Глава 5. По вине судьбы жестокой
Королевство Эгитея славилось тёплым мягким климатом. Зимой выпадал редкий снег, а на следующий день от него не оставалось и следа. Редкие дожди в январе и февральские ветра, что доносили остаток зимы с Северных королевств, делали эту страну раем на земле. Лето было тёплым и всегда солнечным. Благодарности за такую манну небесную не было предела от землевладельцев, что взращивали на своих угодьях различные культуры, обогащая казну и свой народ. Но как бы ни была прекрасна эта земля – это не родина. Хоувы перебрались сюда чуть больше восьмидесяти лет назад. Даже не так – бежали. Их никто не выгонял, за ними никто не гнался. Прапрадед, заметив за своими потерю дара, решил покинуть родные края и перебраться подальше от слухов и злой молвы. Но от себя не убежать.
Риган шла по центральной улице Ивердуна и наслаждалась царящей атмосферой всеобщего хаоса. По сторонам широкой мощёной дороги стояли трехэтажные разноцветные домики с ажурными занавесками и цветочными горшками на окнах. На первых этажах расположились всевозможные магазинчики. Бакалейные, пекарни, из которых выплывали ароматы свежеиспеченного хлеба, салон модистки, из открытого окна которого слышны были щебетание девиц, фруктовые и овощные повозки и многочисленные лавки с утварью на любой вкус и кошелёк.
Мелодичный перезвон колокольчиков от ловца духов привлёк внимание Хоув. Посмотрев в ту сторону, откуда доносился звук, она подошла к магазину. Деревянная вывеска над входом гласила – антикварная. Толкнув скрипучую дверь, оказалась в мире прошлого.
Запах пыли, старого дерева и ткани, что долго лежали в сундуке и отсырели, ударил в ноздри. Риган чихнула и почесала ладонью нос. Откуда-то из-за прилавка послышалось бодрое:
– Будьте здоровы.
Высунувшийся старичок в круглых очках с толстыми линзами и буйной копной седых волос на первый взгляд походил на сумасшедшего алхимика. Его старый, местами потёртый зелёный дублет был ему великоват и висел мешком. Ожерелье из морских ракушек, что побрякивало на шее, не добавляло ему авторитета.
– Чего угодно, юная мисс… – вопросительно вздёрнул широкие седые брови хозяин лавки.
– Хоув, – тихо проговорила Риган, словно стыдясь своей фамилии.
– Ах вот как, ну, осмотритесь. – И, снова нырнув под лавку, старичок загремел чем-то тяжёлым, потеряв интерес к покупательнице.
Риган осторожно стала продвигаться мимо стеллажей. Старинные гобелены, картины, рыцарские доспехи, ничего, за что мог зацепиться взгляд или её кошелёк. Послышалось тихое тикание и позвякивание. Обойдя начищенный до блеска щит и завернув за угол стеллажа, она увидела яркую фарфоровую кошку. Она сидела в неестественной для этого животного позе, откинувшись на задние лапы и привстав, и качала лапкой, к которой была прикреплена цепочка. На посеревших от времени позолоченных звеньях висел такой же окисленный от соприкосновения с воздухом кулончик. Аккуратно подцепив пальчиками тёмно-золотую нить, Риган рассмотрела цветок в виде четырёхлистного клевера.
– Какая удача!
Постучав по прилавку несколько раз, чтобы на неё обратили внимание, она улыбалась, и не было предела её счастью.
– Одна золотая монета, – с энтузиазмом протараторил старичок.
Зубы скрипнули, и улыбка стала сходить с лица.
– За медную подвеску золотую монету?
– Именно так и ни медяком меньше.
Последний раз взглянув на позолоченный клевер, Риган аккуратно положила украшение на прилавок и, резко развернувшись, зашагала прочь из антикварной лавки.
Ноги несли её в квартал оружейников и подмастерье, куда её ранее послал прадедушка.
Звон ударов молотов о наковальню, запах раскалённого железа и шипение воды разносились по улице. Подойдя ближе к оружейной семьи Гунтред, она застала своего нареченного за работой.
– Авель, можно тебя отвлечь?
Парень, оторвавшийся от работы, пристально посмотрел на Риган, от чего у той по спине прошёл холодок.
– Я бы хотела извиниться за то, что насыпала тебе соль в чай.
– Извинения приняты, что-то ещё? – сухой, без эмоций, голос будущего супруга рубанул, как лопата по картошке.
Риган, поёжившись, стала переминаться с ноги на ногу, не зная, как продолжить беседу. Когда семейство Гунтредов пришло в поместье для знакомства с невестой, её попросили обслужить гостей. В надежде разорвать помолвку, она не придумала ничего лучше, как сыпануть соли в чай гостям. Глупая затея. Получив такой нагоняй от главы семейства, что век не забудет не только она, но и родные, результат остался прежним. Что сделал или сказал такого прадед, что оружейники не передумали, она не знала.
– Неужели тебя устраивает наша помолвка?
– Мне всё равно. Ты или другая девица, есть ли разница? Родишь детей, будешь смотреть за хозяйством, ублажать мужа. Что, не справишься?
Риган подавилась воздухом. Горячим и плотным, что скапливался в кузнице. Огонь, что горел в горне, пылал и в её душе. Как и любая девушка, она мечтала о любви. Взаимной, нежной и страстной, но с Авелем её это не ждало. Сухо ответив «ясно» и сжав зубы с такой силой, что свело челюсть, Риган развернулась к выходу из мастерской и направилась в сторону дома, проклиная свой род.
***
Ранним утром её разбудила тётушка. Направила в бани и приказала отмыться до скрипа. Вечером она станет Риган Гунтред. Всё было как в тумане. Родные сновали туда-сюда, а она, словно опьянённая, поддакивала им, не разбирая вопросов.
Вечерело. Вновь, как двадцать лет назад, город стало окутывать плотным туманом. Живые обитатели поместья были слишком заняты приготовлениями, чтобы обратить на это внимание, но это не ускользнуло от острого взгляда Хагуна, что сидел на крыше поместья и вглядывался во мглу, выплывающую со стороны леса.
Стоя перед зеркалом в своей комнате, Риган, одетая в свадебное платье, рухнула на колени и дала волю чувствам. Надрывные всхлипы смешивались с такими же бормотаниями и проклятьями, и от них становилось холодно, как от кладбищенской сырой земли. Горькая, как перетёртая полынь, обида сдавливала горло, а грудную клетку жгло от чувства несправедливости. Когда слёз не осталось, а скулить от саднившего горла было невозможно, Хоув поднялась с ковра и очертила взглядом рисунок цветущей дикой сливы.
По вине судьбы жестокой она сейчас выходит замуж за человека, которого не любит и который не любит её. Ничего радостного её впереди не ожидает, но и раньше её жизнь нельзя было назвать счастливой и беззаботной. В те ужасные вечера, когда прадед брал её и других детей с собой, словно самый жуткий ночной кошмар…
Тут она осеклась и посмотрела на гобелен.
– Хагун, если ты здесь, дай знать, – прохрипела Риган, утирая слёзы ладонями.
Ответом ей было колыхание ткани.
– Что мне делать? Меня разрывает долг перед семьей. Эта помолвка даст возможность моему роду жить, но я не хочу такой судьбы.
Дверь тихо скрипнула и отворилась. Она ощутила толчок в спину.
– Бежать? Но куда? У меня нет ни денег, ни талантов. Что я буду делать в открытом мире?
Ещё один толчок в спину.
– Ты ведь всегда был рядом. Ты останешься со мной?
Ощутив тяжесть на своих плечах как сигнал к действию, Риган шагнула в сгущающийся сумрак, веря, что ритхуд, оберегавший её род несколько сотен лет, будет подле неё.
***
Запинаясь о древесные корни и не разбирая дороги, Риган бежала по лесу. Хагун дёрнул рвануть именно в этом направлении. Пробежав ещё несколько десятков метров, она увидела вдали отблески костра. Решив, что это не лучшая идея встретиться с кем-то, кто среди ночи устроился на привал в лесу, взяла правее, но, зацепившись подолом, упала наземь. Отплевавшись от сухих листьев и мха, поднялась и подобрала платье, чтобы вновь продолжить путь. По ту сторону леса начиналось королевство Антия. Тётушка по материнской линии перебралась туда, после случая с Лютером, разругавшись с прадедом и разорвав связь с родом.
Надеюсь, не со всеми, – молилась про себя Риган.
Не прошло и десяти минут, как вновь среди деревьев показались отблески пламени.
– Лес оказался оживленнее чем я думала!
Пара шагов, и Риган резко остановилась. В свете полной луны, что пробивался сквозь кроны деревьев, белый материал на тёмной земле был как маяк для затерявшихся кораблей. Подобрав лоскут ткани, Хоув приложила найденный клочок к своему платью и замерла. Прищурив взгляд, сделала пару шагов вправо и увидела примятую землю. Туда она и рухнула, зацепившись за сучья, торчащие из земли.
– Что за напасть?
Снова толчок в спину.
– Ну уж нет, я туда не пойду!
Ритхуд чертыхнулся.
– И-Ри, от судьбы не убежать, и если она взывает к тебе, то нужно ответить.
Мелкими шажочками Хоув шла в сторону танцующего пламени. Небольшой участок на опушке леса был ярко освещён полной луной.
– Есть кто? – тоненький писк разрезал ночной воздух.
В ответ тишина.
– Есть кто? – уже громче, но ответа не последовало.
Усевшись на пенёк рядом с костром, Риган стала ждать.
– Ты же всё ещё здесь?
Пламя костра взметнулось в небо.
– Это хорошо. Ты же меня не бросишь?
Ощутив на своём плече тяжесть, она с облегчением выдохнула.
***
Время тянулось медленно. Пригревшись у пламени, его подопечная уснула. Хагун подкинул поленья в костёр и подпёр подбородок рукой. Осмотрев небольшой участок, он задавался вопросом: Кто же здесь решил устроить жертвоприношение? Его И-Ри настолько устала, что, к его счастью, не увидела капли крови, что окропляли неотёсанный пенёк чуть поодаль. По земле раскинуты руны, разлито вино и разбросаны ломти хлеба.
Ответ не заставил себя долго ждать. Послышалось несколько женских гнусавых голосов.
– Я же говорила держать крепче.
– Не думала, что он без башки сможет убежать.
– Топор надо было поточить, карга ты старая.
– Замахнуться надо было сильнее, слепая корзуха.
В момент, когда на опушку вышли двое, Хагун толкнул Риган, и та проснулась.
Хоув подорвалась с бревна, на котором спала, и уставилась на двух седых старух в белоснежных платьях, заляпанных красным. У одной в руках был окровавленный топор, а у другой чёрный петух без головы. Но не это напугала её, а их затянутые пеленой белёсые глаза. Они были слепы.
– Так, так. У нас тут гости, – проговорила одна из женщин.
Или не слепые.
– О, вот и подарок от Смерти, – чуть не подпрыгнув на месте, радостно залепетала вторая, размахивая топором.
Точно зрячие! – Риган с визгом рванула прочь от костра.
– Куда ты, наследница? – долетело в спину, но Хоув не желала вступать в диалог с жуткими бабками.
Пробираясь сквозь чашу и ловя себя на мысли, что замужество не такой уж страшный удел, не сразу заметила, как пробежала мимо белого силуэта.
– И долго мне за тобой бегать? Я ведь тут не молодею, знаешь ли!
Взвизгнув и отпрыгнув в сторону, по закону всемирного заговора против её рода, Риган споткнулась и упала на землю.
– Дай-ка я тебя получше рассмотрю, – чуть склонившись и прищурившись, бабка подступала всё ближе.
Хоув отползала, но подол платья, зацепившись за корягу, удерживал её порывы.
– Сильная кровь. Проклятая, то, что нужно.
– Не трогайте меня! – заголосила, да так истошно, что вдалеке взметнулась стая воронов.
– Прекрасно. Восхитительно! – и с жуткой улыбкой седовласая бабка начала наступать и тянуть свою руку к лежащей на земле девушке.
Обхватив себя за плечи, Риган зажмурилась, в мыслях прощаясь с родственниками и прося у них прощения. На макушку ей опустилась ладонь, послышалось шептание. В ту же секунду по телу прошёл леденящий холод. Горло засаднило, а голову пронзила такая боль, что она распахнула глаза и стала беззвучно глотать воздух ртом. Тысячи голосов кричали у неё в голове, или это кричала она сама. Перед её взором предстала старая женщина. Она уже убрала руку и выжидающе смотрела. Постепенно мутная пелена сползла со слепых бельм, и на Хоув уже смотрели уставшие янтарные глаза.
– Шёпот твой обратится в крик, а когда кричать больше не будет сил – пой, и песня твоя разнесётся путеводной нитью для потерянных душ, – старуха щёлкнула по лбу Риган, и та провалилась в забытье. – Мы ещё встретимся!