Навьи топи… Веселина задумалась. Такое название местности предупреждало о смертельной ловушке. Даже по отдельности это слова нагоняли на любого человека страх, а вместе звучали как западня, из которой нет выхода. Навьи – опасные существа, рожденные миром мертвых, враждебно настроенные против живых людей. В деревне нередко ходили слухи о том, что и к домашнему скоту они не добрее, чем к людям.
Жили навьи в самых темных и страшных уголках леса, как можно дальше от людей, и не щадили никого, кто заходил к ним.
Веселина знала это, она сердцем чувствовала опасность, но ничего не могла с собой поделать: пройти мимо плачущего было выше ее сил.
Слыша плач, она непременно каждый раз кидалась на помощь, помня о том времени, когда сама стояла маленькая и одинокая в кругу крестьян, обступивших ее и поносивших самыми бранными словами за то, что от скуки завязала в поле колосок узелком. Милослава ушла в лес, некому было заступиться за маленькую Веселину, изо всех сил старающуюся не зарыдать. Она не чувствовала себя виноватой и не хотела доставить своим обидчикам радость осознания ее смирения.
Веселина разрешала себе плакать только в присутствии членов семьи и только в крайних случаях – ей не хотелось, чтобы младшие видели ее слабость. Она ведь всегда была для них примером. Несгибаемой, твердой и радостной старшей сестрой, способной решить все трудности.
Сверху послышалось громкое карканье. Веселина дернулась от неожиданности и тут же замерла. На ветке дерева прямо перед ней сидел ворон. Он рассматривал ее, наклоняя голову в разные стороны, будто размышлял о чем-то.
– Уходи отсюда, – услышала Веселина.
Она тряхнула головой, прогоняя наваждение. Вокруг не было никого. К тому же произнесли эту фразу шепотом, услышать ее она могла бы, только если бы ей это сказали на ухо.
Плача не было слышно. Только уханье и хлопанье крыльев совы, вылетевшей из дупла этой темной ночью на охоту. Как только сова улетела, все смолкло. Тишина звенела в ушах, усиливая ощущение тревоги.
Сделав несколько осторожных шагов по топям, Веселина всерьез засомневалась в своем решении. Ноги вязли в трясине, пытающейся оставить обувь себе. Глаза никак не могли привыкнуть к окружающей темноте. Она стояла, потеряв ориентацию, не в силах двинуться и чувствуя, как замерзает, а плач все не повторялся. Идти дальше наугад было опасно. Веселина закрыла глаза и вслушалась.
Раздался едва слышный стон, но и его Веселине было достаточно, чтобы определить направление дальнейшего движения.
Ворон слетел с ветки и скрылся в ночи. Веселина успела заметить, что он полетел в ту же сторону. Несколько раз с наслаждением зевнув, она отправилась на поиски ясно слышавшегося женского плача.
Плач сменился резким, злым криком, уступившем место звукам борьбы. Веселина оторопела.
– Ах ты, подлая навка! Отдавай, что украла! Не твое же…
– Было не мое, стало – мое. Мне нужнее, чем тебе!
Выбежав на относительно ровную полянку, лишенную деревьев, Веселина заметила, парня и девушку примерно ее возраста, ожесточенно боровшихся друг с другом. Они держали какой-то предмет, каждый пытался разжать пальцы другого, чтобы завладеть им.
Бледное, напоминающее луну по форме и цвету лицо девушки, ярким контрастировало с темнотой ночи, усиливая белизну длинной белой неподпоясанной рубахи.
Веселина смотрела на нее, не в силах оторвать взгляд, красота девушки гипнотизировала ее и усыпляла.
– Уходи! – услышала она сквозь сон мужской голос. – Да чтоб тебя…
Она падала. Мягкие и теплые объятия затягивали ее, обволакивая и укрывая от всех проблем. Оставалось только расслабиться и довериться мохнатым лапам…
– Помоги же! Ну! – никак не унимался голос.
Веселина почувствовала, как ее тянут прочь от объятий, сулящих укрытие и спокойствие.
– Пустите… – едва ворочая языком, сказала она.
– Ишь, чего захотела… Ладно, помоги мне костер развести.
– Какой еще костер? Скоро навьи придут, уноси ее отсюда…
Веселина не могла больше бороться – она провалилась в глубокий сон.
Ей снилось, что она лежала в больший уютной колыбели, плывущей по безбрежному морю. Волны укачивали ее, усыпляя. Тепло окутывало со всех сторон, легкий ветерок обдувал лицо. Веселину насторожил странный звук – сбоку послышался рык.
Она дернулась и открыла глаза. Крупный бурый медведь нес ее на руках, шумно дыша в лицо. Веселина изворачивалась, крича от страха. Медведь взял ее одной лапой и вжал в тело, покрытое густым мехом. Он осторожно поставил ее на землю и тут же превратился в парня. В того самого, что недавно боролся на поляне.
– Ты чего орешь-то? Будто режут… – прошептал он. – Не привлекай внимания – целее будем.
– М-м-м?
– Ты кто? Куда ты меня тащишь? Где та красавица?
– Ишь… Красавицу тоже мне нашла, – качнув головой, усмехнулся парень. – Меня Вольгой зовут. И никуда я тебя не тащу, нужна ты мне сильно. Можешь хоть сейчас возвращаться и погибать в муках, да только без меня!
Вольга гордо вскинул голову, задрав нос. Несмотря на то что сейчас он был в облике человека, он был больше похож на кучерявого обиженного медвежонка в черной рубахе и темных штанах из меха.
Веселина слегка улыбнулась кончиками рта, чтобы не обидеть парня. Вольга заметил это и, превратившись в змею, исчез в темной траве леса.
– Постой… – только и успела сказать Веселина. Змея уже исчезла в неизвестном направлении. – Как же я…
Она села на землю, оперлась спиной на ствол дерева и заплакала. Помня, что вокруг могут быть навьи, дикие животные или кто-то, похожий на Лихо, Веселина старалась плакать беззвучно. Получалось это у нее с переменным успехом. Услышав хруст, Веселина вскочила с земли и схватилась за ветку, чтобы не упасть.
Ноги ее не держали, живот крутило от голода и боли. Веселина оценила все доступные направления и, собрав оставшиеся силы, пошла, как ей казалось, в сторону «деревни чародеев», о которой упоминал Вещун. Оставаться на ночь под деревом в лесу казалось ужасной идеей.
Особенно сильно ей сопротивлялись зубы, отбивающие музыку озноба. Веселина шла, опираясь на деревья и теряя силы. Она протянула руку к очередному дереву, но упала, не рассчитав расстояние.
– Явно ж видно, что ты нездешняя! – пробурчал Вольга, снова став человеком и подхватив ее до того, как она ударилась. – Ишь… И вот хоть бы поблагодарить, так нет же…
Снова превратившись в медведя, он понес ее в деревню.
– Зачем я вообще тебя тащу? Оставил бы погибать в топях, стала бы навью, да и… – бубнил себе под нос Вольга. – Хотя… Жалко ж тебя. Красивая… Да и смелая… Это ж ты мне помогла найти эту навку поганую…
Перед Вольгой неожиданно появилась низенькая косматая старуха в лохмотьях. Она вытянула вперед руку, останавливая медведя.
– Стой, молодчик!
– И чего ж вам, бабам, не спится по ночам? – прорычал Вольга, снова превратившись в человека. – Самое ж время.
Старушка пропустила его слова мимо ушей.
– Помоги старушке, не оставь в беде… Заплутала я… Никак не могу найти дома своего. Дай мне руку свою, отведи домой, милок…
Вольга наигранно рассмеялся. Старушка нахмурила брови, отчего ее и так морщинистое лицо стало похоже на пересушенный изюм.
– Ты, Лешиха, не лукавь. Я ж не вчера на свет-то вылез! Чего тебе надобно?
– Отдай мне девоньку эту, да и разойдемся с миром.
– Ишь… Чего ж еще тебе сделать?
Старушка, уперев тонкие руки в бока, молчала. Вольга пожал плечами и сделал шаг вперед.
– Не боишься, значит…
– Почему ж не боюсь? Все знают ваш нрав. Что твой, что мужа твоего, да только не отдам я тебе девицу.
– Уж не влюбился ты, часом? – улыбнулась Лешиха.
Вольга промолчал, посмотрев в сторону. Он угрожающе зарычал, вышло очень похоже на настоящий рык медведя.
– Да не рычи, чего там… Только воздух сотрясаешь. Ох… Ты еще слишком юн для нашего мира, оборотень. Слишком уж ты человек… Оставайся со своей ношей да только запомни мои слова: от нее тебе немало бед да и испытаний будет.
– Да уж понял… – проворчал Вольга.
Лешиха растворилась в воздухе, а медведь отправился дальше.
Он добрался до деревни в предрассветный час, когда начинают горланить петухи. Только ни одного петуха в Долине не было. Обитатели не очень-то жаловали этих птиц.
Вольга превратился снова в человека, подошел к самому большому терему и громко постучал. Этот стук спугнул пару птиц, дремавших на крыше, и разбудил собаку, которая, лениво оглядев Вольгу, так и не залаяла.
– Есть кто дома? Открывай, Радогост!
Внутри послышались ругательства, звон ключей и тяжелые шаги.
– Ох… Кто это тут шатается, спать не дает? – пробасил крупный рыжебородый мужчина, открывший дверь. – Вольга? Ну, дела! Проходи, дорогой.
– Куда можно ее? Ей бы выспаться хорошенько…
– Иди за мной. Мы ее в один миг в самые драгоценные палаты определим.
Радогост подошел к первой двери в длинном коридоре. Вольга аккуратно занес Веселину и положил на мягкую перину.
– Это что за девица? – спросил Радогост, как только они остались за столом в общей комнате. Сейчас там никого не было – хозяин зорко следил за тем, чтобы все спали в своих комнатах. – Неужто невесту себе нашел?
– Да уж, конечно… – махнул рукой Вольга. – Сказать правду, так не невеста, а ходячая напасть! Она за один вечер успела угодить в Навьи топи, там чуть не утонуть в трясине и упасть без сознания в лесу. Мало того, так за ней еще и Лешиха приходила.
– Что ж такого она натворила? Лешиха редко за кем приходит. Особо – за девушками.
– Чует мое сердце, что подослал ее кто-то. Когда отказался выдавать ей девушку, так Лешиха не взбесилась, а просто ушла.
– Не похоже на нее…
– Вот я ж о том же! Тут чуднóе что-то творится…
– Ох-ох… А ты-то что в Навьих топях делал?
– Да так, дела заканчивал… Мне сейчас бежать надо, а ты это… Береги ж ее, пока не ворочусь. Да накорми хорошенько!
Радогост и Вольга распрощались. Вольга, превратившись в горностая, побежал в сторону леса. Радогост смотрел ему вслед. Навьи топи, Лешиха… Все это не к добру.
– Ох… Не к добру ты тут… – сказал Радогост, закрыв входную дверь и повернувшись лицом к комнате, где спала Веселина. Чую, несет твой приход перемены, да только никак не пойму пока, как они на нас повлияют…
Лучина на столе слабо освещала пространство общей комнаты, уставленной столами и стульями, но Радогост ориентировался на своем постоялом дворе лучше Лешего в лесу. Загасив лучину, он отправился снова спать. Проходя мимо двери, за которой спала Веселина, он услышал мелкие шаги, стук, а потом вскрик.
– Лада! Нет! – с болью сказала за дверью девушка, после чего заплакала.
– Домовой, значит, вышел знакомиться. Ну, что ж, утром узнаем, что да как… Либо задушит во сне, либо – избавит от кошмаров. Другого не дано…
Веселина беспокойно ворочалась. Ей снилось, как ее сестра борется с Вольгой и проигрывает ему, пока сама Веселина никак не может освободиться от тугих невидимых пут, сковавших все тело. Она хватала ртом воздух, но никак не могла вдохнуть достаточно. Уже теряя сознание, Веселина вдруг почувствовала, как по щеке будто проползла упитанная волосатая гусеница, после чего мир вокруг начал блекнуть до тех пор, пока не исчез во мгле.