– Дайте мне гребень, пожалуйста, милая, – попросила Ханна.
Время после ужина – это те редкие мгновения тишины в доме, когда дети уже мирно спят и не болтают без умолку. Дни становились все длиннее, и я уже стала закрывать шторы, чтобы свет угасающего дня не мешал сну. Бархатные портьеры придавали моей спальне особый уют и обеспечивали полную тишину.
Я сидела перед туалетным столиком в длинной ночной рубашке из батиста цвета слоновой кости и любимом шелковом халате, плотно затянутом на талии. Вокруг суетилась Ханна – моя няня, подруга и наперсница; она наводила порядок в комнате и застилала постель. Затем предстояло расчесывание волос и чай. Один и тот же вечерний ритуал на протяжении многих лет.
Ханна сняла гребень, сдерживающий мои темные локоны, и начала перебирать пряди скрюченными пальцами, выискивая последние спрятавшиеся шпильки. Они со звоном падали в большую ракушку для хранения мелочей, которую Арти нашел на пляже прошлым летом. Он старательно, до блеска, отполировал внутреннюю поверхность и преподнес мне в подарок; его круглые щечки буквально раздувались от гордости.
– Мерси написала, – сказала я и наклонилась вперед, чтобы достать из ящика конверт, который я оставила там перед ужином.
– И как там наша юная леди? – Ханна привычно начала вычесывать кончики волос, стараясь не тянуть спутавшиеся пряди.
Я сломала сургучную печать и достала содержимое конверта: письмо, написанное изящными буковками с завитушками (всего одна страница, в этот раз весьма кратко), и второй конверт с моим именем, надписанный незнакомым почерком. Я перевернула его и присмотрелась к печати. Цветочные лианы, обвивающие пламенное сердце.
– Ты знаешь этот герб? – спросила я, протянув конверт Ханне.
– Кажется, это Люди Лепестков. Блём, – ответила она.
Блем – это малюсенькая область почти в самом сердце Арканнии. Жители этого региона поклонялись Арине – богине любви, красоты и искусств, поэтому Блем считался самой изысканной частью страны с самым образованным населением, и даже столица не могла с ним сравниться по количеству театров, салонов и модных домов.
Интересно, что же в письме?.. Я задумчиво провела пальцем по печати. Пурпурный оттенок воска – символ аристократии.
– Я ведь не знакома ни с кем из Блема, не так ли?
Ханна нахмурилась:
– Что-то не припомню. Возможно, письмо Мерси многое объяснит.
Кивнув, я отложила конверт и взяла в руки письмо сестры.
– «Дорогая Верити, – прочитала я вслух. – Вчера ты пропустила самый прекрасный вечер на свете. Было столько гостей! В моей бальной карточке не было ни одной свободной строки, но мне все же удалось немного пообщаться с принцессой Беатрис (правда, мы, конечно, делали вид, будто просто веселились). Ну да ладно. Порой мне кажется, что эта девушка сведет меня с ума своим очарованием. Среди гостей были герцог и герцогиня Блема, Жерар и Дофина Лоран. У них есть роскошные апартаменты в Арканне и фамильное имение Шонтилаль, неизъяснимо прекрасное в своей меланхоличности и упадке. Лавандовые поля, небольшие холмы и долины… Просто пастораль. Тебе бы понравилось».
Я остановилась и на мгновение представила, как здорово было бы отправиться в путешествие по королевству. Мерси, казалось, проводила большую часть жизни в путешествиях с королевским двором в качестве компаньонки принцесс, но при этом у меня не возникало ощущения, что это такая тяжелая работа, как утверждала Камилла.
– «Вчера Дофина, – продолжила я, – зашла ко мне без предупреждения, и мы выпили чаю. Ей очень понравились твои картины, которые висят у меня: маленькая с рассветом над Селкирком, приливная заводь с этим очаровательным крабиком и, конечно же, мой портрет. Она много спрашивала о твоих работах и невероятно обрадовалась, что я так хорошо знакома с автором».
– Только послушайте! – сказала Ханна, проводя гребнем по моей макушке. – Вашими картинами восхищается герцогиня!
Я прикрыла глаза, на мгновение сосредоточившись на ее ласковых прикосновениях, а затем продолжила чтение:
– «За ужином я сидела рядом с герцогом – такой приятный господин в летах! – и он спросил, могу ли я передать тебе это письмо от Дофины. Видимо, они хотят обратиться к тебе с заказом, дорогая сестричка. Какая прелесть! Соглашайся, конечно, и не забудь по пути остановиться в столице. Я скучаю по тебе и мечтаю познакомить тебя с моими самыми близкими друзьями. Приезжай скорее. С любовью, Мерси».
– С заказом… – задумчиво повторила Ханна. Она отложила гребень и начала заплетать косу.
– Так странно, – пробормотала я, сгорая от любопытства.
Я еще никогда не получала писем ни от кого, кроме родственников. Еще раз ощупав пурпурную печать, я разломила ее и открыла конверт. Плотная сливочного цвета бумага, окантованная розовым золотом, выглядела намного приятнее, чем обычные письма Мерси. Письмо герцогини было написано изящным каллиграфическим почерком и – что удивило меня больше всего – чернилами цвета орхидеи.
– «Дорогая мисс Фавмант, – начала я, поднося письмо поближе. По комнате разнесся приторный цветочный аромат. Надо же, парфюмированная бумага! – Прежде всего позвольте представиться. Я леди Дофина Лоран, герцогиня Блема. Я знакома с вашей сестрой Мерси и надеюсь подружиться с вами. Во-вторых, хотела бы отметить ваш несомненный талант художника. Ваши работы великолепны в своей свежести. Мне очень понравился портрет Мерси, написанный вами, и стиль, в котором вы изобразили ее. В этом году моему сыну Александру исполняется двадцать лет, и по этому случаю мы с супругом хотели бы заказать его первый взрослый портрет. Согласно семейной традиции, мы храним портреты всех наследников дома Лоран. Думаю, вы слышали о том, что Блем славится академиями художеств и консерваториями. За последний месяц я пересмотрела столько портфолио, что у меня будто бы притупилось восприятие, и я не запомнила ни одной работы. Но именно ваш портрет почему-то запал мне в душу. Если вкратце, я хотела бы, чтобы именно вы написали портрет моего сына. Безусловно, мы оплатим ваш труд и с великим удовольствием примем вас в Шонтилаль на время работы. Прошу как можно скорее прислать ответ. До дня рождения Александра остается всего три месяца, и моему супругу было бы очень приятно увидеть завершенный портрет в этот особенный день. Искренне ваша, Дофина Лоран».
– Они хотят, чтобы вы отправились в Блем через полкоролевства, чтобы написать портрет? – переспросила Ханна, повязав косу темно-синей лентой, и легонько коснулась моей макушки в знак завершения.
В Блем через полкоролевства… Сердце забилось чаще. Первое настоящее приключение!
Я вскочила и ударилась коленом о край туалетного столика, уронив свечу. Успела поймать ее на лету, но расплескала мягкий воск по мраморной столешнице. Каждый год Аннали дарила мне на день рождения ящик таких свечей. Она делала их специально для меня, утверждая, что в детстве я очень любила этот аромат. Это было ужасное сочетание морской соли и шалфея, и, хотя теперь запах казался мне невыносимым, Камилла тщательно следила за тем, чтобы свечи использовались, ведь как можно спрятать и забыть такой особенный подарок!
– Я должна ответить сейчас же, – решительно заявила я, направившись к небольшому письменному столу у камина.
Я села за стол, достала лист бумаги и чернильницу, украшенную символом Фавмантов – серебряным осьминогом. Да уж, моя бумага, конечно, не шла ни в какое сравнение с полученными письмами. Камилла покупала ее в одном из магазинов Астреи. Зеленоватые зернистые листы с редкими вкраплениями растительных волокон изготавливались из водорослей. Они вполне подходили для моих обычных дел – писем сестрам, каляканья с близнецами или Арти, но сейчас я провела рукой по шероховатой поверхности листа и задумалась, не стоит ли поискать для ответа что-нибудь более изысканное.
– Вы уверены, что это хорошая затея? – спросила Ханна, заваривая чай. – Знаете ли, у вашей сестры, вероятно, будет свое мнение насчет этого. Насчет всего этого.
– О, не сомневаюсь, – отозвалась я и уверенно начала писать. Бумага не имеет значения. Важно содержание. – Как и всегда.
Ханна принесла чашку чая с корицей и облокотилась на спинку стула, чтобы заглянуть мне через плечо. Я не оборачивалась, но явственно ощущала ее неотрывный взгляд.
– Ну? – наконец произнесла она.
– Ну вот. – Я вывела свое имя, и перо скрипнуло от моего росчерка, словно подтверждая важность момента. – На следующей неделе мне будет восемнадцать. Я стану взрослой. Камилла больше не сможет контролировать каждый мой шаг. И если эти люди – эти любезные, уважаемые люди – хотят пригласить меня к себе, если они хотят заплатить за мою работу – я только за. В конце концов, я ведь не могу прожить всю жизнь в доме сестры.
– Это и ваш дом, – заметила Ханна. – Он был и остается вашим.
– Не совсем. По крайней мере с тех пор, как Камилла стала хозяйкой. Я даже не помню, каким он был до этого, – возразила я, хотя Ханна и так это знала.
Почти каждый вечер она рассказывала о моем детстве, о временах, которые я не помню. Мы сидели на небольшом диванчике, пили чай, и я слушала ее истории. Я была ее последней подопечной в Хаймуре: Мерси и Онор заявили, что уже слишком взрослые и не нуждаются в няне, а за Мариной, Элоди и Арти ухаживала другая няня по имени Каллабет, гораздо моложе Ханны. Как-то раз Камилла призналась мне, что не хотела, чтобы маленькие близняшки привязались к старенькой и немощной Ханне и их детские воспоминания омрачились горечью утраты. Учитывая наше детство, мне было понятно ее желание оградить детей от боли, которую пришлось пережить всем нам. К тому же я была очень рада, что теперь Ханна занималась только мной.
– Только подумай, как здорово здесь будет без меня! – сказала я, пытаясь изобразить радость.
Чем вообще она сможет занять свое время? Камилла держала ее только из благодарности за годы преданной службы. Только сейчас мне пришло в голову, что Ханне, наверное, было обидно, что я без раздумий согласилась принять заказ и даже не посоветовалась с ней.
– Ты наконец сможешь отдохнуть и начать ту вышивку, о которой говорила.
Ханна любила шить и всегда гордилась своим талантом к рукоделию, но из-за хлопот со мной у нее почти никогда не было свободного времени.
– Я быстро вернусь. Мы ведь не навсегда прощаемся.
Ханна хмыкнула и снова повернулась к сервировочной тележке.
– Наверное, нет. А теперь, когда вы закончили письмо, я могу рассказать вам историю о том, как Аннали притащила целую армию морских черепах в ванную на нижнем этаже.
– Морские черепахи? В ванной? – изумленно повторила я, направляясь к дивану следом за ней. Я знала эту историю наизусть, но каждый раз делала вид, будто слышу ее впервые. – И как же она до этого додумалась?