– Смотрите! Идет!
– Идет-идет, головою трясет!
– Не подходите к ней! Вдруг еще чего жуткого али гадкого нам сделает?
Веселина ниже опустила голову, стараясь выключить слух и сознание. Каждый выход в деревню превращался для нее в настоящую муку. Если бы ее попросили представить Ад, то в голове сложился бы именно такой образ: десятки чертей бежали бы за ней со всех сторон, не давая сделать шаг и постоянно галдя.
В эти моменты Веселина гадала над вопросом о том, почему в деревне все такие агрессивные и злые. С самого детства деревенские невзлюбили ее. Иногда она думала, что все члены ее семьи прокляты, ведь от нападок деревенских страдали они все без исключения. Добиться внятного ответа на вопрос: «Почему вы делаете это?» – никак не удавалось, все тут же исчезали, окатив презрительным взглядом. Веселина не единожды задавала этот вопрос матери, но та только надменно усмехалась в ответ и плевала в сторону деревни, а затем уходила, так ничего и не сказав.
Дойдя до покосившейся избы на другом конце деревни, Веселина постучала в дверь и принялась ждать.
– Веся, это ты! – безрадостно сказала девушка, в первый раз за все годы дружбы, не кинувшись обнимать гостью. – Я тебя поджидала, только никогда не знаю, придешь ты сегодня, али нет. Проходи, коль пришла.
Девушка сделала шаг назад, давая гостье войти. Веселина почувствовала запах свежего хлеба, жар от печки обжег замерзшие на легком морозце щеки, кожа рук начала покалывать. Гостья разделась и взглянула на тоненькую фигуру подруги в выцветшем, бледно-красном подпоясанном сарафане.
История их дружбы началась в момент нападения злых соседских девчонок на скромную и тихую Злату. Единственным ее родственником была мать, их семья считалась самой бедной в деревне, за что девчонки и мальчишки нередко дразнили Злату. И тот раз не оказался исключением.
Кольцо воинственно настроенных девочек от семи до девяти лет окружало одиноко стоящую посередине тонкую, похожую на печальный скелет, фигуру Златы. Они выкрикивали ей обидные гадости и смеялись, а она не смела поднять глаза и ответить им, только было видно, как крупные слезы капают на землю.
Никто не вступился за нее, кроме идущей мимо Веселины. Она шла к знахарке, толпа девчушек привлекла ее внимание, а как только до ушей донеслись злые насмешки, Веселина, привыкшая защищать брата и сестру от нападок других людей, не думая, бросилась в центр «круга позора», расталкивая локтями возмущающихся девчонок.
– Ну-ка, расступитесь! – грозно крикнула она, прорываясь через плотный круг. – Кого вы тут опять мучаете?
– Смотрите-ка! А наша ведьма заступается за замарашку! Вот так парочка! – послышались крики со всех сторон.
– Иди, куда шла, – ядовитым голосом, полным злости и раздражения, ответила зачинщица, старшая из девочек.
Но Веселина и не думала оставлять хрупкую маленькую фигурку на растерзание «деревенских куриц», как она всегда про себя их называла. Она готова была вступить и в драку, и в словесную перепалку со всеми обидчицами. Огонь справедливости горел в глазах Веселины, ноздри широко раздувались, а руки сжались в крепкие кулаки. Увидев настрой своей противницы и зная о репутации Веселины, как урожденной ведьмы, что случалось в жизни довольно редко, зачинщица травли Златы отступила, сделав шаг назад и повернувшись спиной.
– Ничего, ведьма, – вполголоса сказала она, – мы и до тебя доберемся, будь уверена.
После этих слов девочки в кругу единодушно отступили на шаг назад и разбрелись по своим делам.
– Ты как? – спросила ее тогда Веселина.
Злата подняла свои красные заплаканные глаза и с благодарностью посмотрела на свою спасительницу. Всю дорогу до своего дома Злата благодарила Веселину.
– Я тебе теперича подруга на всю жизнь, – с восхищением сказала Злата.
– Я от твоей дружбы не откажусь, но сразу тебя остеречь должна – в деревне за мной по пятам дурная слава бродит. Ежели что… Я тебя неволить не стану.
Злата тогда только кивнула, помахала новой подруге рукой на прощание и скрылась в избе. Но это было тогда…
А сейчас, Веселина стояла напротив подруги и лучезарно улыбалась. Они обе уже выросли, их дружба, крепкая и нерушимая, часто поддерживала и давала сил обеим девушкам. Для Веселины эта дружба была настоящим спасением в мире, полном ненависти и изматывающих обязанностей.
– Почему это мне не прийти, Злата? – засмеялась Веселина.
– Да знаешь… Из-за всего…
– По мне, так не сильно-то все изменилось…
Злата опустила худое лицо с огромными голубыми глазами и впалыми щеками к земле. Руки непроизвольно сминали и снова отпускали пояс, длинная светло-русая коса лежала на худеньком плече.
– Матушка хочет, чтобы я с тобой не общалась больше…
– Почему?
– Не могу объяснить, слишком уж все сложно, а она мне прямо не говорит. Насколько я разумею, дело в твоей семье и в твоей родительнице. Есть жуть какая-то, что по пятам за вами ходит. Матушка иногда шепчет, что…
– Что?
Злата никак не могла продолжить мысль, переводя взгляд с одного предмета на другой и постоянно дергая пояс.
– Говори, я не буду дуться, – успокоила Веселина. – Ну же.
– Что все дети в вашей семье от бесов, а сама Милослава – ведьма.
Веселина открыла было рот, чтобы опровергнуть все, но так и осталась стоять, сопоставляя все случаи из своей жизни. Поверить в то, что матушка могла быть ведьмой, было сложно, но не невозможно.
– Чушь все это! – нахмурилась Веселина. – Ужо наверняка были бы приметы, но я-то таких не видала…
– Ты и права, поди, но я супротив матушки не пойду…
Веселина не поверила своим ушам. Ее единственная и лучшая подруга сейчас стояла перед ней, глядя на свои руки, все еще теребящие пояс, и говорила, что они больше не могут встречаться?
– Почему ты решила поведать мне об этом ныне? Почему не в другое время?
– Тебе хорошо… Ты нашла себе мужа в другой деревне, а ко мне на днях посватался Казимир. Токмо сказано мне было, чтобы я с нечистью перестала знаться.
– Я теперь нечисть для тебя… Так, да?
Злата стояла, все еще не глядя на подругу. Слезы гнева и боли застилали глаза, она кусала губы, чтобы не разрыдаться при бывшей подруге. Уходить до получения ответа не хотелось. Ей важно было услышать подтверждение конца их дружбы из уст Златы.
Дверь избы неожиданно отворилась, на пороге возникла широкая фигура с покрытой платком головой, в полушубке, с корзиной в руках. Женщина окинула Веселину презрительным взглядом и сплюнула в левую сторону.
– Эта ведьма в нашей хате что забыла? Злата, я ж тебе запретила с ней якшаться!
– Я ужо сказала ей, матушка. Она собирается прочь. Так, Веселина?
Растерянная Веселина схватила свой тулуп и выбежала из избы, едва не сбив с ног мать Златы, все еще стоящую в проходе и грозно на нее глядевшую.
Слезы стыли на щеках. Веселина, не разбирая дороги, по памяти, бежала домой. Сейчас толпы мальчишек, обычно следующие за ней по пятам и кричащие ей колкости, не волновали ее. Сейчас ее ничто не волновало, она пыталась справиться с болью, что вызвали у нее слова Златы.
Вбежав в дом, где сейчас никого не должно было быть, кроме лежащей на печи матери, Веселина села в угол, толком даже не раздевшись, прижала колени к груди и дала волю своим чувствам. Слезы текли ручьями, всхлипывания рвались наружу, как бы Веселина не пыталась их сдержать.
– Не может это быть правдой! – успокаивала она себя шепотом. – Сызмальства мы дружны были, а нынче я для нее просто нечисть? Ведьма? И она мне это вот так заявляет! Да как же так…
Веселина не заметила, как в дом вошел Ярослав. Он умел двигаться так тихо, что даже самый чуткий заяц услышал бы его только с расстояния трех шагов. Подойдя к сестре, Ярослав опустился рядом с ней на пол и обнял за плечи.
– Чего ты так кручинишься, сестрица?
Веселина вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась, стерев с щек слезы подолом сарафана.
– Да что ж мы с тобой, чужие люди друг другу? – нахмурившись, сказал Ярослав, заметив это движение.
– Не хочу я тебя своими бедами обременять, зачем это…
– Знаешь, Веселина, вот всегда-то ты так… Никому не позволяешь себе помогать. Мы все хотим облегчить тебе быт, а ты от нас открещиваешься постоянно, будто и не родня мы тебе вовсе. Зачем ты так?
– Я просто не хочу, чтобы вы тревожились понапрасну, я ведь старшая в доме…
– Послушай меня, Веся. Ты только хуже нам делаешь.
– Почему это? – нахмурилась Веселина.
Она встала с пола и, подперев руки в бока, смотрела на брата. В голосе ее появились нотки недовольной мамы, с которой спорит несмышленый ребенок. Ярослав улыбнулся и слегка покачал головой, тоже поднимаясь на ноги. Как часто ему приходилось слышать этот тон…
– Ты замуж зачем выходишь?
– Как это «зачем»? Знамо дело зачем – дабы вы с Ладой ни в чем не нуждались, да матушка была довольна.
– Ты сама в эту ересь веришь-то?
– Я тебя не понимаю… Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что тебе бы пора перестать думать за других, решая в одиночку, что, по твоему разумению, для нас будет лучше. Не кидайся ты всех спасать, не оберегай, как неразумных птенцов. Подумай и о себе…
Веселина, резко развернувшись, ударила его косой и выбежала из дома. Мало того что ее только что бросила подруга, так теперь еще и брат ополчился на нее неизвестно за что. Прибежав в лес, Веселина начала ходить по лужайке, где любила проводить время в своих мыслях, когда удавалось улучить минутку.
Попеременно впадая то в состояние жалости к себе, то в гнев, сравнимый с гневом матери, чьей любовью пренебрегли, Веселина то плакала, то сжимала кулаки от злости, ни на секунду не переставая ходить вдоль луга. Она знала, что таким хождением может прогневить Лешего или привлечь ненужное внимание бесов, но остановиться не могла – это был единственный способ успокоиться.
Веселину вдруг пронзил холод. По спине пробежали мурашки. Появилось чувство, будто кто-то пристально смотрит. Она огляделась, готовая бежать домой в любой момент, если увидит кого-нибудь, только никого не было. Из темнеющей чащи послышался тихий мелодичный зов: «Ау!»