В этот момент мне все стало понятно. Такое чувство, словно имя всколыхнуло что-то давно забытое. Я никогда не слышала про Катеньку. Дима ничего не рассказывал про нее.
– Ну да, – довольным голосом произнесла Ольга Валерьевна. – Институт бросила, а теперь к матери в деревню вернулась. Мать заболела, так Катька все бросила и к ней. Вот и поговорите… Она – девка простая. Ей всякие эти Бали – Мальдивы не надо. И обои по сто раз менять не будет! У нее другие дела в доме есть, кроме как лежать и про обои думать.
“Су… пер!”, – присвистнула я сквозь зубы, вспоминая, как показывала на телефоне фотографии ремонта и обои, которые выбрали для ипотечной квартиры.
– Мы же тебе добра желаем, – добавил отец. – Деревенские бабы они простые. Без этих завихрений. Будет тебя баба обслуживать, а чем плохо? И стирать, и готовить и убирать! И детей здоровых рожать. И машинка ей не нужна. Она тебе и в тазике простирнет и прополощет… Без нытья всякого.
Я спрятала лицо в руках. Дима молчал. Он не спорил, не возражал, не защищал меня. И это было обидно вдвойне.
Я привстала на цыпочки, заглядывая в окно. Я видела между занавесок, как Дима сидит и смотрит себе в кружку с чаем, пока мать выставляет блины и прячет банку с земляничным вареньем. У меня на штанине было затертое влажными салфетками красное пятно – капелька.
Я стояла, прислонившись к старому бревну избы и глотала воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Отлично! – сжала я кулаки.
Гнев раздувался во мне, как пламя в печи, когда я твердым шагом вошла в дом.
– О, Дианочка пришла! – улыбнулась Ольга Валерьевна. – А я блинчики приготовила. Вот варенье новое достала. Такого ты еще не пробовала. В том году закрывала… Земляники ведро принесли, а мне его куда девать, вот и решила варенье сделать!
Я молча посмотрела на Диму, который сидел за покрытой клеенкой столом, а потом взяла свою сумку.
– Ты куда? – спросил Дима.
– Домой, – отрезала я ледяным голосом. – Не пара я тебе, Димочка, ой, не пара!
Дима смотрел на меня. Взгляд у него был какой-то пустой и пристальный. И эта пустота взгляда меня убила окончательно.
– Да посиди ты, – послышался неуверенный и тихий голос Димы, но я уже для себя решила. По-любому где-то электричка есть или автобус. Выбираются же как-то люди из этой деревеньки?
– Сам сиди. И Катеньку жди, – резко ответила я, срывая сумку со стула и направляясь в сторону двери.
– Вот, что я и говорил, – вздохнул отец Димы, когда я открыла дверь.
Боль, ярость, обида – все это застилало глаза. Я смахнула слезы, понимая, что ни секунды находиться в этом доме не собираюсь!
– Расписание пригородных поездов! – вбила я в поиск. И тут же подняла руку с телефоном вверх, чтобы поймать хоть какой-нибудь сигнал.
Я готова была даже вызвать такси! Сколько бы это не стоило.
Остановившись я пороге, я услышала тоненький скрипучий голос.
– Пшла вон! Хозяевам не нравишься, мне и подавно!