал любовного вина, но твоя идея мне нравится больше. Кивни, и я похищу тебя. Прямо сейчас! Ознакомлю… с меню моих умений.

– Заманчиво, – девушка наигранно улыбнулась. – О твоих талантах я наслышана. Ты ведь знаменитый Августин Мрит Талуд. Первый человек, умудрившийся стать херувимом, не имея статуса асура.

– Так, может, примешь предложение? Учитывая, что половину разговора я представляю тебя без одежды, а ты в восторге… от моих талантов.

Девушка шлепнула его по ноге. Августин взвыл.

– Отправляйся на Землю, уважаемый судья. Последнее перерождение самое запоминающееся.

– Да, планирую развлечься от души. И о тебе успею позаботиться.

– Он будет близко, но не рядом со мной? Так?

– Мы обо всем договорились! Вообще сочувствую, что ты не можешь переродиться на своей планете. К черту магию, почему бы тебе не переродиться без нее?

– Я не перерождаюсь сама. И уж тем более на своей планете. Я привязана к этому человеку, но не хочу быть с ним! Ты моя надежда хоть одно перерождение за семьсот лет провести без него.

– Чем он так мешает? Он ведь… правда любит тебя.

Августин заглянул в золотистые глаза. А в них – гнев. Для Мирилайлы унизительно существование подобного мужчины в ее судьбе. Все его проявления чувств она считает ребячеством. Благородные поступки и слова – ложью. Чем угодно, но не любовью.

– Он подавляет мою энергетику. Я не могу переродиться асуром, понимаешь? Из-за него! Прошу, на Земле ты должен быть со мной!

– Обещаю, – Августин обхватил ее теплые ладони. – Не волнуйся. Мы будем вместе. Посмотри, какая мощная энергетика у нас обоих, мы обязательно понравимся друг другу.

Девушка зажмурилась.

– Неизвестно, как он среагирует…

– Известно, – перебил Августин. – Будет в ярости. Когда бывало иначе?

Закончив промывать раны, Мирилайла села рядом и пустым взглядом уперлась в облака, положила голову Августину на плечо.

Пора было уходить. Но не хотелось. Аура девушки одаривала сочной белой энергией, прогоняла мрачные мысли.

Августин обнял изящную талию и прошептал:

– И все же, ну… разок? Тебе понравится.

Девушка засмеялась.

– До встречи, моя будущая любовь, – усмехнулась она, послала воздушный поцелуй и оставила Августина сидеть одного.

Через минуту вернулся Кастивиль.

– Не передумал?

– Лишь сильнее захотел. На Земле меня ждут очень интересные дела, – пропел Августин, поглаживая место, где сидела подруга.

– Творец всемогущий, как скажешь, – зарычал учитель и вытащил посох из-за спины.

Пространство лопнуло. Перед глазами завихрился портал.

– Провожать не стану. Раздражаешь тупостью.

– Я тоже люблю тебя. А обняться на прощанье? Серьезно. Даже до червоточины на Землю не проведешь? Ухожу в тоске и одиночестве?

– Тебя жаждал проводить наш любимый демон. Свяжись с ним. Он ждет.

Нет! Только не он. Не сейчас… Обязательно портить настроение перед перерождением?

– Сказал, что ты с ним не попрощался и не предупредил о резком отбытии. Странно с твоей стороны.

Куда важнее, что из-за него мы в заднице.

На мгновение показалось, что Кастивиль о чем-то подозревает. В сердце зароилась надежда. Вдруг это знание касается их общего друга? А мрачность, сковавшая белое широкоскулое лицо, следствие их общего страха.

Августин не мог быть уверен. Оттого – молчал. Вероятно, еще никто в галактике не знает о грядущей катастрофе.

Прошлой ночью он не спал. Совсем. Блуждал вокруг массивного ствола древа жизни, обдумывал прошлое и предсказывал будущее.

Отвратительная ночь. Худшая из всех!

Колупая кристалл на посохе, Августин видел бесстрастный образ человека, который знал истину. Кладезь мудрости. Демона, который научился проникать в глубины человеческой сущности и находить слабые места: для исцеления или гибели. Его боялись и уважали. Завидовали той стойкости, что в нем живет. Он никогда не жаловался. Когда его оскорбляли – усмехался. Когда отказывали переродиться высшим – приходил к совету Трибунала снова. И Августину больно, что другу многое не позволено из-за происхождения. Негласное правило. Демоны не могут получить высокий статус в обществе. Не могут отправиться дальше.

Вернувшись из воспоминаний, Августин проговорил:

– Не сегодня. Мы слегка повздорили. Он… не поддержал мое решение.

– Во имя Прародителей, вам обоим сотни лет, а ведете себя, как первородки. Ладно… дело ваше. Последние слова перед уходом?

– Не пинай ежей, – хохотнул Августин и прыгнул в портал.

Стужа царапнула щеки.

Вдох… Запах хлора и тлеющего угля.

Доля секунды и Августин провалился пятками в липкую пушнину платформы.

Цитадель встретила гулом. Как и всегда. Кто-то вернулся в Обитель и направляется на восстановление, кто-то провожает друзей, а кто-то, подобно Августину, волнуется перед отправлением в новое тело.

Червоточина с хлопком растворилась, и Августин направился к пирамиде, отвечающей за Землю. Он знал, что тело уже подготовили: связали его душу с малышом Феликсом. Им лишь предстоит стать. Пока что этот ребенок – пустая оболочка.

Сегодня все изменится.

Энергетическое ядро под платформой гудело и громыхало, а черное небо нагоняло тоску. Августину нравился аромат лесной малины на воздушной площади; нравился радужный свет, целующий верхушки пирамид; нравились бесконечные лестницы к червоточинам… Возникало желание остаться.

Нельзя…

Под ногами раздавалось хлюпанье. Подошвы становились влажными и липкими. Кто, интересно, придумал сделать в цитадели пол, как мочалку?

Августин замер.

В голове раздался голос из полыхающей геенны:

– Категоричность взглядов – ограничивающий мозги сорняк.

Августин сглотнул. Жуткий звук. Давно его не было слышно. Обычно у друга голос приятный, а этот – словно рычание вулкана. Первородный? Не иначе. Только представители клана разума умеют влезать в голову других, но их голос слышится исконным – тем самым, что душа получила при первом перерождении. А бас у демонов убийственный до дрожи.

– Молчи, если не способен найти причину, по которой я должен простить тебя, – выпалил Августин, забыв об асурах поблизости.

Ребята недоумевающе переглянулись, не понимая, к кому из них обратился Августин. Один – с голубиными крыльями, щуплый. Другой – округлый и раздутый, как морской огурец, с чешуей на шее. Нынче, кого только в стражу не набирают.

Кошмар…

– Я размышляю вслух.

Асуры скривились.

– Не собираюсь оправдываться перед тобой, – возродился голос. – Но мне безумно любопытно. Ты просто возьмешь и засадишь меня в карцер? Близкого друга? Мы семья. Или ты слишком высок для таких, как я… отбросов?

Августина потрясла легкость, с которой демон его попрекал.

– Не говори ерунды! – заорал он. – Ты дорог мне. Но ты не прав! То, что ты делал и продолжаешь делать – отвратительно! Ты забиваешь эти гвозди, разрушая последнее доверие к своей касте. И за эти ошибки пострадает весь твой народ и вся наша Обитель.

– Ты червяка не способен создать, зато рассуждаешь о глобальных проблемах галактики, будто ее Творец. Мой народ уже страдает. Хуже ему не сделать. И Обители ничего не грозит. Я и мои братья жаждем справедливости. Не больше.

Августин собрался возразить, но осекся. Перед входом в пирамиду к нему начали подступать другие души: одни желали успехов, вторые восхищались достижениями. В ответ приходилось бесконечно благодарить, поддерживать беседы, улыбаться, сбегать от назойливых девушек и снова улыбаться – так, что губы заныли от напряжения.

Со временем он стал воспринимать поклонников, как пищащих под ухом комаров.

И когда я успел стать настолько популярным?

Никто не перепрыгивал целую ступень в иерархии. Не одна душа в галактике! Это верно. Однако у Августина не было настроения радоваться. Ведь мозги терроризирует причина его негодования и срочного перерождения.

– Тело подготовили? – приглушенно спросил виновник анархии в голове, но каждое его слово, как удар камнем по мозгам.

– Не переводи тему!

– Считаю неуместным продолжать нашу конфронтацию.

– Слушай, прости, – прошептал Августин в ладонь, чтобы не создавать душам повода для сплетен. Не хочется увидеть в вестнике заголовок, что в судьи отбирают чокнутых. – Ты обязан всем рассказать. Это ужасно, понимаешь? Обещай, что, когда я вернусь, вопрос будет решен!

Отповеди не последовало.

Августин выдохнул и вошел в пирамиду. Главный коридор – длинный, как кишка. Свет исходит лишь от факелов. И к чему нагонять мрак на новеньких? Даже какая-то заунывная песня играет, от которой волосы в ужасе подпрыгивают.

Преодолев главный зал и несколько лестниц, Августин прибыл в место отправления. Червоточина крутилась посередине пола, подобно водовороту. Августин помахал горстке людей в конце зала. Все знают, что он любит покидать Обитель в одиночестве и не лезут под ноги. Ссориться с будущим судьей Трибунала – затея плохая.

Отскочив, Августин вскрикнул.

Узкие пальцы впились в плечо. За спиной стоял проводник: перекошенный, грязный и недовольный. Еще одна местная знаменитость. О нем ведают на стенах пирамид яркими словосочетаниями.

– Шевели задом! Стоишь, мнешься, – закрякал проводник.

Поправив капюшон – там прятался изюм, а не лицо, – он вытащил из кармана заплесневелую бумажку. Инструкция для перерождающихся. Августин подумал, что проводник принципиально не устанавливает стенд с этим злосчастным текстом и каждый раз вытаскивает огрызок из смрадного кармана.

Нет, он может заменить инструкцию новой. Просто не хочет. Ему нравится видеть отвращение на чужих физиономиях.

Ради смеха Августин пробежался по инструкции взглядом.

Не брать амулетов материализации, пекторалей, портальных свечей…

– Дай сюда! И не задерживай остальных.

– Повежливее. Хочешь, чтобы толпа моих поклонников тебя сожрала?

Проводник изобразил испуг.

– О, трясусь и падаю. Живо прыгай! И только попробуй что-нибудь протащить, найду и кости набелю, понял?

– Да понял, понял…

Августин зализал волосы к затылку и подошел к червоточине – она растекалась широким озером.

Шаг вперед. К свободе. К забвению…

Тьма затянула, испепелила временное тело, разорвала материю в пыль и обнажила кости души. В гаснущем свете Августин расслышал последние слова. Слова человека, которого он считал другом:

– Жаль. Безумно жаль, что ты не оставил мне выбора. Должен был сразу понять, что я не позволю тебе вернуться. Ты сгниешь на Земле. Прощай. Прощай навсегда, друг мой. И прости. Знай, я этого не хотел…

Двадцать девять лет спустя

Жгучая боль пронзила грудь. Звук выстрела взорвался в голове судьи Феликса. И он осознал: это конец.

Смерть. Она пришла за ним в образе парня с изумрудными глазами. Незнакомец продолжал стоять за спиной, и когда Феликс повернулся, и когда упал, и когда рубашка почернела от горячей крови. Судья упал на асфальт. Последний раз вдохнул запах земли и услышал тоскливую песню ветров сентября. Затем отвел карие глаза, откинул голову и устремился взглядом в черные небеса.

А дальше? Дальше – пустота…