Глава 14
– Умер? – ахнула Катя, с жалостью глядя на подругу. – Сазонов? При тебе? Ты все видела?
Ирина отрицательно мотнула головой.
– Нет. Это случилось раньше. Когда я пришла, он уже задубел…
– Ужас какой! Я бы с ума сошла от страха!
– Я тоже испугалась.
– А завещание? Ты же не сразу вызвала полицию и «скорую»?
– «Скорая» ему была ни к чему. В полицию я позвонила, но они не торопились ехать. Ждала больше двух часов.
– Наедине с трупом? – побледнела Катя. – Я бы не смогла! Я очень боюсь мертвецов.
Ирина умолчала об обыске, который устроила в жилище покойного. Кате это знать не обязательно.
– Мне пришлось на кучу вопросов отвечать. Врачам, ментам… Кошмар какой-то! Словно я нарочно Виктора Петровича уморила. Все ли лекарства он принимал? Как он себя чувствовал? Вовремя ли обращался за медицинской помощью?.. Только я-то ему не указ! Он взрослый человек, сам решал, что делать.
– Ты нашла завещание? Прочитала?
– Его искать было нечего. Виктор Петрович хранил все документы в ящике комода, – призналась Ирина. – Имущество он отписал какой-то Ларисе Курбатовой.
– Это кто же такая? Племянница? Седьмая вода на киселе?
– Наверное. Он о ней никогда не говорил. Он вообще мало говорил о своих родичах.
– Вот так всегда! Одни ухаживают за стариками, а другие становятся наследниками…
– Хватит причитать! – возмутилась Ирина. – Зачем мне старый дом? Там все пропитано духом Сазонова, он мне мерещиться станет. Я и раньше… в зеркала старалась не смотреть. Казалось, он за мной оттуда подглядывает…
– Ужас! Женщины, что у него до тебя работали, тоже жаловались, что в доме нечисто.
Девушки сидели в кухне и пили чай. Катя купила пирожные, но у подруги испортился аппетит. Еще бы! Проторчать полдня рядом с мертвецом, у любого кусок в горло не полезет.
– А я бы от наследства не отказалась. Ты же храбрая, Ир! Дом продать можно, и земля кое-что стоит. Этих денег на покупку квартиры хватит.
– Квартира здесь, в Уссурийске? Ну, не знаю…
– Я бы ипотеку оформила. Главное первый взнос внести, а потом потихоньку выплачивать.
– У тебя одно на уме: деньги, квартира, – упрекнула ее Ирина. – Человек умер! Тебе его не жаль?
– Да кто он тебе? Привередливый старикан, который даже чаевых не давал. Знаю, что ты скажешь! Мол, он едва сводил концы с концами. Только это неправда! Была у него заначка как пить дать. Или счет в банке. В завещании про счет написано?
– Нет.
– Дура ты, Ирка! Надо было все там обыскать, каждый уголок! В сарай заглянуть, в погреб, на чердак! Нельзя быть простофилей… Теперь уж поздно. Поезд ушел!.. Слушай, а от чего он умер, Сазонов твой?
– Я думаю, от сердечного приступа. Одно странно, у него брови и ресницы обгорели, и ожог был на лбу.
– Да ты что?
– Менты сказали, от свечи. Он свечу жег перед смертью. Представляешь?
– Видать, предчувствовал свою кончину. Молился, наверное…
– Я его застала лицом вниз, не заметила ожога. А медики когда осматривали, удивились. Менты спрашивали, часто ли Сазонов свечами пользовался. Но я не знаю! Я же с ним не жила.
Она хлебнула чаю, поперхнулась и долго кашляла. Катя постукивала ее по спине и приговаривала:
– Пусть ему земля будет пухом. Не важно, что наследство не тебе досталось. Ты же бескорыстная…
– А еще… на стене напротив стола кто-то выжег закорючки.
– Кто? – заинтересовалась Катя. – Может, сам Сазонов?
– Он не был маразматиком. И стены в своем доме не портил.
– Откуда же тогда взялись закорючки?
– Вот и менты ко мне пристали, что да как? Выходит, кроме Сазонова, некому было стену разрисовать. Я сразу обратила внимание на эти… иероглифы. Поразилась. Зачем печной сажей стены мазать? Но то оказалась не сажа.
– Может, Сазонову что-то в голову вступило перед смертью?
Ирина пожала плечами и покосилась в окно. В вечерних сумерках уже светили фонари, с улицы доносились голоса подростков, которые бренчали на гитаре. Им было весело, они распивали пиво, курили и тискали девчонок.
– После выяснилось, что закорючки выжжены на дереве. Сазонов мертв, его уже не спросишь, что случилось!.. А по городу слухи пойдут… Меня с работы не уволят?
– Ты тут ни при чем, – заключила Катя. – Но у людей языки длинные, всякое болтать будут. Не парься, подруга! Слово к делу не пришьешь.
– Только у меня были ключи от дома Сазонова. Я могла зайти к нему в любое время. Вчера вечером, когда он умирал, я гуляла в парке… Одна! Я люблю гулять в одиночестве. Но лучше бы я сидела тут с тобой и смотрела дурацкий сериал.
– Чего это «дурацкий»? – обиделась подружка. – Нормальное кино!.. Послушай, ты о чем? – спохватилась она. – Разве Сазонова… убили?
– Нет, конечно.
– Из тебя могут сделать козла отпущения? Ты этого боишься?
– Надеюсь, вскрытие покажет, что Виктор Петрович умер по естественной причине…
Водитель грузовика, толстяк и балагур, помог Мушкетеру поменять колесо. Он не мог поверить, что бомбила заблудился в трех соснах.
– Да ладно! Ты гонишь, парень! – посмеивался он. – Тут одна проселочная дорога, которая ведет к трассе. По ней нечасто, но ездят.
– За всю ночь и утро ни одной машины не было. Ты первый!
– Не может быть. Ты, часом, не обкурился? – водитель грузовика оглядывался на Ларису и качал головой. – Скажи честно, что телку клеишь, вот и решил комедию разыграть. Она с тобой ночь провела?
– Не твое дело, – насупился Саня.
– Значит, с тобой! Ты и домкрат нарочно забыл, чтобы бабенку окрутить. Понимаю, братан. Сам такой был, пока не женился.
– А что за деревня поблизости?
– Ты что, чувак, с луны свалился? От деревни пара домов осталась, да и те валятся. Базу отдыха тут открыли, «Семеновка» называется. Слыхал? Я туда дровишки вожу, оттуда мусор забираю. Видишь мешки в кузове? Отдыхающие пьют по-черному и жрут в три горла. Мусора после них валом!
– «Семеновка»? – пробормотал Мушкетер. – Точно, блин. Как я сразу не догадался?
– Народ нынче любит все натуральное: баню парную, шашлыки, барбекю. В люксовских номерах везде камины, на кухне – русская печь. Экзотика! Ты свою пассажирку туда вези, попаритесь вместе.
– Тихо ты! Услышит, рассердится.
– Понял, – водитель грузовика захохотал и похлопал Саню по спине.
– А где столбы электрические?
– С другой стороны, братан. От базы «Таежник» к «Семеновке» линия ведет. Ладно, мне пора. Бывай!
Толстяк забрался к себе в кабину и помахал бомбиле рукой.
Странный парнишка попался. Вроде не тупой, а вопросы задает, глупее не придумаешь.
Взметая клубы пыли, грузовик умчался прочь. Мушкетер уселся в машину и позвал Ларису.
– Все готово! Поехали за ним! У меня запаска хилая. В случае чего, попросимся на буксир. До города дотянет, а там сразу к ребятам на станцию техобслуживания.
Он не мог признать, что опасается не новой поломки, а того, что снова заблудится. Лариса испытывала нечто подобное. Ориентир в виде грузовика впереди не помешает. «Опель» сорвался с места, подпрыгнул и резво покатил по рытвинам.
– Эй, эй, полегче. Не то глушитель потеряем.
– Главное грузовик не потерять, – вырвалось у парня. Лариса полностью разделяла его мнение.
– Оказывается, тут рядышком база отдыха «Семеновка», – добавил он. – Что же мы ее не видели? Топали, топали, и кроме леса – ни фига…
– Да, странно.
Мушкетер крутил руль, чтобы не отстать от грузовика. Лариса молчала. Все же он задал вопрос, которого она боялась.
– Как самозванец себя вел? Тоже мне, артист из погорелого театра! Надо же? Илья Шувалов!.. Обалдеть!
– Может, это в самом деле его фамилия?
– Однофамилец? А что, все бывает, – согласился парень. – Только жилых домов поблизости нет, развалюхи одни. Была деревня Семеновка, да сплыла. Базу так по старой памяти назвали.
– Развалюхи? Я бы не сказала. Дом добротный, правда, без электрики.
– Потому что столбы от «Таежника» идут, с другой стороны. И вообще… Спорим, мы теперь тот дом днем с огнем не сыщем?.. Чертовщина какая-то! Вот, что, барышня: лучше никому про это не рассказывать. Нас за психов примут. Не было никакого дома, никакого Ильи Шувалова. Нас кто-то развел! А мы повелись, как лохи… мгм… извините, – смутился таксист.