Глава 4. Намеченное будущее

Золотые рыбки в пруду колыхали водную гладь. Синева поверхности отражала плывущие в небе кучерявые облака. Лёгкий майский ветерок ласкал кожу. Риган протянула руку к проплывающей рядом маленькой жизни. Куснув загрубевшую кожицу пальцев девушки, рыбка уплыла в глубь водоёма, на прощание вильнув шлейфом хвостика.

«Выйдешь замуж за кузнеца», – слова прадедушки отбивались в голове тревожным колоколом.

Наречённый Авель Гунтред происходил из обеспеченной семьи ремесленников. Хороший парень. Она пару раз видела и общалась с ним на ярмарках Ивердуна. Симпатичный, но не многословный. Такой же грубоватый и угловатый, как его инструменты, которыми он подковывал лошадей и ковал мечи в подарок знати. Талантливый, но скучный и холодный, как кусок железной руды.

И не то, чтобы Риган верила в сказки. Нет. Её жизнь давно перестала быть пределом мечтаний. Хоть и рождена была в благородном роду, работала она как служка, только бесплатно.

Огромная усадьба уже больше десяти лет как держалась на хрупких плечах в ней живущих. Спозаранку Хоув поливала грядки, полола сотки с картофелем, драила полы поместья и стирала вещи, таскала вёдра с реки, что текла недалеко от огорода. Не готовила – не было таланта. Пару раз пробовала, но получала подзатыльники за испорченные продукты.

Поместье увядало. Умирало, тихо поскрипывая деревянными балками, шорохом крошившегося фундамента, перезвоном осколков разбитых витражей и завыванием ветра в бесконечных коридорах.

В свободное от работы время она проводила в семейной библиотеке. Просматривала старые записи обрядов, пыталась найти тот переломный момент, что стал ключом к проклятью. Сколько не перечитывала о проведенных ритуалах экзорцизма, все они были по одному образцу. Менялся только результат. Очень много погибших было во времена самого рассвета их фамилии, когда главой рода был Фолкор Хоув. В те года шла война, и появилось немыслимое количество мятежных духов. Старые пергаменты пестрели десятками имён тех, кто не пережил обряд, но кто мог заточить зуб на клан экзорцистов, из прочитанных записей было не ясно. Может, и вовсе эта была обиженная женщина, что не смогла породниться со знаменитым семейством, или же мужчина, чью жену увёл один из дальних любвеобильных родственников. Не теряя надежды, Хоув собрала в стопку все записи с погибшими и отнесла в свою комнату, решив, что однажды она раскроет эту тайну.

***

Риган сидела под тенью плакучей ивы, поджав колени, и перелистывала страницы бесполезного талмуда, что когда-то дал ей прадед. Как ни старалась, но высшее наречие не желало покоряться. К несчастью – а может, и слава всем богам, – ей это было неподвластно.

Хоув знала, что в доме живут сущности. Демонические создания, что когда-то давно были приняты её предками и стали хранителями от злых сил. Но она их не видела, только ощущала. Когда в жаркий августовский день по позвоночнику проходила ледяная волна, или предметы находились не на своих местах, или пламя вспыхивало в камине, словно масла плеснули, или же всё те же излюбленные колыхания штор и вековых гобеленов в безветренную ночь. И всё же – это наводило жуть. Не очень радужная перспектива – знать, что, может, кто-то за тобой подглядывает, когда ты сидишь на ночном горшке.

Рядом с ней с глухим стуком что-то упало и закатилось под подол. Риган подцепив край льняного сарафана, перекинула ткань набок. Взору явилось надкусанное наливное яблоко. Затаив дыхание, она подняла глаза и стала вглядываться в кроны плакучей ивы, прекрасно зная, что никого там не увидит. Пытаясь преодолеть страх, сделала пару глубоких вдохов и как на духу протараторила:

– Хагун, прекрати меня пугать!

Демон, сидевший на толстой ветке ивы, присвистнул. Он ждал, что его И-Ри, завизжит как поросёнок и рванёт в сторону дома, сверкая пятками, но, видимо, не в этот раз.

Что-то поменялось в ней с последней встречи со стариком, – подумал он лениво и, громко зевнув, развалился на ветви, подперев голову кулаком в ожидании, когда Хоув перевернёт страницу книги.

Солнце клонилось к закату, а это значит, что пора выдвигаться в сторону огорода. Хлопнув книгой, Риган поднялась и направилась в сторону кильдейки, где хранились садовые инструменты.

Вёдра тихонько поскрипывали в такт идущей. Протоптанная дорожка сквозь дикий бурьян тянулась от огорода до реки, что неторопливо несла свои воды, беря начало у подножья гор.

Присев на мостике и зачерпнув воды, Хоув увидела фрагменты размытого отражения на водной глади. Кристально чистая поверхность на доли секунды вспыхнула ярким всполохом, словно чиркнули огнивом. По позвоночнику прошёл жар, и Риган, ощутившая толчок в спину, полетела в реку.

Барахтаясь в воде, она пыталась найти устойчивое положение. Когда дно, что было устлано камнями, всё-таки пожелало подвинуться, и булыжники разошлись, дав стопам пространство, водная гладь вновь стала колыхаться, теперь уже от ударов рук об неё. Риган лупила со всей мочи, ругаясь и проклиная на чём свет стоит демона, что к ней прицепился.

Хагун восхищался набором бранных слов, что вылетали изо рта девушки, и сам задавался вопросом, почему она ему так нравилась? Из всех обитателей поместья он любил издеваться именно над ней. Он не раз вспоминал тот мистический туман, что окутал Ивердун, столицу Эгитеи, в момент её рождения и сделал мысленную пометку, что всё это неспроста и эта кричащая девочка разбавит его скучную жизнь. Возможно его вновь ожидают приключения, как когда-то с Фолкором, не побоявшимся заключить контракт с демоном. А когда судьба выкинет фортель и что-то произойдет в жизни его И-Ри, он, как и положено, встанет с ней плечом к плечу и будет защищать.

Хотя про плечи он загнул. Хоув доставала ему до пупка. И сейчас Хагун смотрел, как она вынырнула из-под воды и, держа камень, резко замахнулась в его сторону. Галька улетела в бурьян.

Что ж… Когда-нибудь это произойдет.

***

Взобравшись с горем пополам на деревянный мостик, Риган запуталась в подоле, что прилип к телу, и запнувшись о свои же ноги, рухнула в заводь. Наполовину в грязи, наполовину в тине, она выглядела как утопленница. В чёрных волосах затесалась ряска. Она попыталась вычесать пальцами приставучую траву, но это не дало результата. Мокрая и злая, топала в сторону поместья, молясь не попасться никому на глаза. От белого сарафана не осталось и следа. Уже стоя перед зеркалом в своей спальне и разглядывая отражение, поняла, как жалко выглядит.

Взгляд зацепился за белоснежное свадебное платье, что висело в дальнем углу комнаты, как бельмо на глазу, напоминая о приближающейся дате венчания.

– Да будь оно всё проклято!

Пробубнив себе под нос пару крепких словечек, адресованных источнику всех её проблем, схватила в одну руку халат, в другую мокрый сарафан и голышом на цыпочках стала красться из комнаты в сторону бани.

– Надеюсь, ты не подсматриваешь.

– Ой, что я там не видел! – раздалось в ответ, но Риган не услышала.