Оксана на секунду замерла, прервав свой невеселый рассказ. Застыла, прислушиваясь к себе.
– Ты чего? – Дарья напряглась.
– Шевелится, – девушка впервые за вечер улыбнулась бледными губами. – Двигается.
Зоя с Дашей переглянулись. Зоя ласково погладила девушку по плечу.
– Это хорошо, что шевелится. Значит, развивается нормально. Анализы-то в порядке? Ты на учет вовремя встала?
– Не вставала я ни на какой учет, – опустила голову Оксана.
– Как? – оторопела Даша. – Ты действительно сумасшедшая? Семь месяцев почти, и ты ни разу не сдала анализы? Боже!
– Что ж ты делаешь, глупая? – Зоя испуганно прикрыла рот ладошкой. – Как рожать собираешься? А вдруг патология?
– Мне все равно, – Оксана насупилась, отвернулась. – Я забирать ребенка не собираюсь. Рожу, оставлю его и вернусь домой.
– Как оставишь? – не поняла Дарья. – Откажешься что ли?
– Да. – девушка нервно затеребила косу. – Мне с ним никак нельзя. Никак! Отец умрет от горя, позор это…
– Да какой позор? В двадцать первом веке живем, – Зоя непонимающе усмехнулась. – Что такого? Встретила мужчину, родила ребенка. Это жизнь!
– Нет. Это у вас тут, может быть, и жизнь, а у нас – позор. Вслух никто ничего не скажет, но начнут перешептываться, за спиной пальцем показывать. Поселок маленький, все друг друга знают. Нельзя!
Подруги опять переглянулись и Зоя, всегда сдержанная и корректная, возмутилась:
– Дурдом какой-то!
– Рассказывай дальше, – Даша встала, налила себе уже остывшего чаю. – Чего воду в ступе толочь, бесполезная трата времени.
Решение нашлось быстро: дня через два крестная пришла домой с крохотным клочком листка из обычной школьной тетрадки.
– На, держи! Да не потеряй.
– Что это?
– Номер телефона, наша кладовщица принесла. Ее дочь, когда училась в университете, подрабатывала – денег-то у них особых никогда не водилось. Сначала ночной няней, но тяжело было учиться: всю ночь с младенцем, а днем – на занятия. А потом вот этих нашла. Там мать – профессор в университете, про отца не знаю, а сын – врач. Но он в Петербурге живет, к матери только на праздники наезжает, да и то не всегда. Так вот, дочка-то кладовщицы нашей подрядилась к ним квартиру убирать. Днем училась, а вечером приходила часа на три-четыре. Квартира, правда, большая, но все лучше, чем ничего! Говорит, люди неплохие и платили вовремя, денег не задерживали и, главное, не обижали. Только времени уж много с тех пор прошло, лет пять-шесть. Дочка-то кладовщицы учебу закончила и ушла от них, но телефон их она сохранила.
– Ой, крестная, спасибо, – Оксана обрадованно схватила заветный клочок бумаги.
– Да не скачи ты, егоза! Душа у меня болит. Как это ты одна, в чужом городе? Ни одной родной души!
– Так дочка твоей кладовщицы смогла, и я смогу!
– Да что ж ты сравниваешь? – тетя Оля горестно покачала головой. – Она училась там, всех знала, на курсе-то сколько друзей-подруг! И жила девчонка в общежитии! Да и мать чуть ли каждую неделю продукты возила. А ты как жить будешь? По чужим углам скитаться?
– Хуже не будет. Не переживай, – отмахнулась Оксана.
– Эх, детка, ты еще не знаешь, что такое хуже. Вот хлебнешь горечка, так нынешняя жизнь тебе медом покажется. Но отговаривать не стану, как решишь, так и сделаем.
Минут через двадцать крестная опять подошла к девушке.
– Слушай, Оксанка, а давай сейчас позвоним по номеру. Заранее. А то вдруг приедешь, а им помощница не нужна, что станешь делать? А тут уж вместе будем искать другие варианты.
С замиранием сердца Оксана набрала незнакомый номер. Долгие губки безжалостно били в ухо, но она трубку не бросала. И ее ожидание увенчалось успехом.
– Да? – холодный чужой голос нетерпеливо требовал ответа.
Она, заикаясь от волнения и коряво представившись, быстро спросила, не нужна ли им домработница. На другом конце провода недоуменно помолчали.
– А откуда у вас этот номер? – подозрительно поинтересовался строгий женский голос.
Оксана не растерялась. Подробно пересказала услышанную от крестной историю про дочку кладовщицы и клятвенно пообещала, хоть ее об этом и не спрашивали, работать честно и добросовестно.
Женщина на другом конце провода опять долго молчала. Девушке хватило ума ее не торопить, и наградой за терпение было одно только слово: «Приезжайте».
Так Оксана оказалась в столице.
На прощанье, обнимая крестную, она вдруг всхлипнула:
– Если что, теть Оль, не поминай лихом.
– Если что? – перепугалась крестная. – Ты чем себе голову забила? О плохом даже и не думай. Не смей! Поработай, успокойся и возвращайся назад. Не зря говорят в народе: «Где родился, там и сгодился»! Слышишь?
– Угу, – кивнула Оксана, уже зная, что в эти края больше не вернется.
Столица встретила девушку холодным дождем, низким небом и серой мглой. Слякоть и промозглость превратили огромный город в безрадостное скопление мокрых домов, между которыми то и дело сновали хмурые люди, автобусы и бесконечные машины. Небо, как прохудившаяся холстина, сыпало на землю колючие капли. Природа тихо плакала в преддверии неминуемых холодов.
Оксана, одетая в тоненькую курточку, сразу продрогла. Едва шевеля покрасневшими замерзшими пальцами, она показала таксисту листок с адресом.
– Вот сюда довезете?
Недовольный уставший таксист, выходец из южных республик, угрюмо глянул на худенькую девчонку в старенькой курточке.
– Далеко это. Дорого стоить будет.
– Ничего. Поехали, – Оксана, наученная крестной, и глазом не повела.
В тепле машины она, быстро отогревшись, с интересом уставилась в окно. Город, огромный, многоэтажный, разноплановый и разнохарактерный, казался ей бесконечным лабиринтом, полным чудес и загадок. Впервые попав в столицу, девушка тут же поняла, что здесь ей все нравится. Даже дождливая погода не мешала юной путешественнице наслаждаться пролетающими мимо окон улицами, площадями, мостами и храмами.
Водитель, заметив блуждающую на ее лице улыбку, довольно усмехнулся.
– Нравится Москва?
– Очень нравится!
– Она всем нравится, – расплылся в благодушной улыбке водитель, – только не всех принимает. Трудный город.
– Трудный? – заволновалась девушка.
– Очень трудный, – удрученно вздохнул водитель. – Дорогой, неприветливый, суетной. Люди бегают туда-сюда, себя не помнят, родственников не видят, с детьми встречаются только по вечерам. У нас так не принято.
– Так чего же вы здесь делаете? – Оксана почему-то оскорбилась за столицу.
– Зарабатываю, – утомленно пожал плечами южный человек. – Семью кормить надо, а здесь больше платят.
Оксана, отвернувшись, опять прилипла к окну. Смотрела и удивлялась.
И площади, и набережные, и улицы, и магазины, и тоннели – все казалось ей исключительным и фантастически красивым. Девушка сгорала от нетерпения, так сильно ей хотелось пройти по знаменитому Старому Арбату, то Тверской, погулять по Бульварному кольцу, посетить Красную площадь. Она знала об этих местах по книгам и журналам, видела их на экранах телевизора, а теперь представляла, как сама пойдет по ним, как будет смотреть на все своими собственными глазами.
Наконец, машина остановилась у большого сталинского дома.
Оксана подошла к подъезду и, замирая от волнения, нажала на кнопку домофона.